Добыча - Дэниел Ергин

После войны Холмс участвовал в создании компании «Истерн энд дженерал синдикат». В 1920 году он основал первое предприятие синдиката — аптеку в Адене. Но сердцем Холмс был в других сферах — снедающей его страстью стала нефть. Он был убежден, что аравийское побережье хранит баснословные залежи нефти. Прирожденный зачинатель, обладающий даром убеждения, он путешествовал взад и вперед по аравийскому берегу залива от одного обедневшего правителя к другому, плетя паутину миражей. Он обещал богатство там, где всегда видели только бедность, и искал возможность положить в свой багаж еще одну концессию.

Холмс вел свою кампанию под внимательным, скептическим и подозрительным взглядом находившихся здесь британских чиновников, в функции которых входили наблюдение за отношениями местных вождей между собой и защита интересов Его Величества в регионе. Они видели в Холмсе «источник проблем, способный нанести вред», беспринципного человека, способного в целях быстрого обогащения подорвать влияние Великобритании в регионе. С точки зрения одного из чиновников, Холмс был не более чем «пиратом в мире нефти». Авторство, пожалуй, самой презрительной характеристики принадлежало другому бюрократу. Тот просто заявил, что Холмс не «слишком подходящий субъект». Но прибрежные арабы имели другое мнение. Майор Холмс приобрел в их глазах совершенно иной статус. Он был «Абу аль-Нафт» — «Отец нефти».

Оставив аптеку в Адене, Холмс открыл «штаб-квартиру» своей нефтяной кампании на маленьком острове Бахрейн возле берегов Аравийского полуострова. На Бахрейн его привлекли сведения о нефтяных лужицах. Шейха не интересовала нефть, но ему очень нужна была пресная вода, которой в его государстве не хватало. Холмс организовал бурение, нашел воду и получил отличную прибыль. Что еще важнее, благодарный правитель, как и обещал, в 1925 году вознаградил Холмса нефтяной концессией.

Холмсу к тому времени достались права на нефть и в других местах. В 1923 году он получил концессию в Эль-Хазе, будущей восточной части королевства Саудовская Аравия, в следующем году — в нейтральной зоне между Саудовской Аравией и Кувейтом, совместно контролируемой двумя странами. Но он безуспешно пытался получить концессию в Кувейте.

Этого ему было мало, и с Бахрейна он переключился на Багдад, пытаясь конкурировать в закупках с «Турецкой нефтяной компанией» и возбуждая еще большую нелюбовь различных правительств и компаний.

Деятельность Холмса обеспокоила, в частности, «Англо-персидскую компанию», не желавшую, чтобы кто-то еще вращался в ее «сфере влияния» и создавал проблемы, которые могли бы сказаться на ее работе в Персии. Разумеется, в компании были уверены, что никакой нефти в Аравии нет. По словам Джона Кэдмена, геологические отчеты «оставляют мало места для оптимизма», а один из директоров компании в 1926 году заявил, что Саудовская Аравия «лишена всяких признаков нефти». (Албания, по мнению этого директора, была более перспективной.)

Чтобы продвигать свои проекты в атмосфере, до такой степени наполненной скепсисом, Холмс и его «Истерн энд дженерал синдикат» наняли для исследования Восточной Аравии известного швейцарского геолога. Но попытка эта имела плачевный результат. Опыт профессора в изучении альпийской геологии сыграл плохую службу в пустыне. Ученый муж подготовил отчет, где утверждалось, что регион «решительно ничего не обещает в смысле нефти», поэтому изыскания «следовало бы классифицировать как чистую азартную игру». Слова из проклятого отчета просочились в финансовое сообщество Лондона, и синдикату стало еще труднее получать деньги для поддержки Холмса в его охоте за концессиями и для продолжения бурения.

К 1926 году синдикат погряз в финансовых проблемах. Холмс был вынужден выпрашивать деньги на поездки, подарки, пожертвования и презентации. Финансовые перспективы синдиката были столь мрачны, что наш герой попытался продать все свои концессии «Англо-персидской компании», но получил там отказ. Ко всему прочему, в аравийскую нефть никто не верил. Холмс встретил чрезвычайно холодный прием, когда попробовал достать денег в лондонском Сити. Несмотря на его настойчивость и навыки профессионального продавца, он ничего не смог добиться. «Холмс был в Лондоне нежелательной фигурой, — вспоминал один английский бизнесмен. — Люди бежали, завидев его».

Не видя возможности добиться успеха в Великобритании, Холмс отправился в Нью-Йорк, надеясь, по его словам, найти удачу среди «действительно крупных нью-йоркских шейхов». Однако там его встретили новые разочарования. Один из руководителей «Стандард ойл оф Нью-Джерси» сказал ему, что Бахрейн слишком далек и слишком мал, чтобы вызвать интерес, — его размеры на карте не превосходили точки, поставленной карандашом. Другие компании тоже не заинтересовались его предложением, потому что были увлечены попытками вхождения в «Турецкую нефтяную компанию».

Но как минимум в одной американской компании — «Галф ойл» — затеплился огонек интереса к Бахрейну. Она занималась организацией добычи нефти по всему миру, чтобы диверсифицировать свою деятельность и найти в этом защиту от всеобщего дефицита и падения добычи в отдельных областях. Сразу после создания эта компания чуть не разорилась, когда иссякла добыча на Спиндлтопе. Вместе с отчетом о следах нефти в «водяных» скважинах в Бахрейне Холмс передал «Галф» образцы камней и «маслянистой субстанции». Все это их заинтересовало, и в ноябре 1927 года «Галф» приобрела права на арабские концессии, которые имела «Истерн энд дженерал», и согласилась работать с группой Холмса с целью обеспечения надежности концессии в Кувейте. Однако скоро обнаружилась проблема. В 1928 году «Галф» вошла в американскую группу «Турецкой нефтяной компании» и, соответственно, обязалась соблюдать соглашение «Красной линии», запрещавшее работать в одиночку. Это правило оставляло за бортом Саудовскую Аравию, равно как и Бахрейн. Компании должны были действовать в унисон — или не действовать вовсе. Несмотря на просьбы «Галф», совет директоров «Турецкой нефтяной компании» не был готов принять весь «арабский» пакет Холмса. «Галф» могла заниматься Кувейтом, поскольку он лежал вне пределов «Красной линии», но ей приходилось отказаться от деятельности в Бахрейне.

Руководители «Галф» представили бахрейнскую концессию вниманию «Стандард оф Калифорния». Эта компания, как и «Галф», агрессивно разрабатывала зарубежные месторождения, но, несмотря на огромные расходы, не добыла до сих пор ни одной капли иностранной нефти. «Стандард оф Калифорния», более известная как «Сокал», приобрела у «Галф» права на Бахрейн. В отличие от «Галф», «Сокал» не входила в «Турецкую нефтяную компанию», поэтому могла игнорировать ограничения «Красной линии». Для работ по концессии «Сокал» учредила канадский филиал — «Бахрейнскую нефтяную компанию».

Но и «Сокал» в Бахрейне, и «Галф» в Кувейте столкнулись с непреодолимым, на первый взгляд, препятствием: британское правительство занимало непримиримую позицию по отношению к присутствию американских компаний в регионе. Перед Первой мировой войной Великобритания заключила соглашения с местными шейхами для предотвращения германского проникновения в район Персидского залива, в том числе в Бахрейн и Кувейт. Смысл соглашения состоял в том, что разработка нефти доверялась только британским концернам. Британское правительство в свою очередь брало на себя ответственность за международное положение этих государственных образований. Поэтому Лондон настаивал на включении в любое концессионное соглашение и в Бахрейне, и в Кувейте «пункта о британской национальности». Этот пункт требовал, чтобы разработку нефти вели только британские компании и исключая американские. Значит, ни «Галф», ни «Сокал» не могли разрабатывать свои концессии.

Между «Сокал» и «Галф», которых поддерживало американское правительство, с одной стороны, и британским правительством — с другой состоялось несколько достаточно неприятных переговоров. Для американских компаний «пункт национальности» выглядел как барьер, злонамеренно воздвигнутый, чтобы не допустить их в шейхства, расположенные вдоль залива. На самом деле, правительство Великобритании чувствовало, что оно разорено, и оборонялось от американской мощи. Оно просто пыталось удержать позиции, которые считало жизненно важными для империи6.

Однако в 1929 году британское правительство свою позицию пересмотрело и решило, что американский капитал, по всей вероятности, обеспечил бы более быструю и широкую разработку нефти в областях, контролируемых Великобританией. Это было бы полезно и для местных правителей, которые постоянно нуждались в деньгах и просили новых субсидий у Великобритании, и для Военно-морского флота, которому нужны были надежные источники нефти. Британское правительство готовилось отступить — во всяком случае, в Бахрейне. Оно заключило сделку с «Сокал». Американская компания могла теперь работать, хотя и с соблюдением ряда условий, призванных гарантировать устойчивое положение и политическое первенство Великобритании. Например, все связи компании с эмиром должны были осуществляться через местного политического представителя британского правительства.