Собор без крестов - 2 - Владимир Шитов

—  Куда надо ехать?

— Давайте потихоньку в сторону вашего дома...

Василий Филиппович молча повиновался его требова­нию.

— А вот тут поверни направо.

После выполнения водителем и этого маневра, Голдо­беев увидел, как Лесник, развернув сверток, достал из него бинокль и, вооружившись им, стал рассматривать через за­днее стекло автомобиля движущийся за ними следом автот­ранспорт. Временами Лесник говорил Василию Филиппо­вичу, чтобы он делал новые маневры: то направо, то в ле­вую сторону. Так они колесили по городу около сорока ми­нут.

Положив бинокль на сиденье и хлопнув себя ладоня­ми по коленям, Лесник недовольно воскликнул:

— Так я и знал, что за нами менты установят «хвост».

—  Не может быть, я никому не говорил о нашей с вами тайне!

—  Когда ментам что-то надо, то они это делают, нико­го не спрашивая. Вон видите темно-синие «жигули», — по­казывая рукой в заднее окно автомобиля, сообщил Лесник. — Они как будто налыгачем к нам привязаны.

— Да как они смеют за нами следить?

—  Смеют и имеют право. Если вы связались со мной, значит, тут что-то нечисто, а раз так, то они решили за нами установить слежку. Так как мы с вами действуем сами по себе, то и они поступают так, как считают нужным.

—  Как же они нам мешают! — недовольно произнес Голдобеев.

—  Наоборот, они хотят сделать вам доброе дело, — воз­разил Лесник.

—  Какое?

—  А вдруг я вас куда-нибудь завезу и вы станете вто­рым заложником из семейства Голдобеевых, а они тут как тут — и беззаконию не дадут свершиться, — объяснил не­которые принципы оперативной работы милиции Лесник. Постучав рукой по плечу водителя, спросил:

—  Как тебя звать?

—   Василий Филиппович, — ответил тот ему незамед­лительно.

—  Так вот, дорогой мой Василий Филиппович, сейчас ты должен четко и быстро выполнять мои команды. Иначе мы с Юрием Андреевичем не сможем оторваться от ментов и сделать доброе дело, на которое настроились с утра.

—  Выполняй его команды, — подтвердил желание Лес­ника Голдобеев, дав гем самым понять водителю, чтобы у того не возникло сомнений, стоит ли ему слушаться како­го-то старика.

Лесник по-прежнему продолжал указывать Василию Филипповичу направление движения. Водителю часто при­ходилось делать разные маневры. Все они смогли убедить­ся, что темно-синие «жигули» хвостом следовали за ними.

— Сейчас мы заедем под одну арку двенадцатиэтажно­го дома. Тебе, Василий Филиппович, так надо в ней заглох­нуть, чтобы менты не смогли твою тачку завести минут двад­цать. Потом ты можешь завести свою колымагу, и ехать на ней к моему дому и там нас с Юрием Андреевичем ждать до нашего прихода. Нам же, Юрий Андреевич, придется мет­ров тридцать пробежаться. Через проулок мы выйдем на смежную улицу, где нас ждет моя тачка с водителем. Если мы сможем от ментов оторваться, то только тогда я вас по­везу туда, куда обещал.

— Лишь бы милиционеры нас не догнали, пока будем бежать до вашей машины, — с тревогой в голосе заметил Голдобеев.

—    Придется постараться, вспомнить молодость, — улыбнувшись, посоветовал Лесник. — Ты, Василий Филип­пович, не вздумай говорить ментам то, что услышал из моей беседы с твоим директором, иначе они могут нам весь наш план расстроить.

—   Не маленький, понимаю, — заверил Лесника води­тель.

Василий Филиппович, въехав под арку дома, так пос­тавил «заглохнувший» свой автомобиль, что при всем же­лании работникам милиций невозможно было его объехать своими «жигулями».

Когда же два милиционера выскочили из машины на смежную улицу, пытаясь преследовать беглецов, то увиде­ли только задние габаритные огни удаляющегося автомо­биля, увозившего от них «объекты наблюдения». Объезжать улицу и пытаться догнать беглецов было бесполезной за­теей.

Слежкой за машиной Голдобеева и ее пассажирами из темно-синих «жигулей» занимались трое мужчин, одетых в гражданскую одежду. Возвратившись со смежной улицы после неудавшейся погони, один из «прытких», открыв дверцу в салон машины Василия Филипповича, увидел на заднем сиденье оставленный Лесником бинокль и произ­нес, обращаясь к членам своей группы:

—  А Лесник-то нас из тачки в бинокль рассматривал. Вот вам и старик! Я же говорил, что он нас усек. Кто мне заливал: «Он старый, слепой!..» — с издевкой в голосе пе­редразнил он кого-то из членов своей группы.

— Теперь будет нам от шефа нагоняй, что его поруче­ние не выполнили, — сокрушенно посетовал подошедший к нему напарник. — Поехали писать рапорта об «успешно» завершившемся задании, — пошутил он.

— Прежде чем уехать, давайте деда дернем, поможем машину завести, — предложил ему один из «прытких».

—  Она у него и не ломалась. Как сейчас отъедем отсю­да, так сразу же и заведется. Так я говорю, батя? — обратил­ся к Василию Филипповичу самый старший по возрасту, мужчина лет тридцати.

На такой каверзный вопрос Василий Филиппович ре­шил лучше не отвечать, а промолчать. К его счастью, парни не нуждались в» его ответе. Сев в свою машину, сердито хлопнув дверками, парни оставили Таратухина одного под аркой. Убедившись, что они к нему возвращаться не соби­раются, Василий Филиппович, заведя свой автомобиль, поехал к дому Лесника, как ему было поручено.

На смежной улице Лесник и Голдобеев сели в машину Лесника, которую его водитель заранее припарковал в ука­занном месте. Как мы видим, предусмотрительность Лес­ника не оказалась напрасной.

В половине десятого они остановили свою машину около школы, там, где Василий Филиппович всегда поджи­дал после занятий в школе Михаила.

—  Вот сюда парни должны привезти к вам вашего вну­ка, — успокаивая измученного вечерними приключениями Голдобеева, оповестил Лесник.

—  К какому времени нам нужно их ждать?

—    К десяти, но не исключено, что вашего внука парни могут привезти раньше. Выйдите из машины и станьте ря­дом с ней со стороны обочины, — посоветовал Лесник Голдобееву. — Чтобы они знали, что мы готовы к его приему. Не вздумайте только подходить к их машине раньше, чем парни отпустят мальчика, — продолжал он инструктаж.

Юрий Андреевич молча исполнил его указания, поки­нув машину и встав сбоку от нее, ближе к обочине. За вре­мя общения с Лесником ему несколько раз приходилось бросать в рот таблетки валидола и сосать их как конфеты.

Без пяти минут десять на противоположной стороне улицы остановился легковой автомобиль «жигули» без го­сударственного номерного знака. В нем были трое парней, один из них помог мальчику выйти из машины, после чего «жигули» с потушенными фарами стремительно покинули место остановки.

Происходящее в салоне «жигулей» Голдобееву было хорошо видно, так как при открытой дверце в салоне заго­релся свет.

— Деда!

—  Внучек!

— Деда!

—  Внучек!

Вот так, обмениваясь возгласами, ребенок и его дед бе­жали навстречу друг другу. Подхватив внука на руки и при­жимая его к своей груди, боясь его раздавить, Голдобеев, не сдерживаясь, плакал, как ребенок. Его слезы радости смешивались со слезами внука.

—    Деда, мне у этих нехороших людей было страшно, — поделился внук своим главным впечатлением.

— Тебе угрожали?

— Нет, но плохо кормили и из комнаты никуда не пус­кали гулять...

Голдобеев не спешил к своей машине. Только уняв дрожь в коленях, полностью успокоившись и осушив слезы, он сел сам и усадил рядом внука на заднее сиденье. Они поехали к дому Лесника, где Голдобеев со спавшим на его руках внуком пересел в свою «волгу».

—- Я бы хотел, Виктор Степанович, чтобы вы поехали сейчас ко мне домой, — предложил он Леснику.

Тот понимал, зачем его приглашают в гости, а поэтому ответил:.

— Я, Юрий Андреевич, не любитель быть на таких тор­жествах. Я старый человек и не хочу перегружать сердце та­кими волнениями, какие приходится испытывать вам.

—   По гроб жизни я буду считать себя вашим должни­ком.

—    Нет, должником я вас видеть не хочу, а вот своим товарищем — не возражал бы.