Время своих войн-1 - Александр Грог

   Знал ли о всем этом Сталин? Несомненно!

   С этим укоренившимся презрением, даже брезгливостью, с выражением "проститутка-Троцкий" - выражением ушедшим в народ, использующим его по всякому поводу в обиходе, но, впрочем, считающим, что это касается только "политической проституции". Женская проституция может существовать, как способ выживания средь сильных и жестоких. Но мужская проституция - это не камуфляж, не способ выживания - это отражение истиной души. Всегда и без исключений.

   Гитлер также не отличал педерастии мужской от педерастии политической - изменил своему мужскому естеству? - значит, изменишь и во всем остальном и заключал педерастов в концентрационные лагеря.

   Россия во все времена (кроме новейших) разбиралась с тем, что такое мужеложство по меркам здоровья. Государственное и Общественное преступление! Которое перестало быть преступлением едва ли не первым декретом пришедшего к власти еврейства, и человеческое статус-кво было восстановлено позднее усилиями Сталина. (Еще одно его "преступление" в череде многих.) Но началось то в общем-то почти невинно - какой-то калмык со странностями, окрещенный в "Николаи Васильевичи" женился на своей дочери... Но странности подобных характеров гарантированно отражаются на их потомках, создается "дурная кровь", а если к ней примешивается кровь специально созданная, от той породы, что выводили от времен пустынных скитаний, воспитывая на завете хоть и "ветхом", но к руководству вечном, на "убейте всех".

   Семья-клан являющаяся организатором двух мировых войн, начала с того, что братья Рокфеллеры (все четыре), расписанные отцом по мировым угодьям, женились на своих родных сестрах, чтобы не делить богатство, и преумножить выродков.

   Здоровые нации не занимаются подобным скрещиванием. Выбитые в войнах пассионари, пусть не в прежнем качестве, но восстанавливаются через два-три поколения, а если с идеологическим подогревом, то и раньше - как раз к той войне, на которой должны погибнуть.

   За все разом браться - ничего не сделать. Седой, Извилина и Георгий умеют планировать. Умеют и, распределив, сами работать, не чураясь никакой, даже самой грязной. Крови бояться?.. Когда своей готов щедро плеснуть, чего чужой расстраиваться?

   Являясь людьми выживания - сильными людьми, людьми действия, а не заламывания рук, хватаний за голову и причитаний - в цинизме своем (цинизм в данном случае - крайняя форма реализма), готовы были проталкивать к спасению лишь сильных, а отнюдь не слабых, как это навязывает мораль.

   Новую мораль создают слабые, и не иначе как для собственной безопасности, они прилагают к продвижению ее невероятные усилия, именно мораль они выбирают предметом выживания, и эта мораль позволяет им оставаться за спиной сильных. Слабые плодят слабых, сильные тоже плодят слабых, когда принимают их мораль. Слабость никогда не прикладывает усилий в сторону, чтобы стать сильными, слабость - это форма защиты. Сильные поднимаются в атаку и погибают первыми, слабость остается лежать на земле, дожидаясь - чем дело кончится. Слабость оперирует тем, что у нее, как у всякой слабости, множество талантов, которых не развить туповатым и недалеким "сильным". Их мораль не стоит на месте, она развивается, втягивая в себя все категории, с жаром доказывая, что педерасты изначально, "по факту своего рождения", талантливее остальных, и приводит множество причин, по которому мир должен повиниться перед ними и предоставить ... не замечая, что те же самые аргументы приводились по отношению к евреям, и мир уже перестает понимать, что выращивает.

   Бренд - беззащитный, веками отторгаемый обществом педераст, тонко-чувствующий и ранимый, по иронии судьбы на какой-то момент перестал отличаться от бренда еврея, слился с ним. Бренды способны переноситься и на государства. Маленький беззащитный Израиль в непонимающем его агрессивном и враждебном окружении. Но и многотысячные слеты-парады педерастов всего мира как в Израиле, так и в Нью-Йорке (его филиале и штаб квартире) уже не могут считаться случайными. Все переплелось, все взаимосвязано, все используется по схеме и не один раз, но мир отчего-то больше не в состоянии видеть, сталкиваясь, он уже не блюет - привык.

   --------

   ВВОДНЫЕ (аналитический отдел):

   "Нет никакого сомнения в том, что движение абстрактного экспрессионизма в США субсидировалось ЦРУ - интенсивно, но окольными путями (анонимными пожертвованиями некоторым галереям, выставлявшим абстракционистов), без ведома самих художников. ЦРУ не создавало этого движения: организация просто-напросто решила, что абстрактный экспрессионизм - самое мощное оружие против социалистического реализма в идеологической войне..."

   /Би-Би-Си/

   (конец вводных)

   --------

   - И кем?

   - По уставу Русской Правды.

   - Это что? Секта такая новая?

   - Старая, - говорит Георгий и еще раз повторяет, разделяя и четко выговаривая слова: - Очень Старая Русская Правда. Только вот, устав недавно обновляли. Частично...

   - Чего хотите? - спрашивает усталый мужчина в выцветшем галстуке, поглядывая на дверь, понимая, что секта - это уже серьезно, на них убеждения не действуют, невозможно подкупить, едва ли возможно перевербовать, внедрить кого-то, кроме как рядовым членом, которым во всех эти сектах, так уж сложилось, конечных целей не видать как собственных ушей - все они расходный материал, а выше уже нереально - во всякой секте все давно поделено, расписано штатное расписание, а всякого претендующего просвечивают таким рентгеном, проверяют так долго, так пристально, что...

   - Что хотите-то?

   - Многого не надо. Право на смену части учителей по вашему району.

   - А директоров? - обеспокоивается мужчина, понимая, что вряд ли имеет дело с авантюристами - не те манеры, а у того, что чуточку прихрамывает и пока молчит, за плечами, как минимум, два "высших" - явно не дутых, как большинство сегодняшних, когда красивые дипломы печатаются на ксероксе.

   - Директора - ваши, - успокаивает Георгий. - Завучей - да, но опять же, подберем из уже имеющихся местных кадров.

   - Каких учителей думаете менять?

   - Как каких? - удивляется Сергей-Извилина. -Истории, русского языка, литературы...

   - Гуманитарных, то есть? - делает у себя отметку мужчина в галстуке.

   - А мы и есть - гуманитарии! - заявляет Георгий.

   - Да, - подтверждает Сергей-Извилина. - Приедут сплошь гуманные кадры, жильем не беспокойтесь, квартиры куплены или сняты. Менять будем только этот педсостав. Но в первую очередь учителей физкультуры. Обязательной Физической Культуры...

   Не добавляя, что под это потребуется утроить количество часов под этот предмет, да и рассматривать его как два параллельных - физическое здоровье и культуру.

   - Только вот насчет вашего сектантства, - мнется мужчина. - Хотелось бы как-то обойтись без религии в школах - в смысле, чтобы она не расходилась, меня под это обязательно сожрут - стоит хоть одной заметке в местной газетенке появиться. А ведь закажут!

   - Копают? - делано сочувствует Георгий.

   - Под кого сейчас не копают! У нас ведь безработица.

   - Даже у вас? - удивляется Извилина, недоумевая, что такое коснулось аппарата, который всегда сидел незыблимо, вечно, как поросшая мхом скала.

   - Школы закрываются, учеников недобор, учителей сокращаем, а под это, говорят, и Районо потребуют сократить.

   - Сектам в школе быть! - категорически рубит Извилина. - Но под такими названиями и смыслом как: "Помоги ветерану", "Познай родной край", "Клуб следопытов по США"... Годится?

   Мужчина с шумом выдыхает воздух.

   - Ух! А под это дело у вас, случаем, спонсоров не найдется?

   - Мы сами и спонсор и донорский пункт, - честно говорит Извилина.

   - Хм... А хирургия? - помолчав, вдруг, спрашивает мужчина в галстуке. - Можете? Если, вдруг, понадобится...

   О задающем вопросы больше узнаешь, чем о том, кто на эти вопросы отвечает. Извилина скучнеет.

   - Нам больше по нраву щадящая, - говорит он, переходя на язык полунамеков. - С местной анестезией.

   - Места у нас замечательные!

   - И люди?

   - Люди тоже, но без некоторых места стали бы еще более замечательными.

   - Тогда надо с самого верха начинать, - говорит Георгий.

   - Областного?

   Видно, что у заведующего дух захватывает от возможных перспектив.

   Сергей неопределенно улыбается, зная, что те его мысли, где он едва ли не всерьез подумывает о будущих, о "планетарных", едва ли ко времени. Пока же... Пока это маленькая подножка тем, кто когда-то воскликнув: "Мы украдем ваших детей!", привел этот долгосрочный план в действие. Действительно, а ведь украли... Едва ли не всех. Сначала у "себя". Постепенно, шаг за шагом, меняя поле игры и правила, раскинули сеть на весь мир.