Царские деньги. Доходы и расходы Дома Романовых - Игорь Зимин

Другие украшения мы спрятали в самодельные пресс-папье, а еще какие-то – в пустые банки из-под какао; потом их окунали в воск, к ним крепился фитиль, и они приобретали вид огарков больших церковных свечей. Мы украшали их спиралями из золоченой бумаги и иногда зажигали их перед иконами, чтобы отвлечь внимание слуг».855

Такие же приключения пережил и Феликс Юсупов. Летом 1917 г. ему удалось вывезти из Петрограда «двух Рембрантов из шедевров нашей коллекции: «Мужчина в широкополой шляпе» и «Женщина с веером». Довез я их легко, сняв рамы и скатав рулоны».856 Так же как и Мария Павловна (Младшая), Ф. Юсупов прятан «рембрантов» буквально «на виду». Видимо, оба внимательно читали в свое время Честертона. Драгоценные полотна Ф. Юсупов «завесил… в кореизской гостиной невинными цветочными натюрмортами двоюродной сестрицы своей Елены Сумароковой».857

Что касается драгоценостей, то Ф. Юсупов заложил несколько тайников в своем родовом дворце на Мойке. Видимо, тогда, осенью 1917 г., Юсуповы рассчитывали, что все скоро вернется «на круги своя»: «Осенью я решил съездить в Петербург – припрятать драгоценности и самые ценные предметы коллекции. Как приехал, тотчас взялся за дело. Слуги, из самых преданных, помогали… Покончив дела в Петербурге, я собрал все фамильные брильянты и с верным слугой Григорием поехали мы в Москву спрятать их. Схоронили под лестницей. Я говорил уже, что Григорий был замучен пытками, но тайны большевикам не выдал. Узналось все восемь лет спустя. Рабочие чинили ступеньки и нашли тайник».858

В этой ситуации начался массовый вывоз ценностей из России. Прежде всего таких компактных, как ювелирные изделия. Для того чтобы остановить этот процесс, большевики весной 1919 г. приняли Декрет «О запрещении вывоза и продажи за границей предметов особого художественного и исторического значения». Поскольку легальные возможности вывоза ценностей фактически отсутствовали, то их вывозили преимущественно через контрабандные канаты. Таких контрабандных «окон» на границе существовало довольно много (прежде всего граница с Прибалтикой и Финляндией), однако «комиссионные» при этом были довольно высоки.

Самым надежным каналом для вывоза ценностей из большевистской России был «дипломатический» канал. Однако для доступа к этому каналу требовались влиятельные связи. У великой княгини Марии Павловны (Младшей), как у бывшей шведской принцессы они имелись, и она вскользь упоминает, что ее «драгоценности, спрятанные в бутылке из-под чернил, пресс-папье и свечи, начиненные ими же, были отправлены в Швецию с оказией».859 При этом, готовясь к бегству через границу с мужем и ребенком, великая княгиня продает на черном рынке несколько драгоценных брошек и зашивает «две или три броши в свой корсет и шляпу».860

Также дипломатическим каналом воспользовалась великая княгиня Мария Павловна (Старшая). Дело в том, что, выехав из Петербурга на Юг России, Мария Павловна оставила всю свою ювелирную коллекцию в своем дворце на Дворцовой набережной (ныне – Дом ученых). Когда стало ясно, что в Петербург ей вернуться не удастся, была спланирована и осуществлена операция по изъятию этих ценностей.

Помогли Марии Павловне ее «английские друзья», в частности Берти Стопфорд, он «спас драгоценности и привез их в Лондон. Эти драгоценности были в конце концов разделены между ее детьми. Кирилл получил жемчуг, Андрей – рубины, Борис – изумруды, а великая княгиня Елена – алмазы».861 Следует добавить, что в этой операции лично принимал участие и великий князь Борис Владимирович, он серьезно рисковал, спасая драгоценности своей мамы. Драгоценности доставили в английское консульство и в двух дипломатических кофрах вывезли из России. Есть несколько фотографий Марии Павловны с роскошной жемчужной диадемой на голове. Эта диадема, по воле матери, досталась ее дочери Елене Владимировне. Потом диадему у нее купила английская королева Мэй, жена Георга V. От нее диадема перешла к королеве Елизавете II, а та, в свою очередь, позволяла иногда принцессе Диане покрасоваться на торжественных приемах в этом ювелирном раритете со сложной судьбой.

Однако не у всех были такие возможности. Сын Марии Павловны, великий князь Андрей Владимирович покинул Россию только в феврале 1920 г. вместе с Матильдой Феликсовной Кшесинской. По воспоминаниям Кшесинской, у нее из имущества осталось только запасное платье, а у Андрея Владимировича остались от былого богатства только золотой портсигар да пара запонок от Фаберже. Денег им хватило как раз, чтобы из Венеции добраться на поезде до французского местечка Кап дАй, где находилась вилла «Ялам», купленная Андреем Владимировичем за 180 000 франков и подаренная Кшесинской еще в довоенные годы.862

Надо сказать, что с продажей ценностей в Петрограде больших проблем не было, поскольку «великий передел» ценностей стремительно набирал обороты. Об этом свидетельствуют воспоминания очевидцев: «Теперь буржую оставалось одно: лечь и умереть с голоду. И началась распродажа, начиная с самого необходимого – платья, мебели, всего, что у обывателя только осталось. Чуть ли не на всех улицах появились комиссионные конторы для покупки и продажи вещей… Наехали любители легкой наживы и из-за границы. Встретив Фаберже, известного ювелира, я его спросил, как ему живется.

– Живется, конечно, неважно. Но торгую как никогда. И только дорогими вещами.

– Кто же у вас покупает?

– Главным образом солдаты и матросы.

…Однажды я зашел на Морской в магазин Фаберже. Покупателей не было, было только несколько буржуев из его старых клиентов. Но вот ввалился красноармеец с женщиной. Он – добродушный на вид тюлень, должно быть недавно взятый от сохи, она – полугородская франтиха, из бывших «кухарок на место повара», с ужимками, претендующими на хороший тон. Шляпа на ней сногсшибательная, соболя тысячные, бриллиантовые серьги с орех, на руках разноцветные кольца, на груди целый ювелирный магазин. Парень, видно, влюбленный в нее как кошка, не мог оторвать глаз от столь великолепной особы.

– Нам желательно ожерелье из бус, – сказала особа.

– Да не дрянь какую – а подороже, – пояснил парень.

Принесли футляр.

– Почем возьмете?

– 40 000

Дама пожала плечами.

– А получше нет?

Показали другой.

– На 60 000, – сказал приказчик.

– Мне бы, что ни на есть лучше.

– Лучше теперь у нас жемчуга нет. Быть может, на днях получим.

– Нам всенепременно сегодня нужно, – вмешался парень. – Без бус им вечером на танцульку в Зимний дворец ехать никак невозможно».863

В апреле 1918 г. отменяется право наследования. Началась национализация частных коллекций оставленных дворцов, да и сами дворцы были объявлены народным достоянием. О масштабах «изъятий» из императорских дворцов красноречиво говорят следующие цифры: в 1920–1922 гг. только из дворцового и фондового имущества Царскосельских и Павловских дворцов-музеев в Госфонд изъяли 55 пудов 24 фунта 74 золотника 45 долей серебра, 5 фунтов 55 лотов 18 долей золота, 3 доли платины.864

В середине июля 1918 г., за несколько дней до расстрела царской семьи, Совнарком объявил о конфискации и национализации имущества низложенного императора и членов Императорского дома. Этот документ приводится полностью:

Декрет о конфискации имущества низложенного российского императора и членов императорского дома

1. Всякое имущество, принадлежащее низложенному революцией российскому императору Николаю Александровичу Романову, бывшим императрицам Александре и Марии Федоровнам и всем членам бывшего Российского императорского дома, в чем бы оно не заключалось и где бы оно не находилось, не исключая и вкладов в кредитных учреждениях, как России, так и за границей, объявляется достоянием Российской Социалистической Советской Федеративной Республики.

2. Под членами бывшего Российского императорского дома подразумеваются все Лица, внесенные в родословную книгу бывшего российского императорского дома: бывший наследник цесаревич, бывшие великие князья, великие княгини и великие княжны и бывшие князья, княгини и княжны императорской крови.

3. Все лица и учреждения, знающие о месте нахождения имущества, указанного в статье 1-й настоящего декрета, обязаны в двухнедельный срок со дня опубликования настоящего декрета представить соответственные сведения в Народный комиссариат внутренних дел. За умышленное несообщение указанных в настоящей статье сведений виновные подлежат ответственности, как за присвоение государственного достояния.

4. Уполномоченные Российской Социалистической Советской Федеративной Республики за границей обязаны немедленно по опубликовании настоящего декрета приложить все старания к получению сведений о месте нахождения имущества лиц, указанных в 1-й статье декрета. Находящиеся за границей российские граждане обязаны представить известные им сведения о местонахождения имуществ, указанных в ст. 1-й декрета, соответственным уполномоченным Российской Социалистической Советской Федеративной Республики.