Царские деньги. Доходы и расходы Дома Романовых - Игорь Зимин

Тем не менее к XIX в. сложился порядок, по которому для дворян, активно занимавшихся частнопредпринимательской деятельностью, доступ в придворный штат был полностью закрыт. В свою очередь, потомственные дворяне, занимавшие крупные придворные должности, считали занятие коммерцией для себя делом если не постыдным, то мало достойным. Такая ситуация в целом сохранялась вплоть до отмены крепостного права.

Прецеденты, когда сановники, занимавшие заметное положение при Дворе, участвовали в предпринимательской деятельности, случались и в XVIII, и в XIX вв. Далеко не все дворяне проматывали свои состояния. Были среди сановников и вдумчивые хозяйственники, методично приумножавшие свои состояния, используя, в числе прочего, и сам факт своей близости к Императорскому двору.

В качестве примера «пионеров» крупного бизнеса в окружении Николая I, можно упомянуть графа Алексея Алексеевича Бобринского (1800–1868). Он получил домашнее образование, которое продолжил учебой в Училище колонновожатых при Главном штабе. Сегодняшним аналогом этого учебного заведения является Академия Генерального штаба. После успешной военной службы Бобринский, выйдя в отставку, женился на фрейлине императрицы Марии Федоровны (Вюртембергской). После нескольких лет жизни в имении он вернулся в Петербург и начал службу по Министерству финансов, в Особенной Канцелярии по кредитной части. Довольно быстро он обратил на себя внимание министра финансов гр. Канкрина, который поручал ему разработку многих важных финансовых вопросов. В 1840 г. граф А.А. Бобринский был назначен членом Совета министра финансов, и на этой должности он оставался до конца своей жизни.

Успешная гражданская карьера сопровождалась и пожалованием Бобринскому придворных званий: камер-юнкер, камергер, церемониймейстер, шталмейстер двора великой княжны Ольги Николаевны и управляющий двором Ее Высочества и, наконец, шталмейстер Высочайшего двора.

В первой половине 1830-х гг. граф Бобринский построил у себя в имении свеклосахарный завод, покупая свеклу у своих оброчных крестьян по выгодной для них цене, в счет оброка. Кроме этого, идя в ногу со временем, он совершенствовал это производство, вкладывая в опыты и новейшее оборудование огромные средства. Во второй половине 1830-х гг. Бобринский построил еще несколько свеклосахарных заводов и один огромный рафинадный завод, фактически заложив основу этого бизнеса на Юго-Западе России. Примечательно, что на всех заводах графа Бобринского работали русские управляющие, выпускники Петербургского технологического института.

Еще граф занимался и экспериментами в области агротехники. Им был разработан плуг-углубитель, теоретически и практически проработаны идея глубокого возделывания полей и схема их рационального удобрения, введены регулярные севообороты, параллельно с травосеянием люцерны, построены новые зерновые сушильни и элеваторы. В своих имениях граф Бобринской начал разработку месторождений каменного угля, который он использовал на своих заводах.

Во второй половине 1830-х гг. граф Бобринский, будучи камергером Двора великой княжны Ольги Николаевны, возглавил бизнес-проект, который очень интересовал Николая I. По сегодняшней терминологии это был инновационный проект, связанный со строительством первой в России ветки железной дороги от Петербурга до Царского Села. В числе организационных дел граф Бобринский приобрел на 250 000 руб. акций этой железной дороги. Великая княжна упоминала в мемуарах об этом эпизоде: «Не могу не упомянуть о назначении графа Бобринского ко мне камергером. Он был так любим всеми нами за его приятный и добросовестный характер, что мы называли его «дядей». Это назначение сгладило неприятности, которые ему пришлось вынести из-за того, что он стал во главе предприятия, построившего первую железную дорогу между Петербургом и Павловском. Враги этого предприятия были неисчислимы; между ними был даже дядя Михаил. В этом предприятии видели зарождение новой революционной ячейки, которая могла привести к нивелировке классов и другим, еще более страшным вещам. Дядя Михаил сдался только тогда, когда ему пообещали, что он получит в своем парке такую же беседку для музыки, как в Баден-Бадене и других немецких курортах».793

Максимилиан Лейхтенбергский

Второй активный участник бизнес-проектов Николаевской эпохи непосредственно входил в семью Николая I. Это был герцог Максимилиан-Евгений-Иосиф-Август-Наполеон Лейхтенбергский. В 1839 г. он женился на старшей дочери Николая I великой княжне Марии Николаевне и остался на службе в России. Надо сказать, что жизненные интересы молодого герцога не очень вписывались в увлечения ровесников его круга. Это учитывал Николай I, который уже в 1839 г. назначил герцога почетным членом Академии наук.

Надо заметить, что герцог Лейхтенбергский действительно нарушал «стереотипы поведения» людей его круга. Например, прямо в Зимнем дворце он оборудовал лабораторию для опытов в области гальванопластики. Это было настолько из ряда вон, что через некоторое время герцогу пришлось перенести все оборудование в помещение Главного штаба гвардии. В своей лаборатории кроме опытов в области гальванопластики герцог занимался опытами по электрохимической металлургии, следя за всеми открытиями европейских ученых в этой области. Герцог интересовался и достижениями в области горного дела.

По итогам своих опытов 7 августа 1840 г. он представил в Императорскую Академию наук записку «О двух новых гальванопластических опытах». В этой записке он доказывал, что будущее гальванопластики тесно связано с решением вопроса, как осаждать медь из ее раствора не только в металлических составах, но и в состоянии ковки и твердом, смотря по необходимости, состоянии. Затем герцог Лейхтенбергский на основании своих опытов представил новую технологию по изготовлению объемных фигур, осаждая медь, покрывая графитом или другим изолирующим веществом стенки и дно внутри форм. Все эти увлечения учитывал Николай I, назначая своего зятя в 1844 г. главноуправляющим Корпуса горных инженеров.

Вскоре научные занятия герцога переросли в бизнес-проект, связанный со строительством завода в пригороде Петербурга. Именно на этом заводе были изготовлены первые в России паровозы, много лет служившие для Царскосельской железной дороги.

Отношение высшего света к научным и предпринимательским проектам герцога Лейхтенбергского было неоднозначным. Как вспоминала сестра жены герцога, великая княгиня Ольга Николаевна: «Гальванопластическая фабрика Шопена была основана на средства, которые предоставил Макс. Вызвало немало удивления, когда общество узнало, что он был учредителем промышленного предприятия и его акционером. Его прекрасные начинания были превратно истолкованы людьми совершенно недостойными. Это было его первым разочарованием до того, как из-за своего плохого здоровья он должен был надолго уехать от нас».794

После отмены крепостного права в 1861 г. ситуация начала быстро меняться. Стремительная капитализация страны, со всеми ее моральными и материальными издержками, не могла не пошатнуть привычные стереотипы. Люди становились свидетелями того, как миллионы делались буквально «из воздуха», а многие придворные аристократы все больше отягощались многочисленными долгами. Старые дворянские гнезда запустевали.

В новой ситуации некоторые придворные пытались идти «в ногу со временем». Не всем это удавалось. Неумелые биржевые спекуляции, участие в финансовых пирамидах разорили не одно аристократическое семейство. В новые времена придворные начали продавать самое ценное, что у них было ликвидного, – влияние и связи при Императорском дворе. Влияние на ключевых чиновников, от которых многое зависело. Связи, позволявшие решать многие вопросы. Поскольку все начали «хапать», то пытались идти «в ногу со временем» и некоторые из великих князей, в меру своих «деловых талантов». Несмотря на значительное казенное содержание многие из великих князей постепенно погрязали в долгах.

Вел. кн. Николай Николаевич (Старший)

Сохранилось несколько мемуарных упоминаний о «коммерческих операциях» великого князя Николая Николаевича (Старший), младшего брата Александра II. Надо сказать, что именно он первым из великих князей начал приторговывать своим влиянием, обменивая на деньги свое положение и репутацию. Министр внутренних дел П.А. Валуев упоминал о своем разговоре с министром финансов (17 ноября 1867 г.), при этом разговор состоялся буквально во время высочайшего обеда в присутствии Александра II: «Министр финансов мне говорил, что он с трудом отстоял от притязаний кн. Суворова какой-то золотоносный прииск в Восточной Сибири и теперь отстаивает от вел. кн. Николая Николаевича (не для него, а для каких-то proteges) два других прииска в Амурском крае».795 Другой осведомленный мемуарист приводит характерный эпизод «великокняжеского бизнеса», ссылаясь на рассказ генерала П.А. Шувалова, который занимал должность шефа жандармов и управляющего III Отделением. Именно к нему, по должности курировавшему борьбу с коррупцией, явился великий князь Николай Николаевич и обратился к шефу жандармов с просьбой пролоббировать в Комитете министров концессию на строительство железной дороги в пользу определенного лица. Озадаченный генерал сдержанно ответил, что он не вмешивается в дела железнодорожных концессий и затем поинтересовался, зачем великому князю касаться подобных дел. Николай Николаевич, не смутившись, ответил: «До сих пор я никогда не занимался ими, но, видишь ли, если Комитет выскажется в пользу моих proteges, то я получу 200 000 р.; можно ли пренебрегать такою суммой, когда мне хоть в петлю лезть от долгов…». Услышав это незатейливое заявление, генерал поинтересовался: «Ваше высочество, даете ли себе ясный отчет в том, что вы говорите; ведь безупречная репутация ваша может пострадать». На что князь спокойно ответил: «Вот вздор какой, если бы еще я сам принимал участие в решении дела, а то ведь нужно только похадотайствовать, попросить…».