Александра Федоровна. Последняя русская императрица - Павел Мурузи

Разве самым громким не стал скандал с Нижинским, о котором судачили, роняя фиалки, до хрипоты все дамы?

После представления балета «Жизель» театр Его импера­торского величества запретил танцору выходить на сцену. По какой же причине? Дело в том, что Нижинский вышел танцевать в очень плотно облегающем и очень коротком трико и из него выпирало то, что обычно мужчина должен скрывать. Какая наглость! Какое бесстыдство! Княгини с Украины, прибалтийские баронессы, жены послов откры­то высмеивали артиста. Вдовствующая императрица, как говорили, бросив несколько негодующих, уничтожающих взглядов на сцену из своей императорской ложи, встала и покинула театр. Нескольких молодых девушек, которые только что осуществили свой первый визит в высшее обще­ство, возмущенные такой непристойностью матери в пани­ке тащили за руку к выходу. Нижинского уволили.

Но в основном повсюду царило веселое настроение из-за недавно состоявшихся торжеств, посвященных трехсотлетию дома Романовых, и оно давало о себе знать во всем юроде. Все только и говорили о балах, на которых часто присутствовали великие княжны, дочери Николая 11, которые беззаботно там развлекались на радость всем петербуржцам.

В Аничковом дворце Мария Федоровна давала велико­лепный бал в честь своих внучек. Этот бал посетила и Алек­сандра Федоровна, но она пробыла на нем только до полу­ночи. Царь, сопровождавший дочерей, оставался до поло­вины пятого.

В поезде по дороге в Царское Село он пил горячий чай и слушал, как его девочки восторженно обменивались свои­ми впечатлениями...

Тем временем великая княгиня Ольга, красивая, застен­чивая девушка, достигла своего восемнадцатилетия, и теперь в царской семье стали подумывать, — не выдать ли ее замуж, правда, не оказывая в этом на нее никакого нажима. В каче­стве возможного претендента на ее руку называли принца Уэльского. Хотя императрица очень желала такого брачно­го союза, но дело дальше разговоров так и не пошло. Принц оставался холостым до 1936 года, и на двадцатый год русской революции он, будучи королем, отказался от трона только ради того, чтобы жениться на миссис Уоллис Уорфилд Сим­псон. Более серьезные виды были связаны с кронпринцем Каролем, наследником румынского престола. Намечался даже полуофициальный визит императорской четы в Буха­рест. Но состоялся только короткий однодневный визит в румынский порт Констанцу на Черном море. Весь день ру­мыны разглядывали эту русскую девушку, понимая, что она могла стать их королевой. Но сама Ольга была решительно настроена против такого брака. Она призналась воспитате­лю Жильяру: «Я не хочу этого. Папа обещал не принуждать меня. Я не хочу покидать Россию. Я русская и хочу остаться ею на всю жизнь...»

Великая княгиня, бесспорно, была привязана к своим сестрам, матери, которой тоже не очень нравилась такая идея — отправить свою дочь в другую страну, на чужбину, о которой она ничего толком не знала. Брачный проект таким образом провалился. Императрица не желала навязывать свою волю дочерям, если только речь не шла о благополу­чии русской короны.

Как теперь было приятно, как легко жить в Александров­ском дворце!

Весной 1914 года цесаревич почти совсем оправился от криза в Спале, произошедшего восемнадцать месяцев назад, и теперь, к радости родителей, только чуть заметно хромал. Он даже мог без особых усилий сгибать больную ногу. Каж­дый день Александра благодарила Пречистую Деву, опуска­ясь на колени перед образами в своей небольшой, узкой молельне. Она не забывала об обещании Распутина выле­чить ее ребенка, и сердце ее наполнялось благодарностью к этому мужику. Однажды майским ясным утром царь, кото­рый с семьей отдыхал в своем любимом Ливадийском двор­це, решил взять сына на прогулку в горах. В такой прогулке в окрестностях Ливадии должны были принимать участие только одни мужчины. Александра с дочерьми остались дома сидеть за пяльцами.

После завтрака к крыльцу подкатили два автомобиля для туристических поездок. В первый сели Алексей с отцом, его воспитатель Пьер Жильяр и еще один офицер с царской яхты «Штандарт», во второй — матрос Деревенько и один из казаков личной охраны.

Как было приятно находиться в этом лесу, пропитанном чудесным бальзамом! Целью вылазки была высокая бурая скала, которая называлась Красным пиком, с которой от­крывался величественный вид на долины внизу и бирюзо­вое море. С другого склона открывался удивительный вид на цепь высоких острых заснеженных вершин, любоваться ко- торыми было одно удовольствие.

Они подошли к площадке, на которой лежал чистый, рыхлый снег. Отец разрешил сыну поиграть со снегом. Мальчик бегал, подпрыгивал, катался по снегу, падал, под­нимался, в общем резвился, словно медвежонок, вырвав­шийся из клетки на волю. Царь внимательно следил за сы­ном, чтобы тот не совершил какую-то оплошность. Какой чудесный денек! Николай впервые поверил, что тяжкое ис­пытание там, в Спале, осталось позади, что его мальчик выз­доровел, что он может вполне рассчитывать занять трон, когда пробьет его, Николая, час отправляться в невидимый, потусторонний мир.

Александра видела, в каком отличном настроении воз­вращались отец с сыном. Оба были такие спокойные, уми­ротворенные. Александра улыбалась. Тихо спросила царя: «Может, Господу угодно покончить с нашими испытания­ми, как ты думаешь? И. теперь снова всех нас ждет впереди только радость?»

Император нежно привлек ее к себе и смотрел на нее лас­ково, как обычно. Эти незабываемые крымские вечера обе­щали им море блаженства.

Но лето 1914 года было примечательно не только этим. И политический барометр в Европе указывал на «ясно». Повсю­ду люди уезжали в отпуска. Слухи о близкой войне, которы­ми кишела весь прошлый год пресса, казалось, рассеялись после первых благодатных майских дождей.

Короли, императоры, главы государств совмещали ис­полнение своих обязанностей с отдыхом, они наносили ви­зиты друг другу, совершали морские прогулки.

Званые обеды, парады, дефиле, балы, дружеские пожела­ния занимали главное место в программах визитов главных лиц, ответственных за европейскую политику.

Однако под этой внешне благополучной картиной все резче проглядывали внутренние противоречия. Союзники объединялись: английский король Георг V нанес визит в Париж, к кайзеру приезжал австрийский эрцгерцог Франц Фердинанд, президент Франции Раймон Пуанкаре посетил в Санкт-Петербурге русского царя.

20 июня произошло событие, исполненное глубокого символизма: энергичный британский адмирал сэр Дэвид Битти, командующий первой эскадрой линейных кораблей флота Его величества, привел свою флотилию на Балтику с дружеским визитом. Тысячи русских приходили полюбо­ваться на английские корабли, стоящие на рейде в Крон­штадте. Военно-морская мощь Великобритании производи­ла на них должное впечатление, и многие теперь видели в лице Англии своего надежного союзника.