Там, где цветет полынь - Ольга Птицева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кто-то другой метнулся в сторону, отталкивая Вилку от бордюра. Кто-то другой подал руку Владу, помогая подняться. Кто-то другой наблюдал, как выходит из машины полумертвый от страха шофер, успевший затормозить за секунду до того, как парень рухнул, поскользнувшись на замерзшей луже.
Это кто-то другой слабо улыбался в ответ на сто тысяч благодарностей расплакавшейся Вилки и ее жениха, бледного до синевы. Это кто-то другой обещал позвонить им завтра же. Это кто-то другой садился в такси, чтобы зажать в зубах костяшки пальцев и тихо выть до самого дома. Потому что момент был упущен. А спасенная сегодня Вилка обязательно умрет. Может быть, завтра – от фена, может, через месяц – от лихорадки на Бали.
Но вибрирующий новым сообщением телефон из кармана куртки доставала точно Уля. Потому что написанное там могла понять только она.
«Дуй домой, – писал Рэм. – Твой папаша – долбаный полынник, но я скорее сдохну, чем поверю во всю эту херню».
Маятник, толкающий мир
Рэм встретил ее в дверях. Бледный, со слипшимися от пота волосами, но живой.
– Я покопался в записях, – тут же начал он. – Да, пришлось залезть в твою сумку, искал что-нибудь пожевать. Короче, ты, видимо, не дочитала… – Он запнулся, утер лоб, помолчал, подбирая слова. – До самого важного. Пойдем.
Пока Уля развязывала шнурки, пока стягивала промокшие ботинки и ставшую слишком тяжелой куртку, в ее ушах продолжали звучать сбивчивые благодарности Вилки, которой, впрочем, могло уже и не быть в живых. На улице гололед, вечерние таксисты бывают такими неловкими, а когда над тобой клубится жадный полынный туман, все это в любой миг может стать приговором. Возможно, кто-то другой, какой-нибудь равнодушный полынник, просто проходящий мимо, уже сегодня принесет Гусу тоненькое колечко с камушком, так легко спадающее с Вилкиного пальца.
– Давай быстрее. – Выглянувший из комнаты Рэм был до крайности мрачен. – Я выпил сразу четыре капсулы, но хватит меня ненадолго.
– Четыре? Ты дозировку вообще смотрел?
Уля шагнула к нему и осторожно провела пальцами по холодной щеке. Темные круги под ввалившимися глазами, их лихорадочный блеск, кожа, похожая на желтый пергамент, острые кости скул, пересохшие губы.
– Да плевать мне на дозировку. – Словно прочитав ее мысли, Рэм отстранился от прикосновения. – Ты ведь не нашла вещицу, так? – Его голос осип, слова царапали горло.
Уля покачала головой.
– У нас еще есть время? Я найду… Я же обещала тебе, что… – начала она, чувствуя, как по лицу расползаются алые пятна стыда. – Что с тобой все будет хорошо.
Рэм дернул плечом.
– Дело уже не во мне. Пойдем. Тебе нужно самой это увидеть.
Распотрошенная сумка валялась под столом, на котором охапкой лежали смятые записочки. Уле захотелось подойти к ним и аккуратно разложить по стопкам. Но Рэм принялся ворошить и без того растрепанные бумажки.
Пока он искал что-то, морща лоб и беззвучно шевеля губами, Уля подошла ближе. Взгляд скользнул по череде неровных строк и выцепил два слова, подчеркнутых волнистой линией: «Моя дочь». Уля опустилась на краешек стула и принялась читать, не замечая, как Рэм выуживает из стопки нужные ему листки.
– Выходит, твой папаша знал, что ты меченая? – с нажимом спросил он.
– Что? – Уля оторвалась от чтения и подняла на него глаза.
Отец начал говорить о ней. Полынник, погрязший в сумасшествии и крови, он все равно сохранил в себе немного света. Пусть слабую искорку, но ее хватило, чтобы человеческое пересилило полынное. Чтобы его многочисленные записи вдруг обрели смысл. А страшное существование – цель, а вместе с ней и конец всего. И это вселило в Улю неожиданную надежду. Если смог Артем, насквозь пропитанный страхом чужой смерти, то почему не сможет она?
– Соберись! – прикрикнул Рэм и тряхнул ее за плечо. – Откуда он знал, кем ты станешь?
– Мы виделись… – Уля поморщилась. – Да отпусти меня! Что с тобой вообще? – Рэм помедлил, но плечо отпустил. – Здесь должна быть эта записка… Я была маленькой, мама привела меня знакомиться с отцом. И он понял… Что я меченая. Поэтому решил… Вот, видишь? – Уля подвинула листочек к краю стола. – Он решил, что разберется со всем до конца, чтобы мне было легче, если я встречусь с Гусом.
– Когда встретишься, – чуть слышно поправил ее Рэм.
И пошатнулся. Бледное лицо приобрело совсем уж неживой оттенок. Уле показалось, что он сейчас рухнет на пол, но Рэм только крепче вцепился в угол стола, подышал, зажмурившись, и продолжил:
– Он там пишет какую-то дичь. Не знаю, можно ли этому доверять. Сама говорила, что он совсем поехавший был…
– Все, что он пишет, правда. – Уле стало обидно за отца. – Сам посмотри, вот тут… Разобраться, зачем все это. Чтобы моя дочь… – Она сбилась, читать сокровенные признания под равнодушным, даже презрительным взглядом Рэма было неуютно. – Ты ему не веришь, да?
– Он полынник… А это все… Черт, да это может быть работа Гуса! Старик просто решил поиграть с нами, вот и устроил эту… дневниковую чушь. Заставил пару служек накропать записочки, развесить по стенам, а мы сидим и верим как идиоты…
– Ага. Служек. Тебя, например.
– Да. Например, меня. Мне ты тоже поверила без особых вопросов. Почему? Вдруг я… просто играю свою роль.
– Все мы играем роли, которые написал для нас Гус. Но отец… – Кончиком пальца Уля дотронулась до бумаги. – Он вырвался из сценария, намеченного стариком. Или хотя бы решил попытаться сделать это. Я верю ему. И тебе я тоже верю. Так что, если ты хочешь дожить до конца этого месяца, придется и тебе верить мне… и моему отцу. Все просто.
– Просто… – Рэм мрачно хмыкнул и пошел к дивану. – Ни хрена это не просто.
– Почему? – чуть слышно спросила Уля.
– Если мы поверим в то, что там написано… – Он кивнул в сторону кипы листков. – То при самом лучшем раскладе я точно не доживу до конца месяца.
– Я же пообещала тебе… – жалобно проговорила Уля. – Мы найдем вещицу. И спасем тебя. Все получится. Слышишь?
– Слышу… – Рэм медленно опустился на диван, вытянул ноги и тяжело выдохнул. – Но если все это правда, спасать придется не меня. Читай.
– Хорошо. – Ульяна послушно кивнула и потянулась к стопке. – Только найду, где остановилась в прошлый раз…
– Я отложил важные куски, вон, с краю. – Он вяло махнул рукой. – Ты не пропустишь ничего особенно интересного. Там твой родитель описывает короткий, но бурный служебный роман…
– Что? – Уля дернулась на стуле от неожиданности, тот недовольно скрипнул.
– Именно. – Губы Рэма насмешливо изогнулись. – Шпионская сага о том, как беглый полынник завалил