Царские деньги. Доходы и расходы Дома Романовых - Игорь Зимин

Еще один эпизод приводит морской министр И.К. Григорович. Его сюжет относится к периоду, когда после потери русского флота в ходе войны с Японией была запущена программа его восстановления, предполагавшая колоссальные финансовые вливания. И не только бюджетные. Деньги на флот собирали по подписке буквально по всей России. И.К. Григорович пишет: «…вскоре вокруг этого будущего крупного ассигнования уже забегали дельцы со своими предложениями… не могу не упомянуть, что даже лица царствующих династий (в России и за границей) и те обращались ко мне, чтобы теперь же дать заказы на их заводы. Германский кронпринц в бытность в Царском Селе обратился ко мне с подобной просьбой, а потом в 1912 г. с тем же обратился и сам император Вильгельм»820. Кстати говоря, деловая активность императора Вильгельма II вылилась в прозвище «Подрядчик», так его именовали не только в России.

Подробнее об этом эпизоде 1912 г. пишет один из офицеров императорской яхты «Штандарт». Тогда на встречу с Николаем II германский кайзер пришел на своей яхте, в сопровождении нового крейсера «Мольтке»: «Оказалось, «Мольтке» привели, чтобы продать нам. Конечно, морской министр воспротивился, потому что такое судно, в единственном экземпляре, портило бы всю его морскую программу. Неизвестно как, однако отделались от этой покупки». Николай II также понимал, что российскому флоту этот корабль не нужен, но отказать кайзеру следовало тактично. По совету своего флаг-капитана К.Д. Нилова Николай II веско обронил: «Российские императоры готового платья не покупают».821

Собственность императорской семьи после Февральской революции 1917 г

Большой передел…

После Февральской революции 1917 г. начался глобальный процесс перераспределения не только власти, но и огромных богатств. Интеллигентнейшие руководители Февральской революции, бывшие депутаты Государственной думы и почти сплошь масоны, очень спокойно отнеслись к тому, что по всей стране начали нарастать случаи убийств бывших «хозяев жизни» с последующим грабежом их имущества. Все происходившее списывалось либо на неизбежные издержки «революцонного энтузиазма масс», либо «на эксцессы исполнителей». К концу лета 1917 г. экономический и политический механизм демократической власти пошел «вразнос» и власть буквально «валялась на улице», чем не замедлили воспользоваться радикалы-большевики во главе с В.И. Лениным. В результате к осени 1917 г. очень многие в России были морально готовы начать практическую реализацию лозунга классиков марксизма: «Экспроприация экспроприаторов», который Л.Д. Троцкий весьма доходчиво «перевел» на язык, понятный «массам», «Грабь, награбленное».

Раскручивавшийся процесс передела огромных богатств захватил все состоятельные сословия России, включая, естественно, членов императорской фамилии и близких к ним лиц. Начался этот процесс непосредственно в ходе Февральской революции, т. е. еще до 2 марта 1917 г., когда Николай II подписал свое отречение. Так, был разграблен и сожжен дом министра Императорского двора В.Б. Фредерикса. Разграблен красивейший особняк примы-балерины Императорского Мариинского театра М.Ф. Кшесинской. И это – не единичные случаи.

М.Ф. Кшесинская

Примечательно, что в этой ситуации всеобщего хаоса владельцы богатств вели себя очень по-разному. Одни до последнего цеплялись за свою собственность и гибли. Другие, буквально схватив то, что рядом лежало, спасали свои жизни. Когда 26 февраля 1917 г. Матильде Феликсовне Кшесинской сообщили о том, что события в столице приобретают неуправляемый характер с «эксцессами исполнителей», то она, взглянув «вокруг себя на все, что было драгоценного у меня в доме, то не знала, что взять, куда везти и на чем, когда кругом уже бушует море. Мои крупные бриллиантовые вещи я дома не держала, они хранились у Фаберже, а дома я держала лишь мелкие вещи, которых было невероятное количество, не говоря уже о столовом серебре и обо всем другом, что было в доме».822 Однако характер есть характер и, бросив особняк, схватив сына и саквояж с «невероятным количеством» мелких бриллиантовых вещей, Матильда Феликсовна укрылась у знакомых. Буквально через день ее особняк разграбили и захватили большевики, превратив его в свою штаб-квартиру.

Третьи хладнокровно просчитывали варианты, налаживая связи с дипломатами, для того чтобы по надежнейшим дипломатическим каналам за малую мзду переправить свои богатства в Европу.

Четвертые, считая, что большевики удержатся у власти очень недолгое время, срочно устраивали тайники, рассчитывая укрыть в них драгоценности на период смутного времени. Например, Феликс Юсупов, за лето – осень 1917 г. по крайней мере трижды побывал в Петрограде. В знаменитом дворце Юсуповых на Мойке уже была «штатная» секретная «несгораемая комната», вход в которую был укрыт книжным стеллажом в библиотеке. Но молодой Юсупов с помощью верных слуг оборудовал еще несколько тайников. Об объемах укрытого в этих тайниках свидетельствует то, что позже большевики обнаружили там 1147 живописных полотен и коллекцию из 128 скрипок. По легенде, для знаменитой скрипки работы Страдивари оборудовали отдельный тайник в одной из колонн дворца. По тем же легендарным свидетельствам, на сегодняшний день обнаружено пять тайников из семи оборудованных в 1917 г.

Ф.Ф. Юсупов. Худ. В. Серов

Весной 1917 г. очень многим состоятельным людям приходилось решать проблему сохранения личных богатств. То была задача со многими неизвестными, особенно после того, как к власти пришли большевики и в России начала разгораться Гражданская война. Необходимо было быстро решать, прятать ли компактные ценности и ждать пока падет режим большевиков, которому очень многие авторитетные политики прочили не более нескольких месяцев «жизни», или срочно вывозить ценности за границу.

В ситуации революции и Гражданской войны недвижимость обесценилась, также обесценились мебель, картины, бибилиотеки, т. е. все ценные «крупногабаритные вещи», не подлежавшие транспортировке. Процентные бумаги в банках были конфискованы, а денежные средства, бывшие «на руках», стремительно превращались в труху в результате инфляции. Поэтому в ситуации, когда очень многие продумывали варианты срочной эвакуации из России, особую ценность приобрели компактные драгоценные изделия, которые можно было как-то спрятать и вывезти из страны.

Летом 1917 г. состоятельные люди в массовом порядке начали помещать свои ювелирные изделия в сейфовые ячейки частных банков. М.Ф. Кшесинская описывает это следующим образом: «Мои самые крупные и ценные вещи хранились… у Фаберже, но после переворота он попросил меня взять их к себе, так как он опасался обыска и конфискации драгоценностей у него в сейфах, что в действительности вскоре и произошло. Эти драгоценности, вместе с вынесенными мною лично из дома, я уложила в особый ящик установленного размера и сдала на хранение в Казенную Ссудную Казну на Фонтанке, 74, и сама дала им оценку, умышленно уменьшив ее в сравнении с действительной их стоимостью, чтобы не платить крупную сумму за их хранение. Мне было тяжело в материальном отношении, и платить много я не могла. Директор Ссудной Казны был крайне удивлен такой низкой оценке. «Ведь их тут на несколько миллионов», – заметил он мне, когда я сдавала свои вещи».823

Об этом же писала в своих воспоминаниях двоюродная сестра Николая II – великая княгиня Мария Павловна (Младшая): «В начале лета я уехала в Москву. В это время все друг другу советовали, как лучше всего спрятать драгоценности и имущество. Наши деньги и ценные бумаги были конфискованы в самом начале революции, и у нас оставалось лишь то немногое, что находилось в частных банках. У меня также было достаточно драгоценностей, которые сами по себе составляли большой капитал, и мне нужно было придумать, в какое место поместить их, где они были бы сохраннее. Один друг порекомендовал мне Московский ссудный банк. Я послушалась его совета и, взяв свои футляры с драгоценностями, поехала в Москву…».824

Однако 14 декабря 1917 г. большевики приняли Декрет о государственной монополии на банковское дело, а вслед за этим, 27 декабря 1917 г., закрыли частные банки и начали их национализацию. Все это сопровождалось вскрытием банковских ячеек и изъятием в пользу государства хранимых там ценностей. Поэтому, те, кто не успел забрать свои драгоценности из банков до конца декабря 1917 г., их потеряли.

Энергичная Мария Павловна (Младшая) в отличие от очень многих успела буквально в последний момент «выхватить» свои бриллианты из банка. Поскольку события, связанные с большевистским переворотом в Петрограде, назревали вполне отчетливо, она решила отправиться в Москву за своими бриллиантами, справедливо полагая, что «даже если они и конфискуют все деньги в банках, у нас все же останутся наши драгоценности. Мои находились в Государственном банке Москвы. Я думала, что разумнее будет забрать их оттуда, пока не стало слишком поздно, что надежнее будет спрятать их дома. Поэтому мы решили поехать в Москву, взять драгоценности из банка… мы уехали в конце октября… 30 октября мы решили пойти в банк за драгоценностями»825 и оказались буквально под пулями, поскольку именно в этот день большевики начали брать власть в Москве. Банк был, естественно, наглухо закрыт и с большим трудом великая княгиня сумела все же забрать свои драгоценности из банка до начала повсеместного вскрытия большевиками сейфовых ячеек и конфискации обнаруженного.