Хрустальное озеро - Мейв Бинчи

— Если тебя услышит кто-нибудь из «Замка», его кондрашка хватит.

— При чем тут «Замок»? Я хочу тебя.

— Меня ты не получишь. И не мечтай.

— Фу, как грубо.

— Не грубее твоего.

Она вдруг поняла, что ведет себя со Стиви вполне естественно, а не притворяется и не кокетничает.

— А как мне следовало об этом сказать?

Он тоже был серьезен. Флиртом здесь и не пахло. Это был совсем не тот Стиви Салливан, которого она знала с самого рождения.

— Дело в том, что хотеть должны оба. «Я хочу тебя»… Так выражаются ковбои, которые хотят получить корову, ранчо или женщину из салуна.

— О’кей, но в красивые слова я не верю. Я проделал такую дорогу, чтобы сказать, что хочу тебя, хочу быть с тобой. По-настоящему, а не целоваться и гладить в машине, как вчера вечером.

— Всего-навсего вчера вечером? А мне казалось, что прошла целая вечность. — Кит посмотрела на него с удивлением.

— Да, мне тоже показалось, что это было давным-давно, — ответил Стиви.

Она видела, что его взгляд был абсолютно искренним. Но именно в этом и заключался секрет обаяния Стиви Салливана. Все считали, что он абсолютно искренен. Анна Келли, Дейдра Хэнли, Орла Диллон, десятки других, имена которых она знала, и сотни тех, о ком не слышала.

Возможно, он никогда не кривил душой. Просто был не слишком разборчив и легко одерживал победы. И он желал женщину, которая была сейчас рядом с ним.

— Я не хотел тебя обидеть, — сказал он.

— Да, — кивнула Кит.

— Думал, все будет по-другому.

— Да, конечно.

— Кит, перестань поддакивать. Ты чувствуешь то же самое или нет? — сердито спросил Стиви.

— Ты мне очень нравишься… — начала она.

— Нравишься! — фыркнул он.

— Если бы ты мне не нравился, я бы не вела себя так вчера вечером.

— Не верю.

— Чему ты не веришь?

— Тому, что ты сидишь здесь, холодная как огурец, и оправдываешься, словно кто-то этого требует. Но лишь вчера вечером мы обнимались, потому что хотели этого и даже большего. Признайся честно. — В его взгляде читались боль и обида.

Выходит, это было для него в новинку. Наверное, все остальные, включая куколку Анну в школьном платье, сдавались ему без боя. Стиви не привык к тому, что его отвергают. Ничего удивительного, что он расстроился. Приехать из Лох-Гласса в Дублин, обогнать автобус и поезд, а затем получить от ворот поворот. Но поступить по-другому Кит не могла.

— Из-за чего мы ссоримся? — спросила она.

— Из-за твоей чопорности и нечестности.

— Может быть, я действительно выражаюсь слишком чопорно, но я с тобой честна.

— Ты сидишь рядом и делаешь вид, что я ничего для тебя не значу.

— Я этого не говорила.

— Я сказал тебе о своих чувствах Ты нужна мне.

— Неправда.

— Перестань! Я лучше знаю, что мне нужно, а что нет.

— Я пытаюсь вежливо сказать, что на твоем месте так говорил бы каждый.

— А я вежливо говорю, что ты настоящая кокетка.

Ее куртка висела на спинке стула, и она стала одеваться.

— Я ухожу. Не буду мешать тебе есть.

Ее лицо побледнело от гнева. Гнева на его слова и на то, что она подвела Эммета. Не пройдет и суток, как Стиви вернется к Анне Келли. Но главным образом на то, что она слишком сильно желала его. Нуждалась в нем. И отчаянно хотела, чтобы он провел эту ночь в ее однокомнатной квартирке. Почему все вышло именно так?

Закрыв лицо руками, Стиви глухо пробормотал:

— Не уходи.

— Так будет лучше…

У нее сорвался голос. Он заставил себя поднять глаза и увидел ее дрожавшие губы.

— Мне очень жаль. Я отдал бы все на свете за возможность взять свои слова обратно. Извини!

— Я понимаю…

— Ничего ты не понимаешь, Кит! — В его глазах стояли слезы. — Такого со мной никогда не было. Это невыносимо. — Кит замерла. — Послушай, это самое худшее, что могло случиться. Я собирался поразвлечься с тобой, поухаживать, если бы ты была не прочь. Но на такое не рассчитывал.

— На что? — Кит поразилась собственному спокойствию.

— На такое чувство. Я думаю, это любовь. Раньше я никого не любил… но мне так хочется видеть тебя, знать, что ты скажешь… прикасаться к тебе, слышать твой смех… — Слова сыпались из него как горох. — Это так? — Было видно, что ответ нужен ему как воздух.

— Что так?

— Это любовь? До сегодняшнего дня я никого не любил, так что не знаю…

— Я тоже не знаю, — честно ответила Кит. — Если ты действительно испытываешь такие чувства, то может быть…

— А что испытываешь ты?

Она забыла про куртку; теперь они разговаривали на равных.

— Наверно, то же самое. Я тоже не рассчитывала, что так получится. Я думала… думала…

— Что ты думала? Ты сама начала это, когда пригласила меня на танцы.

— Ты прав.

Кит мучило ощущение собственной вины. Разве можно сказать Стиви, почему она это сделала? Они слишком далеко зашли.

— На что ты рассчитывала? Чем это должно было кончиться?

— Я решила, что ты годишься для нашей вечеринки… И не ошиблась… Но не ожидала, что увлекусь тобой. Причем так сильно.

— Но это не любовь?

— Не знаю. Я тоже еще никого не любила, — ответила она.

— Мы с тобой два сапога пара. Большинство наших ровесников влюблялись уже десятки раз.

— Или называли эти отношения любовью, — сказала Кит.

— Или думали, что это любовь… Я жалею о своих словах, — наконец сказал Стиви.

— А я жалею о своих. Это было грубо, — смягчилась Кит.

— У меня даже пропал аппетит. — Он демонстративно отодвинул тарелку.

— У меня тоже…

Стиви весело извинился перед официантом-китайцем, который бесстрастно наблюдал за происходившим.

— Они ужасно удивились бы, если бы узнали, из какой дали мы сюда приехали, — заметила Кит.

— Все ужасно удивились бы, — ответил Стиви, помогая ей сесть в маленькую низкую машину.

Он довез Кит до дверей ее дома и поцеловал в щеку.

— Надеюсь, на этой неделе мы увидимся. — На его лбу был написан вопросительный знак.

— Я буду рада, если ты снова окажешься в Дублине.

— Как насчет завтрашнего вечера?

Кит растерялась. Может быть, обратить все в шутку?

— О боже, ты совсем вымотаешься, если будешь каждый день ездить туда и обратно.

— Я не стану возвращаться. Уеду завтра.

— А кто будет вести дела?

— Твоя мачеха. Завтрашний день мы начнем с чистого листа.

Стиви смотрел на нее, как нашкодивший школьник Он напоминал Кит Эммета, который надеялся и отчаянно старался выговорить фразу без запинки. Неужели рядом с ней сам великий Стиви Салливан?

— Да, с чистого листа, — сказала она.

— Я люблю тебя, Кит, — промолвил он, включил двигатель и уехал.

Кит не спала всю ночь. Церковные часы отбивали каждую четверть. Почему раньше она не обращала на это внимания? Кит встала и включила чайник Потом обвела взглядом комнату — маленькую, неопрятную, но уютную. Выходные платья, висящие на крючках, вбитых в стену, потому что в шкафу не хватает места. Книжные полки, самодельный письменный стол с красной лампой. Белоголубые наволочки… Если бы она привела к себе Стиви Салливана, ему бы здесь понравилось.

Часы били, а Кит сидела, обхватив колени, и пыталась понять причину своей непреклонности. Подумаешь, великое дело… Когда Клио переспала со своим Майклом, небо на нее не рухнуло… Сбитая с толку и одинокая, она думала, стоит ли написать об этом Лене. Наверное, стоит. Лена сама прошла через такое и поймет ее чувства.

Лена всегда организовывала корпоративные вечеринки сама. Так было проще. Предоставлять это дело легкомысленным девицам и даже Дженнифер было опасно: они могли выбрать место с неподходящей обстановкой. Лена обычно находила ресторан, где итальянские, греческие или испанские официанты могли присоединиться к общему веселью, но не позволяли себе лишнего.

Она знала, чем иногда кончаются такие сборища. Слышала рассказы о девушках, которым приходилось увольняться только потому, что они неправильно вели себя или были скомпрометированы во время таких ежегодных праздников.

— О боже, мне не по себе… — сказала она Грейс.

— Бояться вам нечего. Для этого вы слишком хорошо выглядите. — Лена посмотрела на отражение Грейс в зеркале. Они дружили так давно, что ложь тут же вышла бы наружу. Одного укоризненного взгляда оказалось достаточно: Грейс тут же пошла на попятный. — Конечно, вы похудели, устали, но все равно выглядите вполне прилично.

— Грейс, я тощая старая индейка. В Лох-Глассе таких жалких жилистых перестарков было много. Ни у кого не поднималась на них рука, чтобы зарезать к Рождеству. Они годами избегали духовки.

— И вы избежите, — нежно сказала ей Грейс.

— Не в этом году. Сколько веревочке ни виться, а концу быть. Для каждой старой индейки приходит свой срок. Даже если она годится только в суп.