Дух Зверя. Книга первая. Путь Змея - Анна Кладова

— Välkommen bror47.

— И ты здравствуй, брат Альба.

Брат? Олга тряхнула головой, сбрасывая цепкие чары, и удивленно глянула на Лиса. Близнецы! Это было последней мыслью перед тем, как мир закружился, померкнув, и она потеряла сознание, чувствуя горячую, словно раскаленное железо, ладонь оракула у себя на груди.

* * *

Солнечный свет, пробивающийся сквозь оконную занавеску, игриво щекотал лицо теплыми лучами. Олга открыла глаза, огляделась. Невысокий потолок с массивными стропилами густо убран гирляндами из трав, грибов, сушеных цветов и фруктов; вдоль стен навешены полки, уставленные горшками, горшочками и склянками, по центру — массивный стол, накрытый чистой скатертью и убранный к трапезе, в дальнем конце просторного покоя беленая печь. Олга села на лежанке, придерживая тяжелую голову, протерла заспанные глаза и прислушалась. Сквозь отворенные ставни в комнату вливались звуки жизни: квохтали куры, радостно щебетали птицы в высоких кронах, шумящих на ветру, мычала в стойле корова, стучал топор, расщепляя визжащие чурки. Она отодвинула занавеску и выглянула во двор. Лис, подвязав волосы ремешком, сосредоточено рубил дрова, белокурая девочка лет десяти подбирала плашки и складывала их в поленницу, а на крыльце, оглаживая огромного волкодава, сидел давешний оракул и внимательно наблюдал за ребенком. Нелюдь, завершив дело, умылся из бочки, опрокинув на себя ковш дождевой воды. Скрипнув дверью, из дома вышла женщина и протянула гостю полотенце, после чего неслышно удалилась. “Шептун”, — удивленно подметила Олга, провожая ее взглядом. Лис присел рядом с братом, утирая лицо. Время, ситуации, дороги жизни меняют черты близнецов так, что в итоге их бывает невозможно сравнить, здесь же сходство было столь поразительным, что вызывало некоторые сомнения в своей естественности. Несмотря на разное телосложение, цвет волос и глаз, они были словно отражение друг друга, две половины гармоничного целого.

— Это она сделала? — спросил оракул, кивнув на узорчатый шрам, розовеющий на груди Лиса. — Хочешь, уберу?

— Не стоит, Белый, само заживет.

— Что ж, само, так само. Но лучше убрать. Нехорошо это — ходить с печатью напоказ.

Белоглазый покачал головой, тяжело вздохнув.

— Сильна. Ты за этим ее сюда привел?

Лис кивнул, выколупывая перочинным ножом труху из-под черных когтей.

— Ох, брат, одни неприятности от тебя. Видишь? — он показал ему левую руку, лишенную ладони. — Видишь, что эти скоты со мной сделали? По твоей вине и неосторожности. До тебя добраться не могут, ко мне полезли, ублюдки. Я тебе сколько раз говорил, не смей убивать йоков, почему ты меня не слушаешь? Тебе, сыну Змея, простили бы все, но не подобные вычуры. Ведь на что Медведь — чурбан безмозглый, но даже тот смекнул, что секрет уничтожения духов перешел к тебе от меня. После первого твоего срыва я кое-как смог уговорить Бурого, что подобное больше не повторится. И что я получаю в благодарность от старшего брата, а? Еще одну глупость, нелепый, совершенно бесцельный поступок. Ну вот скажи, зачем ты убил того мальчишку, Дельфина? Что он тебе сделал?

— Рыба разозлил меня, — буркнул Лис, не глядя на оракула, и добавил, — очень сильно.

— Разозлил? И это причина? — Альба задрожал от негодования. Пес под рукою хозяина вздыбил шерсть и зарычал. — Тебе трудно держать контроль? Нужны еще печати? Ты сходишь с ума от вседозволенности, а тумаки я терпеть должен? И после всего этого, скотина, ты являешься ко мне, к тому, кто изувечен в наказание за твой проступок, у кого отняли возможность нормального существования по твоей вине, приводишь с собою безумную Чайку и пробудившегося Змея и просишь меня, калеку, поставить печать подобной силы при помощи одной только правой руки? Ты, поклявшийся защищать меня в любой ситуации! Я знал, что понятие совести тебе чуждо, но хотя бы в память о нашем родстве, о единой крови, мог бы ты изредка думать не только о себе, но и обо мне тоже?

Оракул оперся лбом на руку, длинные серебряные кудри осыпались с плеч, закрыв лицо. Казалось, юноша плачет. Лис смуро покосился на брата.

— Я не думал, что они посмеют тронуть тебя.

— Он не думал, ха! — голос оракула нервно вибрировал, скатываясь с высоких тонов на низкие. — Ты этим делом вообще редко занимаешься.

Девочка, таскавшая полешки, подошла к братьям и неожиданно схватила пса за мощную холку, глупо улыбаясь. Альба погладил ребенка по голове.

— Это моя дочь. Видишь, я тоже проклят. И если ты не можешь иметь потомства вообще, то мой удел — давать жизнь пустым сосудам, куклам, в тела которых я смогу поселить свою душу и свой разум, если меня убьют или лишат возможности следовать своему предназначению, — он тяжело вздохнул, перебирая тонкими пальцами светлые кудри, — а ведь мне так хочется видеть в ее глазах мысль, чувство, хоть какой-то отклик на отцовскую ласку, кроме тупого повиновения приказам.

— Прости, брат, — немного помолчав, тихо сказал нелюдь.

— Прощаю, — беловолосый устало потер глаза ребром ладони. — И ты прости. Ведь это и моя вина, что ты такой… бездушный. Но… это такая боль, ты даже представить себе не можешь, как мне больно. Времена неспокойные, движение силы более похоже на речную стремнину, чем на стоячую заводь, и мне мучительно оттого, что не могу ворожить в полную мощь, не могу пропускать поток через себя из-за покалеченной руки. Ты должен мне помочь, брат. Избавиться от этой боли.

Лис поглядел на оракула так, будто хотел убедиться, в своем ли тот уме.

— Ты хочешь, чтобы я…

— Да, — белоглазый произнес это твердым тоном, не терпящим пререканий, и горько усмехнувшись, добавил, — в конце концов, ты же у нас в семье мастер клинка.

— Я не…

— Ты сделаешь. Иначе я не выполню твою просьбу.

Лис умолк, недовольно разглядывая свои босые ноги. Некоторое время они молчали.

— Альба, я тебя ненавижу, — тихо произнес нелюдь, не поднимая глаз. Оракул хмыкнул.

— Учитывая, что это единственное чувство, которое ты можешь испытывать в полной мере, я даже рад этому.

Некоторое время оба молчали.

— А она, — Альба устремил взгляд к небу, щурясь на солнце, — она, конечно, чудо. Зачем, кстати, тебе понадобилось запечатывать духа?

Олга вздрогнула, вся обратившись в слух.

— Два раза Черный Дракон расправлял крылья. Золотой же ни разу не поднимал своей головы.

— А ты хочешь увидеть лик Золотого Дракона? О, братец, это сложно, а в твоем случае практически невыполнимо. Змей-Созидатель рождается только от большой любви. А эта девушка… Да она же тебя ненавидит больше всех на свете. Я тебя предупреждал: не перегибай палку, действуй осторожно. Но ты ведь не знаешь меры,