Разные годы - Оскар Курганов

Но уже рано утром мы встретились с Марком Савельевичем на перекрестке дорог у грузовой автобазы шахты № 1. Я увидел наконец шахтера с богатырским телосложением. Выше среднего роста, плотный, загорелый, с удивительно добрыми карими глазами, коротко остриженными волосами, с осанкой в походке, в жестах, в каждом движении.

— Пойдем ко мне, — сказал он, и мы свернули в узкий переулок, вышли на поляну и попали в крохотный фруктовый садик.

В этом садике и стоял домик Марка Савельевича.

Теперь выслушайте одну из драматичных страниц этой истории о двух шахтерах, попавших в беду, и их спасении. Мне уже приходилось слышать о мужестве Марка Савельевича и его забойщиков. Об этом говорил мне Иван Андреевич Ткаченко («когда мне сказали, что за спасение взялся Марк Савельевич Дудка, я сразу успокоился — во всяком случае, появилась уверенность, что все возможное будет сделано»), с этого начался наш разговор с управляющим трестом «Ленинуголь» Константином Васильевичем Шалимовым («Марк Савельевич — это орел, он сделал невозможное»), и о нем же с восхищением и благодарностью говорили все, с кем мне пришлось встретиться на шахте имени XIX съезда КПСС.

В сущности, я уже знал все детали спасательной операции — о ней мне рассказывали Иван Левченко, Иван Влахов, Степан Онуфриенко, Николай Делянченко, ее отважные участники. Марк Савельевич не прибавил к их рассказам ничего нового. И все-таки мы просидели с ним до вечера.

Он принадлежит к числу тех людей, которые избрали шахтерский труд по призванию. Он учился в различных школах, пробовал разные профессии, хотел даже стать врачом, но судьба свела его с шахтерами, он спустился в шахту, и путь был избран, жизненный жребий был брошен. С тех пор прошло больше двадцати лет, и никогда Марк Савельевич не жалел о своем выборе.

Мне как-то сказали, что Марк Савельевич обладает чудесным свойством — привлекать к себе людей. «Все хотят с ним работать, никто не хочет от него уходить, дело у него идет быстро, хорошо и весело». Все особенно подчеркивали — весело. Я тоже почувствовал на себе это чудесное свойство. И все дело в том, что Дудка человек талантливый. Обаяние таланта — это великая сила. В особенности если бог наделил им умного и доброго человека, если талант этот отшлифован трудом и жизнью и, иначе говоря, если божья искра не сожгла, а осветила человека.

Марк Савельевич был и проходчиком, и машинистом, и слесарем, возрождал затопленную во время войны шахту «Сутаган», — теперь он начальник участка. Он прошел по всем ступеням шахтерского труда — лава, забой, штрек, да и тысячи других технических понятий для него лишь та привычная атмосфера, без которой жизнь не жизнь и дело не дело.

Вот такой человек и возглавил спасение Анатолия Шурепы и Александра Малины.

В седьмом часу вечера, когда Марк Савельевич собрался с женой идти в гости, ему позвонил по телефону начальник шахты Иван Ефимович Левченко:

— Марк Савельевич, на четвертом участке обвал — двое остались под землей.

— Бегу, — ответил Дудка и помчался на попутном грузовике к шахте. Как был — в сером костюме и желтых ботинках. Там уже были инженеры, начальники участков, мастера. Главный инженер Владимир Филиппович Харченко уже обследовал участок. Он чертил на листе бумаги схему уступов, размашистыми линиями наносил предполагаемые разрушения. Никто не знает, в каком уступе находятся Шурепа и Малина. Да и живы ли они? Обвал был мгновенный и большой разрушительной силы.

— Что ты скажешь, Марк Савельевич? — спросил у него главный инженер.

— Надо идти в шахту, — ответил Дудка.

— Кого ты возьмешь?

— Николай Дмитриевич, ты пойдешь? — повернулся Дудка к бригадиру забойщиков Делянченко.

— Готов, — ответил он.

— А ты, Иван Малыш, ты, Алексей Рудоман, ты, Николай Петухов, — Марк Савельевич подходил к забойщикам, стоявшим у входа в нарядную, перед каждым останавливался, смотрел в его глаза, проверял, испытывал. — А ты, Данила Зелененко, а вы, Степан и Григорий Онуфриенко, пойдете со мной, братья?

Дудка знал, что Григорий Онуфриенко тоже был в лаве крутого падения, на четвертом участке, когда там начался обвал, что он спасся каким-то чудом. Захочет ли он идти обратно? Но оба брата ответили:

— Идем, Марк Савельевич.

Марк Савельевич пропустил Чернова и Клименко, ему показалось, что они отвели от него взгляд.

— Не обижай, Марк Савельевич, — крикнул Чернов.

— Прости, Борис, — ответил Дудка.

Он увидел и других забойщиков. Одни из них, как Григорий Онуфриенко и Иван Скляренко, успели спастись, выскочить из шахты и теперь просили послать их обратно в лаву, в самый центр катастрофы. Другие отдыхали, рыбачили, занимались своими обычными домашними делами и прибежали к нарядной — никто их специально не звал, их привел сюда долг, неслышимый тревожный набат, который передастся от сердца к сердцу.

Харченко разделил забойщиков на две группы. Одна из них пойдет с Марком Савельевичем по нижнему штреку, от уступа к уступу, вверх. Другая — с Иваном Влаховым по верхнему, вентиляционному штреку. Кто быстрее дойдет, тот и принесет спасение Шурепе и Малине.

— Но помните, друзья, — сказал Харченко, — в лаве неспокойно, все еще в движении. В завале наши товарищи, не мне вам говорить, что это значит. Но будьте осмотрительны. Новые жертвы — это не помощь, а новые беды.

Харченко должен был призвать всех к осторожности, этого требовало его положение главного инженера. Но сам-то он знал, что на каждом шагу их ждет там смертельная опасность. Знали об этом и Дудка, и Влахов, и все забойщики. Но так уж принято — просить беречь себя там, где эта просьба кажется смешной и невыполнимой.

Приехали горноспасатели — во время подземных пожаров или взрывов их роль велика. Но в данном случае все должны делать люди, хорошо знающие именно эту лаву, свойства именно этой породы, и, конечно, опытные забойщики. Левченко предложил горноспасателям установить связь с Марком Савельевичем и Влаховым. И вскоре по телефону из шахты был передан план Марка Савельевича.

Он пробрался по нижнему штреку к первому уступу и убедился, что дальше идти нельзя. Нет возможности очищать и завал — все здесь разрушено, и пробиваться в зыбкой, только-только обвалившейся и еще не устоявшейся породе тоже, конечно, нельзя. Что же делать?

Есть только один-путь — Марк Савельевич подчеркивал, что с этим согласны и все забойщики: прорезать новые уступы, новые ступени, пробивать новый проход в лаве, параллельно старому, заваленному. Из каждого нового уступа осторожно пробиваться к углу старого, и если Шурепа и Малина живы, то их найдут в одном из этих углов, «закутков».

Левченко и Харченко быстро подсчитали: высота уступа — шесть метров, проход к старому «закутку» — еще два метра, не меньше. Надо, стало быть, пройти примерно восемьдесят метров в лаве крутого падения, в своеобразной и очень трудной отвесной угольной стене. Да еще в условиях такой катастрофы, которая прошла здесь всего два часа назад.

— Нет, это безумие, — передали Марку Савельевичу по телефону.

— Это единственный выход, — настаивал Дудка.

— Самая высокая норма проходки — в обычных условиях — один метр в смену. Восемьдесят смен — это двадцать дней. Бессмысленно: если Шурепа и Малина еще живы, — они умрут.

— В том-то и дело, что мы собираемся пройти этот путь не за восемьдесят смен, а за шестьдесят часов, — внятно произнес Марк Савельевич и еще раз повторил: — За шестьдесят, ну, самое большое — за семьдесят часов.

Он понимал, какое впечатление это произведет на главного инженера, на начальника шахты и управляющего трестом, с которым он вел разговор. Он собирался подробно изложить свой план, но в это время Харченко крикнул:

— Я сейчас спущусь к вам.

Но до спуска главный инженер связался с Влаховым, который вел очистку вентиляционного штрека, — может быть, оттуда быстрее придет спасение? Влахов сообщил, что двигаются они крайне медленно — путь их измеряется сантиметрами. К тому же очищенный участок вновь был засыпан — пришлось все начинать сначала.

— Пойду к Марку Савельевичу, — сказал главный инженер и начал медленно спускаться вниз.

Он застал Дудку, Онуфриенко и Рудомана в узком проходе, который забойщики уже успели продолбить в толще угля и породы. Это была нора, крохотная пещерка, едва вмещавшая забойщика с его отбойным молотком.

— Ну, что у вас? — тихо спросил Харченко.

— Вот мы попробовали и думаем, что получится, — ответил Марк Савельевич.

Главный инженер посмотрел на Дудку, потом на всех забойщиков — таким людям можно верить. Это же не безрассудные юнцы, а опытные мастера своего дела.

— Что же вы предлагаете?

— Если мы будем пробивать узкий проход, вроде этой норы, и работать пятнадцать минут, а сорок пять минут отдыхать, то можно проходить метр в час или шесть метров в смену.