Выбор - Анна Белинская

Я не думал, что смогу ненавидеть кого-то сильнее, чем отца.

Оказалось, могу.

Только эта ненависть не вдохновляет, не побуждает сопротивляться, а убивает мучительно, выкорчевывая все внутренности.

Я ненавижу ее, искусную притворщицу.

Усмехаюсь сам себе, качая головой.

Не верю, что смог так легко по-идиотски попасться в ее ловко расставленные сети.

Опрокидываю в себя третий стакан коньяка, жмурюсь и кашляю в рукав.

Жгучая жидкость обжигает горло так, что выступают слезы, но мне плевать, я хочу сжечь в себе все органы и не чувствовать, а потом сдохнуть.

Паренек за барной стойкой внимательно следит за мной наблюдает. Я уже пару раз послал его на хрен и всячески нарывался. Я хочу получить по морде, чтобы переключиться на другую боль, а не ту, что сжимает в груди.

Как я мог не заметить?

Как мог увязнуть так глубоко по самые уши в этом болоте из чувств? Я действительно начал верить, что у нас может получиться.

Две недели.

Две гребаных недели я практически чувствовал себя пиздатым счастливчиком.

Я утопал в ее нежности, ласках, веснушках и шелковых волосах.

Когда они успевали крутить любовь и провернуть подлянку со свадьбой?

Она всё свободно время проводила со мной, я смиренно решил забить на мысли об их возможном романе и успокоился.

Я, блин, успокоился.

Я давно не чувствовал спокойствия.

Они не встречались, не созванивались, а я сгорал в ее руках и тепле.

Как можно так искусно притворяться?

Ради чего?

Ради, сука, траха, которым не мог обеспечить мой инвалид-братец?

А на что она рассчитывала дальше?

Что я просто пожелаю им на свадьбе «долго и счастливо»?

Бью ладонью по стойке, отчего пустые фужеры ударяются друг о друга.

Бармен косится на меня.

Ну наконец-то.

Давай уже, врежь мне, ну.

Но у парня, видимо, железные нервы и стальные яйца, раз он подходит ближе и наливает очередную порцию коньяка.

Закрываю глаза и улетаю в маленькую уютную квартирку с обшарпанным диваном, но таким, сука, родным.

Я же чувствовал, ощущал, как ее уносило под моими прикосновениями, как вибрировали стены от ее стонов и криков, как плавилась кровь. Так невозможно сыграть, так какого хрена? Что тебе не хватало, зараза? Денег, подарков, признаний, обещаний?

Почему снова выбирают его, а не меня?

«Я соскучилась», — в голове набатом бьют ее последние мне слова.

Так соскучилась, что согласилась выйти замуж за моего брата?

В Москве меня ломало от тоски.

Я скучал.

Дико скучал.

Но не мог открыто об этом говорить.

Что-то не давало. Я не умею вот так откровенно показывать чувств. Не научился, да и не для кого было. Не мог переступить через себя и сказать ей слов о то, что тоже неистово скучаю, что бьюсь в агонии в разлуке.

А она ждала.

Мне казалось, что ждала этих слов.

Нежности тебе не хватало?

В старшем брате ты ее находила, дрянь?

Когда отец поставил меня перед фактом о том, что я должен лететь в Москву вместо него, я слегка прифигел.

Он ни разу за годы совместной работы не доверял мне подписание договоров и никогда не брал с собой на бизнес-встречи, как когда-то Данилу.

Потому что он знал, что мне на хрен не сдался его бизнес и контракты. Его отцовские надежды на меня стали таять, как мороженое на жаре, когда я в первый раз облажался на работе.

Но не потому, что я — тупой спортсмен с купленным отцом экономическим дипломом, а потому, что все это было не мое, не нужное мне.

Я косячил специально, назло отцу и маниакально получал от этого удовольствие. Почему он держал меня все эти годы и не вышвырнул пинком под зад, остается загадкой.

Возможно, он тоже таким образом мне мстил. Только за что?

За то, что в машине оказался не я, а Данила?

Удивительно, но зарплата исправно падала каждый месяц на карту. А я ее пропивал, прогуливал и растрачивал на всякое ненужное дерьмо. Потому что эти деньги не мои, не заработанные мной, а брошенные подачкой отцом. И находясь в Москве, я отчетливо понял, что больше не хочу такой жизни, чужих денег. Я впервые захотел попробовать жить.

С ней и для нее. И это меня, пздц, как выручало, не давая утонуть в тоске. Я жил этим в командировке.

Планировал по-быстрому разобраться с делами и рвануть к ней.

Но что-то неуловимое заставило меня присмотреться в самый низ чертова контракта, на сноску с мелким шрифтом, ссылающуюся на протоколы испытаний в лаборатории, а потом в глаза бросилась сумма, которая разительно отличалась от закупочной цены у прошлого поставщика.