Выбор - Анна Белинская

Моя голова светлела, а мысли обретали форму и смысл. Я уже не понимал, почему так отреагировал на присутствие Саши в нашем доме.

Я был пьян и не соображал рационально.

Возможно, ее пригласила моя мать на ужин. Она боготворила мою ведьму. Я собирался поговорить с Сашей, развеять недосказанности, признаться в чувствах и просить принять меня таким, какой я есть: бывший спортсмен-неудачник с пустыми карманами, но огромным желанием жить. Вместе с ней.

Эти же вечером я вернулся домой, чтобы собрать свои немногочисленные пожитки и навсегда покинуть дом.

Дом, который никогда не был родным.

Я не собирался ни с кем пересекаться, но мимо меня прошмыгнула довольная Любаша с подносом ароматных пирожных. Я попытался ухватить одно, но получил за это знатный подзатыльник.

— Явился, — хмыкнула она и наградила меня очередным строгим взглядом. – Голодный, наверное, как всегда, — я попытался ухватить пирожное, по получил зачетный подзатыльник.

Вот, по кому я буду искренне скучать, когда покину этот ненавистный дом.

Я кивнул и вновь потянулся за десертом. Жрать хотелось страшно.

— Не воруй, — шикнула Люба, — это для гостей. Иди на кухню, покормлю тебя нормально.

— У нас снова гости? – удивленно изогнул бровь.

— А ты, как всегда, не в курсе, — качая головой, пробурчала Любаня. — Что ж вы, как не родные? Твой брат женится, а ты ни сном, ни духом.

Что?

С полным подносом Любаша завернула в гостиную, а я двинулся следом, распаленный ее словами. Что-то неприятное кольнуло в грудине, а пульс заметно ускорился.

Она сидела в кресле невыносимо красивая: белый, летний сарафан открывал стройную шею, на которой поблёскивала тонкая серебряная цепочка с кулоном. Волосы были заплетены в аккуратную косу, а у висков распущены тонкие волнистые пряди.

Легкая, летняя, воздушная… словно … невеста.

Невеста…

Рядом с ней в инвалидном кресле находился мой брат. Они смотрели друг другу в глаза, как влюбленная пара, а их руки были сцеплены в крепкий замок.

Я не мог отвести глаз.

Я смотрел на их руки, а в душе в этот момент разрасталась черная дыра.

С каждой секундой она становилась всё больше и больше, поглощая в свою темную бездну.

Руки сами сжались в кулак. Я хотел сделать ей больно. Настолько, насколько чувствовал сам.

Я не мог ударить физически, но бить словами научился давно.

***

Сжимаю в кулаке стакан, и он трескается прямо в руке.

Не чувствую боли, но вижу, как капли крови падают на барную стойку.

Раскрываю ладонь и смотрю на стекла, мелкими кристаллами воткнувшиеся в кожу.

Пусть одно из них достигнет моего сердца и к чертовой матери заморозит его.

Чтобы не чувствовать.

— Всё нормально, я уберу, — бармен примирительно выставляет перед собой ладони, показывая, что никаких проблем нет.

Никаких проблем нет…

Просто он не знает…

Поднимаю выше ладонь к свету и вижу, как огромная капля крови медленно стекает по руке. Вращаю рукой, меняя ей траекторию.

Капля похожа на ее слезу, так отчетливо сохраненную моей памятью в тот момент, когда я в последний раз взглянул в лицо своей жизни.