Собор без крестов - 2 - Владимир Шитов

Видя смущение гостя, Лесник, улыбнувшись, как бы подбадривая его, посоветовал:

— Уж если вы приехали ко мне, дорогой мой, то не стес­няйтесь и говорите о цели своего визита.

—    Шесть дней тому назад, среди бела дня, бандиты, избив водителя машины, в которой ехал мой внук, похити­ли его и увезли неизвестно куда...

—  Я понимаю вас и сочувствую вашему горю, но при чем тут я? Неужели вы думаете, что налетчиков подослал к вам я?

—   Извините меня, Виктор Степанович, я вас ни в чем не подозреваю, а, как сказал в начале нашей беседы, при­шел к вам за помощью.

—  Почему вы вдруг решили, что я возложу на себя фун­кции милиции и стану искать похитителей?

—  В моей фирме работает шофером бывший зек. Узнав о моем горе, он посоветовал обратиться к вам за помощью, сказав, что вы в преступном мире пользуетесь авторитетом, и, если захотите, то сможете помочь мне найти моего вну­ка.

—  Какой же это грамотей дал мне такую хвалебную ха­рактеристику? Уж не Жиган ли?

—  Он самый! — удивляясь осведомленности Лесника, подтвердил Голдобеев.

—  Ну как он, в вашей фирме прибился?

—   Его работой я вполне доволен. Он женат, обзавелся двумя детьми.

—  Мужичья жилка в нем возобладала, пускай живет по- своему, — как бы вынося приговор, произнес Лесник. — Так за какой же помощью вы ко мне пришли? В чем она кон­кретно должна выражаться?

— У вас обширные связи среди криминального контин­гента. Найдите похитителей моего внука. Пускай они вер­нут его домой. Я дам им за него любой выкуп в пределах своего состояния.

— Как я понимаю, вы хотите привлечь меня в качестве своего посредника, для контакта с похитителями.

— Вы меня правильно поняли.

— Как дед нескольких внуков, я от души хотел бы вам помочь, но не могу.

—  Почему?

— Много причин. Например, хлопотно, а в моем воз­расте человеку, кроме здоровья, требуется только покой.

— Не будет вашей душе покоя, если вы мне откажете. Почему вы не хотите мне помочь, если это вам по силам?

—  Видите ли, Юрий Андреевич, насколько я понял, поисками вашего внука занимаются менты, пардон, работ­ники милиции.

—  Конечно! После пропажи внука я сразу заявил об этом в прокуратуру и в милицию.

— Я был уверен именно в таком ответе, а поэтому отка­зываюсь помогать вам.

— Вы не могли бы разъяснить мне мотивы своего отка­за?

—   Могу, потому что знаю вас давно и уважаю. Но пре­жде всего повторю, что я вам согласия на помощь не давал. Позволю, с вашего согласия, порассуждать вслух, и над­еюсь, в моем рассуждении вы услышите ответ на свой во­прос. Если я найду вашего внука у похитителей и возвращу его вам, то работники милиции безусловно обязаны будут у меня спросить, а кто же такие эти преступники, где они живут и как там будет удобнее их задержать и привлечь к уголовной ответственности? В некоторых кругах уголовный кодекс называют «букварем для зеков». Так вот, я этот бук­варь изучил в совершенстве, и знаю, что по закону обязан дать им показания. Иначе могут меня привлечь к уголов­ной ответственности за недоносительство или укрыватель­ство преступников. Я верно рассуждаю?

—   Верно, но я попрошу следователя сделать для вас исключение и освободить от ответственности.

— Дорогой мой Юрий Андреевич, я ментам никогда не выдам похитителей вашего внука. Они мне могут пообе­щать, что не будут привлекать и еще чего-нибудь, но я точ­но знаю, что закон никаких исключений ни для кого не до­пускает. В такой ситуации зачем мне на старости лет, за мою доброту иметь на свою задницу такие приключения? Над­еюсь, теперь вам понятна причина моего отказа в помощи?

—   Как ни тяжело, я вынужден признать ваши доводы достаточно убедительными, чтобы я больше не настаивал на своей просьбе, — понуро опустив крупную голову, при­знавая бессилие в решении своей задачи, произнес Голдобеев.

Он смело мог выйти сражаться один на один с медве­дем, но перед невидимым и неизвестным врагом был бес­силен.

—   Есть еще одно препятствие на пути нашего сотруд­ничества. Воры не любят, когда в их дела посторонние ле­зут. Вы же хотите, чтобы я влез в чужое дело и кому-то на­чал вправлять мозги, что они лохи, шелупень, крысы мохнатые, которые не должны были и не имели права красть у вас ребенка. Сами понимаете, чем такая накачка может для меня обернуться, если похитители вашего внука встанут в позу, конечно, это при условии, что я их найду. А если я их найду, то обязательно сделаю им разнос, — счел для себя целесообразным заметить Лесник.

— Я уже понял, что вы не желаете мне помочь найти и вернуть внука. К чему мне весь этот экскурс в разные воровские правила? — уже с раздражением в голосе произнес Голдобеев.

Лесник, как будто не замечая раздражения Голдобеева, спокойно продолжал развивать свою мысль:

—  Вы поняли, как для меня опасно и хлопотно браться за разрешение вашей проблемы?

— Допустим! — продолжая сердиться, ответил Голдобеев.

— Такой ваш ответ меня не устраивает, так как из него не видно, что вы действительно поняли всю серьезность соглашения, которое между нами может быть заключено.

—  Я понимаю, что втягиваю вас в опасную авантюру, но я не вижу иного способа, чтобы спасти своего внука, — признался Голдобеев.

—   Я вас, Юрий Андреевич, уважаю как мыслящего, умного бизнесмена, патриота своей страны. Именно таких нам сейчас здорово не хватает для упрочения власти и по­рядка. Не заступиться за такого человека, как вы, даже рис­куя своим благополучием, я считал бы со своей стороны непростительным. Но вы должны дать мне слово, что о на­шем сговоре и союзе никому не скажете, что будете без об­суждений четко выполнять все мои указания и что все свои действия и поступки будете согласовывать со мной. Только при соблюдении вами моих требований у нас с вами будет какой-то шанс спасти вашего внука.

— Даю слово!

—   Будем считать, что соглашение между нами заклю­чено, — поживая Голдобееву руку, улыбнувшись, произнес Лесник. — А теперь, Юрий Андреевич, без утайки расска­жите мне, кого в первую очередь вы подозреваете в похи­щении вашего внука? Кто мог сделать вам такую подлянку?

—  Как я понимаю, Виктор Степанович, вы знаете, что у меня, а точнее, у моей семьи с главарем местных банди­тов, известным вам под кличкой Туляк, была масса стол­кновений, конфликтов. Он хотел подмять меня под себя, чтобы я, как при крепостном праве, барину платил оброк.

Но у него со мной затея не получилась. Поэтому похище­ние внука я считаю делом его рук.

—   Если вы уверены в своей версии, то безусловно, со­общили о ней следователю, который ведет дело о похище­нии вашего внука?

—    Конечно, я ему сообщил свои соображения, но он мне сказал, что одного моего подозрения ему недостаточно для производства обыска в доме Туляка, что ему прокурор не даст санкции на обыск. Я со следователем вполне согла­сен, поскольку ни для кого не секрет, что ресторан Зиновь­ева Аркадия Игоревича часто посещает начальник милиции и прокурор. Я уверен, да мне и со стороны люди подсказы­вают, что развлекаются они в ресторане Туляка бесплатно. Но дело даже не в их дружеских отношениях. Я на тысячу процентов уверен, что Туляк, если он причастен к похище­нию моего внука, ни за какие деньги не станет прятать его в своем доме. Он же не дурак. Я его как противника даже ува­жаю, а поэтому на такую идиотскую выходку, думаю, он не способен.

— Да, действительно, если Туляк организовал похище­ние вашего внука, то ставить себя под удар содержанием ребенка у себя дома он не будет. Больше вы никого не по­дозреваете?

—  Нет!

—  В вашем подозрении в отношении Туляка меня сму­щает один момент, — задумчиво произнес Лесник.

— Какой?

—  Если вашего внука похитили люди Туляка, то за про­шедшие пять дней они обязательно попытались бы с вами связаться. Ждать-то им нет никакого резона. Да еще и без предъявления каких-либо требований. Чего ждать-то? По­этому я не исключаю, что похитить вашего внука могли иногородние, гастролеры.

— Такие сомнения и меня мучают.