Слово атамана Арапова - Александр Владимирович Чиненков

– Весною все зачнем сызнова, – не оборачиваясь, гнул свою линию атаман.

– Ну и зачинай!

– А ты што, ужо назад пятками?

Есаул приотстал и крикнул в спину:

– Опостылело. Привышной казачей житухи хотется.

Арапов остановился, дождался Кочегурова. Они снова пошли рядом.

– Тады пошто ты в Яицк с бабами не возвернулся?

– Как же я мог тя здеся зараз бросить? – беззлобно огрызнулся есаул.

– Што, думашь, без тя бы, вишь ли, не выдюжил бы?

– Ты вона ужо выдюжил, што едва жив остался.

– Случайно сее. Обмишулились мужички.

Кочегуров ухмыльнулся:

– Оне-то обмишулилися, а ты вона едва жив остался!

Несколько минут они шли молча. Затем есаул не выдержал и заговорил:

– Не серчай, Евдокимыч, право дело. Но кыргызы не дадут нам здеся с крепостицей развернуться. Сам же зрил, как оне поселение зараз прахом пустили?

– Сее злодейство не повторится боля! – упрямо возразил атаман. – На сей раз мы не позволим нехристям погубить наши души и начинания!

– И на што ты надеешься, Василь? – не унимался Кочегуров. – Тады нас больше было, нежели чем щас. А теперя щитай и вовсе вдвоем мы! Ты да я!

– А што про беглых не вспоминашь? – горячился Арапов. – Оне теперя с нами по гроб жизни.

– Все едино нас мало. И инструментов для строительства боля нет!

– Ничево, – словно не слыша доводов казака, продолжил свою мысль атаман. – Весной подмога с Яицка придет. В то я верю свято! Токо вота крепостицу в другом месте ладить теперя будем. Зараз на холме высоком.

– На холме? – Кочегуров остановился и схватил Арапова за руку. – На каком ешо холме?

– Вона на том, што аккурат перед нами, токо за рекой. Вишь, што средь леса затаился?

Есаул проследил за протянутой рукой и увидел тот холм, на который указывал Василий и который ему не раз доводилось наблюдать днем и не обращать на него никакого внимания.

– А пошто на холме-то? – справившись с удивлением, спросил Кочегуров. – Иль лесов округ нехватат?

– Оборону держать на холме зараз легше, покудова нас числом мало, – разъяснил атаман.

– Оборону?! – Есаул усмехнулся и, подумав, что у Арапова с головой не в порядке после ранения, решил ему более вопросов не задавать и тему о строительстве крепости на Сакмаре до поры до времени не затрагивать.

Неожиданно с неба повалил снег. С каждой минутой снегопад усиливался. Атаман смертельно устал, но ни за что не признался бы в этом. Наверное, и Кочегуров устал порядком, но темп ходьбы не ослаблял. И как он только выдерживает? Главное – идти, идти и не падать, невзирая на усиливавшуюся боль в раненом теле: если упадешь, уже не встанешь. Арапов смотрел на спину есаула – он шел, как будто не зная, что такое усталость. Кочегуров неожиданно остановился, резко развернулся и спросил:

– Устал, Евдокимыч?

– Ну, вот ешо. Нисколечки! – гордо ответил он, тщетно пытаясь скрыть одышку. – А сам-то как?

Пройдя через силу еще несколько десятков метров, Арапов почувствовал себя бодрее. Усталость как-то сама по себе рассосалась, ноги вновь задвигались легко, без усилий. Ага! Так вот как надо делать, по снегу хаживая! Главное – не сдавать.

– Здеся вот, пришли…

Атаман остановился и огляделся. Было тихо и морозно. Снегопад прекратился так же неожиданно, как и начался. Лес стоял весь в снегу. Виднелись заячьи следы. Видимо, трусишки только что пробежались по свежевыпавшему снегу. Где-то хрустнула ветка, звякнув о промерзший ствол, и звонко ахнуло эхо в глубокой тишине леса. Арапов на миг залюбовался, заслушался, потом прерывисто вздохнул и, поворачиваясь к есаулу, спросил:

– Ну хде кресты те, про што давеча сказывал?

– Да вот же оне, – откликнулся живо есаул и указал рукой на едва видневшиеся из-под снега верхушки связанных из веток крестов. – Я их звон случайно узрил, кады по следам за раненой косулей ходыл.

– Вот те раз. – Атаман присел около ближайшего креста. Осторожно передвигаясь, он трогал их руками и что-то озабоченно нашептывал себе под нос. Наконец он выпрямился, снял шапку и набожно перекрестился. Постояв несколько минут с непокрытой головой, он вновь нахлобучил шапку, расправил плечи и, тяжело вздохнув, сказал:

– Свежие ешо! Видать, летом аль осенью людишки здеся похоронены.

– А мне думатся зараз, што летом случилось сее, – высказал свое мнение Кочегуров. – Вспомни, Евдокимыч, как мы летом бой в верховьях реки слыхали?

– Ну?

Арапов и сам подумал о том же, но промолчал, желая выслушать мнение есаула.

– Здеся зараз бой энтот и случился, – улыбнулся своей сообразительности Кочегуров. – А недалече, на сакмарском берегу, на нас нехристи и напали апосля!

Проведя некоторое время у могилы, казаки решили вернуться. Большую часть пути они молчали. Наконец, словоохотливый есаул не выдержал гнетущей тишины и обратился к атаману с вопросом:

– Умаялся, Евдокимыч?

– О чем энто ты? – спросил Арапов, который, будучи погружен в свои думы, не расслышал вопроса казака.

– Грю, не умаялся ли ты, однако, Василь Евдокимыч? – повторил Кочегуров.

– Те-то што с тово, – попытался уйти от разговора атаман, которому не хотелось отвлекаться от своих мыслей.

– Вишь, скоко душ христианских сыскали здеся свою смертушку? – не унимался есаул. – Кыргызы все едино не отступятся. Ужо весной оне зараз возвернутся сюды всем кагалом своим поганым, и айда поехало.

Арапов слушал казака вполуха. Вернее, он совсем не слушал болтовню Кочегурова, справедливо считая ее пустой. Все мысли атамана витали около безымянных могил. Но он думал не о мертвых, нашедших покой в сырой земле, а о живых. О тех, кто схоронил павших в бою товарищей и покинул это место. Сколько их осталось? Вот бы отыскать их и объединиться для дела общего…

В последнее время жить атаману становилось душно и неинтересно. До разгрома поселения жизнь представлялась ему цепочкой удач. Но вот оборвалось одно звено, и вся цепь распалась. И образовалась пустота, которую нечем было заполнить. Работа? Но наступившая зима и отсутствие людей не позволяли работать. Вынужденное безделье вызывало раздражение и обиду.

Он боялся признаться себе, что везение изменило ему. Какая-то странная сильная дрожь, начавшись в коленях, поползла по телу, скривила его рот, холодом прошла по спине. Дрожь была единственным реальным ощущением, все закачалось, как в тумане, и, словно издалека, донеслись до него слова Кочегурова:

– Василь Евдокимыч, а ты как? Одобряшь мысль мою?

– Каку? – не понял Арапов, с трудом отрываясь от своих размышлений.

– Предлагаю вота, покудова зима на дворе и делать нечево, – есаул смешно шмыгнул носом, – одним словом, надо бы окрестности зараз получше обследовать.

– А для че в том необходимость? – не понял атаман.