Московия - Сигизмунд Герберштейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так мы стояли друг против друга с обнаженным оружием. Я счел это не безрассудством, а скорее следствием опьянения, и немедленно отдал распоряжение слугам при встрече с ним уступить ему середину дороги. Но он не обратил никакого внимания на эту вежливую уступку.
Тем временем фон Турн с самопалом, подскакав к нему вплотную, дал осечку и промчался мимо, а тот развернулся и нанес фон Турну удар сзади, попав между телом и правой рукой; поднялся смех, и один из наших выстрелил из арбалета, попав ему в левое плечо, так что стрела сломалась; его красивая белая лошадь была ранена сзади. Один из его спутников тоже обнажил клинок и много кричал; его фон Турн сшиб с лошади ударом меча.
Больше всего следовало опасаться, не прячется ли за холмом более многочисленная засада. Поэтому я двинулся оттуда к Оломоуцу, а раненый добрался до города еще раньше меня. Как человек, известный в тех краях, он тут же собрал толпу людей, которые нанимаются для копания и насыпания прудов, желая ото-мстить за себя. Однако заблаговременными мерами я пресек его замысел. Я немедленно послал к бургомистру, прося прислать ко мне двух или трех из городского совета; им я рассказал эту историю, требуя обеспечить мне в городе безопасность. Они были любезны и сказали, что это, вероятно, Никлас Чаплиц, выехавший недавно из города совершенно пьяным. Я послал также за охранной грамотой к господину Яну из Пернштейна{362}, бывшему тогда земским начальником. На мою просьбу он ответил, что-де невероятно, чтобы двое или трое осмелились напасть на нас, которых было тридцать человек. Я же написал ему на это, что было бы противно здравому смыслу и если бы мы, тридцать человек, дали бы побить себя им троим.
Кроме того, я послал к господину Ласло из Черногор, в то время тамошнему земскому казначею; я знал, что он в хороших отношениях с императором. Ему я тоже описал это происшествие и ответ земского начальника, прося у него совета и поддержки. Тот послал одного из своих дворян, по имени Пюхлер, к начальнику и ко мне, написал мне и несколько строк: я могу довериться Пюхлеру, как ему самому. Пюхлер сказал, что по поручению своего господина он был у начальника; дело в том, что здесь нет обычая давать письменных охранных грамот, а одного из своих дворян он прислал, он поедет вместе со мной и проводит меня; если же я ему, присланному от начальника, не доверяю, то у него есть повеление от своего господина сопровождать меня, а уж он-то сумеет доставить меня в безопасности.
Я взял вместо охранной грамоты слугу начальника, но тем не менее нанял у города сани со стрелками и панцири для меня и моих людей.
Из Оломоуца, с сопровождением, которого я добился, я прибыл 19 февраля в городок Вишков (четыре мили).
На следующий день я отпустил стрелков и до Бистршице ехал пять миль; утром сопровождавший уехал обратно, а я двинулся
20 февраля в Микулов (четыре мили), где великолепный замок и город. Хотя он расположен в одной миле за рекой Дие, которая во многих местах разграничивает Австрию и Моравию, однако относится к Моравии и состоит в ее подданстве. Я прибыл туда к завтраку: тогда я был убежден, что он принадлежит Австрии. Там я встретил Альбрехта Пенкера из Хайде с пятью вооруженными всадниками. Он обрадовался моему приезду, а я — его присутствию. Он был хорошо вооружен, ехал с пятью всадниками, и тоже в Вену. Там среди его сопровождавших было несколько рыцарей, которые почти в каждой деревне утоляли свою жажду и не несли никакой службы: один рыцарь из семейства фон Рос, Длинный Якоб и еще другой. Мы направились вдвоем в Мистельбах на ночевку. Ночью к постоялому двору приходили какие-то люди, хотели войти, но слуга был сообразителен, начал добиваться, кто они; те долго препирались и бранились, не желая назвать себя, и уехали.
Наутро, когда мы ехали в Ульрихскирхен, несколько таких субъектов, хотя и без оружия, явились, чтобы понаблюдать, с каким обозом мы едем.
В Вене я сообщил о событиях правительству и просил конной охраны, все это — ради московитского посольства. Господин Георг фон Ратталь рассказал мне, что этой ночью в доме фон Лихтенштейнов, что напротив него, очень часто закрывались и открывались двери и въезжало и выезжало много народу. Я отправился в Нойштадт, оттуда меня сопровождал господин Мельхиор фон Мансмюнстер, тамошний начальник, до Венедских гор{363}; так я добрался до Шотвина. В это время путешествовать по Австрии и прилегающим странам было небезопасно.
От Микулова вплоть до Вены нас сопровождали верхом какие-то подозрительные личности; в Вене их тоже можно было видеть в кое-каких домах. Поэтому до Нойштадта и Нойнкирхена я ехал с предосторожностями, а в Шотвине приказал запереть рыночные ворота, через которые выехал в горы в марте{364}.
Отсюда в австрийский городок Мистельбах (три мили),
Ульрихскирхен (три мили) и, наконец,
20 января, проехав также три мили, в Вену, расположенную на Дунае, город, прославленный многими писателями. Вплоть досюда я довез из Москвы в целости двое саней. Из Вены я через восемь миль проехал в Винер-Нойштадт. Оттуда через гору Земмеринг и между горами Штирии добрался я до Зальцбурга. В Зальцбурге, говорят, совсем недавно у одного купца на дороге отняли двести
