Лекции об искусстве - Джон Рескин

У облаков центральной области, как было замечено выше, теневые стороны бывают чистого, воздушного серого цвета благодаря тому, что они всегда непременно отстоят на далеком расстоянии от наблюдателя.

§ 2. Ясно выраженное отличие их в отношении цвета

Это расстояние позволяет многим местным явлениям оказывать влияние на цвет, именно таким явлениям, как случайные солнечные лучи, преломление, прозрачность, местные туманы, дожди; они все скопляются на небольшом на вид пространстве, а потому краски облаков постоянно меняются, как бы трепещут, и сколько бы серого и мрачного ни примешивалось к ним, они всегда чисты и воздушны. Но близость дождевых облаков не позволяет видеть сразу большое число явлений, делает цвет этих облаков однообразным серым (вследствие утраты синевы отдаления), теплым и коричневым по сравнению с цветом верхних облаков. Это особенно легко заметить на любой части, которая случайно может оказаться освещенной; такая часть бывает кирпично-коричневато-охристого тона, никогда не бывает светлой и всегда выступает темными контурами в свете центральных облаков, но это происходит редко и если случается, то — никогда на больших пространствах, так как из дождевых облаков видна обыкновенно только их нижняя темная сторона. Эта последняя, когда наверху находятся густые облака, принимает чернильный и холодно-серый цвет, а во время грома — сернистый и пасмурный.

При этом резком отличии в отношении цвета центральные облака представляют не меньшее число и не менее важных отличительных черт по форме,

§ 3. И неопределенность их форм

главным образом, благодаря тому, что они почти совершенно теряют всякую определенность характера и контуров. Иногда они представляют собой просто тонкий туман, в котором нельзя заметить никаких очертаний и который лишает местный пейзаж отчетливости и света; если очертания этих облаков и видимы, они кажутся клочковатыми и обрывочными, скорее облачными брызгами, оторванными от края и как бы просеянными ветром, чем краем самого облака. В действительности они скорее имеют природу и вид настоящей воды в состоянии брызгов, чем эластичного пара. Близость к такому виду еще увеличивается благодаря тому, что при этом обыкновенно образуется дождь; он носится вместе с облаком в форме колонны, обыкновенно достигает земли в виде покрывала, но очень часто он повисает вместе с облаком и свешивается с него наподобие неровной, словно зубчатой бахромы, или же дождь останавливается над ним в освещении, будучи легче самого облака, с которого он падает. Эти колонны или зубцы дождя часто волнуются и изгибаются вследствие ветра или переплетаются, иногда даже устремляясь кверху от облаков. Быстрота этих паров, хотя она не может в действительности превосходить быстроту центральных облаков, кажется, однако, более великой благодаря их близости, а также, конечно, вследствие того, что здесь обыкновенно дуют более сильные ветры. Таким образом, на вид они больше подчинены власти ветра, хотя в действительности обладают меньшей эластичностью, но они управляются совершенно теми же великими законами формы, которые управляют верхними облаками. Это — не плотные тела, рождаемые ветром, напротив, они носят ветер с собой и являются его причиной.

§ 4. Они подчинены тем же великим законам

Каждый, кому случалось выходить во время бури, знает, что он не в состоянии удержать свой зонтик именно в то время, когда идет наиболее сильный дождь: ветер поддерживается тучей, он стихает, когда она проходит. Всякий, кто видел дождь в гористой местности, знает, что все части дождевых облаков, как и всяких других, могут быть в состоянии быстрого движения, но как целое облако будет оставаться на одном месте. Я помню, как однажды, переходя Tête Noire, я повернул в долину к Триенту; я заметил при этом дождевое облако, образовавшееся над Триентским глечером. С западным ветром оно двигалось к Бальмскому проходу, сопровождаемое продолговатым кругом пара, принимающим известную форму всегда на одном и том же месте. Эта длинная змеевидная линия облака доходила до страшной быстроты, пока достигала долины, идущей вниз от Бальмского прохода под сланцовыми скалами Железного Креста. Здесь она круто поворачивала и направлялась вдоль упомянутой долины под прямым углом с своим прежним направлением и наконец в прямо противоположную ему сторону, пока не доходила до пункта, отстоящего футах в пятистах от деревни, где исчезала; линия эта постоянно приближалась снова сзади и всегда исчезала на одном и том же месте. Это продолжалось полчаса, длинная линия описывала изгиб лошадиной подковы, постоянно появлялась и исчезала неизменно в одних и тех же местах, проходя расстояние между ними с необыкновенной быстротой. Это облако на расстоянии десяти миль казалось совершенно неподвижным и кругом в форме подковы, повисшим над горами.

Области дождевых облаков принадлежат также все явления скопляющихся испарений, знойного тумана, местных туманов,

§ 5. Ценность дождевых облаков для художника

утренних или вечерних, в долинах или над водой, миража, белого пара, взвивающегося в виде испарений из влажной и открытой поверхности, и все то, что влияет на характер атмосферы, не принимая формы облака. Эти явления столь же постоянны во всех странах, сколько прекрасны, и доставляют в распоряжение художника самые действительные и ценные средства для видоизменений в формах неподвижных предметов. Верхние облака отчетливы и сравнительно непрозрачны; они не видоизменяют, а скрывают, но сквозь дождевые облака и сопровождающие их явления все прекрасное может быть выражено, все режущее взор скрыто; жалкому можно придать вид грандиозного, тяжеловесному — вид воздушного; таинственное можно передать без неясности, убранство — без маскировки. И согласно с этим природа сама пользуется дождевыми облаками как одним из главных средств самого полного эффекта, ни в той или другой определенной стране, а всюду, где есть что бы то ни было, достойное название пейзажа. Я не могу ручаться за пустыню Сахару, но я