Очерки о проклятых науках. У порога тайны. Храм Сатаны - Станислас де Гуайта

Этот поистине типичный факт был удостоверен для меня одним из самых серьезных людей, который сам был очевидцем этой печальной сцены.

Здесь уместно будет провести новую параллель со случаем пастуха Тореля, чье лицо демонстрировало все шрамы от ударов, нанесенных накануне его астральной форме. Это подводит нас к упоминанию еще одной из множества деталей, которые мы опустили при кратком изложении сидевильского дела. Кюре Тинель зарядил свой пистолет мелкой дробью, чтобы палить по воробьям. В самый разгар таинственной бури он выстрелил в направлении шума. Ребенок, который один отчетливо видел форму пастуха, заявил, что две дробины угодили тому прямо в лицо. На следующий день на физиономии Тореля нашли вполне отчеливый след от двух дробин!..

Тождественность феноменов всегда остается неоспоримой, идет ли речь о Спиритизме или Колдовстве; и нам остается лишь множить здесь примеры и свидетельства. Если же наши читатели настроены скептически и не расположены признавать подобные чудеса, то пусть они посетят какой-нибудь спиритический сеанс, и их недоверие будет сломлено красноречивостью фактов.

Существуют всевозможные медиумы: одних называют медиумами физических эффектов, то есть вокруг них наблюдаются такие феномены, как, например, стуки, перемещения объектов, левитация и т. д.; другие называются медиумами материализаций: в их присутствии сгущаются видимые и осязаемые формы, то светящиеся и полупрозрачные, то окрашенные и непрозрачные; то живые существа, то даже неодушевленные предметы; то устойчивые и вполне развитые объекты, то непрочные и готовые распасться скопления. Наконец, есть те, кого называют медиумами воплощений.

Последний случай нельзя считать наименее поразительным и, в особенности, наименее заслуживающим рассмотрения.

Эти медиумы на время гостеприимно предоставляют свои тела существам, которые в них воплощаются и, завладевая их органами, приводят их в движение и управляют ими по своей прихоти. В этой категории феноменов мы были свидетелями необычных, ошеломляющих сцен… За несколько секунд добровольный одержимый изменяется, исправляется и преобразуется от начала до конца по внутреннему образцу завладевающего им даймона.

Волшебная палочка Цирцеи не была, разумеется, более проворной, а ее воздействие — более чудесным. Медиум становится неузнаваемым: его поза, голос, взгляд и жесты резко меняются; трансформируются даже черты его лица. Это внезапная метаморфоза всей его личности…

Перед вами — другой человек. И — пугающая деталь! — порой кажется, что Тот, кто находится там — существо, известное зрителю, существо нежно любимое, умершее много лет назад… и вдруг воскресшее в оболочке незнакомца, одолжившего свое тело, — первого встречного, который в этот момент не знает ни имени, ни самого факта прошлого существования оживающего в нем мертвеца!

Но как можно сомневаться? Сходство, бесспорное и в то же время парадоксальное, становится тем более впечатляющим, что оно утверждается скорее в психической, надмирной и как бы одухотворенной, нежели в пластической и материальной форме; ведь оно должно приспосабливаться к врожденным чертам медиума: костяк в самом деле не изменяется, и лишь мягкие, мясистые поверхности формируются по морфогенному шаблону внутреннего ваятеля, чье моментальное искусство властно проявляется изнутри наружу.

Это автоэкстериоризация: сквозь телесную оболочку заклинателя обнаруживается внутренний заклинаемый. Мимолетная душа запечатлевает свое собственное изображение на лице медиума, испытывающего ее тесные, виртуальные, сверхфизические объятия…

Свершилось: физиономия воплотившегося существа «приклеилась» к пассивной модели посредника, предложившего себя для воплощения.

И какое волнующее, незабываемое зрелище!

Вы вновь узнаете жесты и позу; голосовые интонации любимого человека; устами медиума он говорит с вами о былом; он ворошит старые воспоминания, погребенные в глубине вашей души, тайну которых разделял с вами лишь он один!

Ваши глаза увлажняются от слез; непреодолимое волнение сжимает вам сердце. Больше не может быть никаких сомнений, это Он!..

И вы возвращаетесь домой потрясенным, уверенным в том, что вновь увидели его, — а по правде говоря, вы были введены в заблуждение и обмануты элементалем или даже ларвой вторичной атмосферы.

Это двусмысленное существо, это псевдопсихическое зеркало отразило образ покойного, всегда живой в дарохранительнице вашей души. Наделив силой и четко обрисовав, для того чтобы их воспроизвести, старинные отпечатки, уже готовые изгладиться из вашей памяти, эта ларва поведала вам о вашей душе…

Можно представить себе ужасающее значение подобных мистификаций… Элементали, подобно всем двойственным и полусознательным существам негативного Света, «намагничены» извращенными инстинктами[514]. И мораль тех, кого они посещают, обычно не в силах противостоять им.

Большое число медиумов скатилось по этой наклонной плоскости до самого болота, где души коснеют в наигнуснейшей извращенности. Для многих из них Онанизм — лишь самое безобидное последствие этого нравственного вырождения. Мне известно, что некоторые из них питаются humano semine[515] эта отвратительная привычка перешла у них в состояние бешеной мании, так что они ходят из одного дома в другой, предлагая свои постыдные услуги.

Я знаю тех, кто несет на своем лице нестираемый стигмат этого глубокого расстройства инстинктов. Среди них даже есть один медиум, из числа самых сильных и самых известных, которому природа заранее уготовила необычную участь. Вовсе не следуя за своими коллегами по пути сексуальных отклонений, он лелеет лишь одну мечту: о нормальной любви. Это женщина с самым красивым сложением на свете, но с мужской головой и победоносными усами. Этот андрогин совершенно благоразумен и обладает весьма учтивым нравом. Двое из моих друзей кое-что знают о нем…

Но довольно об этом.

Вы могли прочитать в первой главе, какие более чем непристойные «подвиги» свойственны неуловимым и изменчивым существам, снующим вокруг профессиональных медиумов (см. стр. 115–116). «Пляска» столов, даже если ее добиваются в семейном кругу, представляет большую угрозу для чести женщин, целомудрия юных дев и невинности детей. Отцы и матери (восклицает ученый, хорошо осведомленный в спиритических явлениях, г-н Бонжан из Шамбери), если вы не хотите, чтобы у ваших дочерей развились преждевременные чувства; супруги, если вы дорожите покоем своих «половин», остерегайтесь магнетической цепи вообще и «пляски» столов в частности!

Никто не удивится, если мы вменим в вину Магнетизму губительные последствия, когда его используют безрассудные экспериментаторы, не вполне посвященные и лишенные высокой и строгой морали.

Семь лет назад я наблюдал успех следующего преступного опыта: один врач, чье имя я не стану называть, внушил во сне некоей юной еврейке, что стакан воды, который она обнаружит рядом с собой при пробуждении, будет наполнен страшным ядом. Тем не менее, ей дано было приказание выпить его одним залпом.

— Но Саломея умрет от него, — возразила еврейка (эта юная пациентка проявляла во сне две различные индивидуальности: она имела обыкновение говорить о самой себе как о совершенно безразличном третьем лице).

— Да, Саломея умрет от него, — зловещим эхом вторил ей доктор.

Девочка проснулась и не задумываясь осушила стакан. Ее лицо тотчас же исказилось гримасой:

— Что я выпила? У меня всё горит! На помощь!..

Несчастная, не сохранив ни малейших воспоминаний о том, что ей было предписано во сне, полагала, что действует добровольно.

Через шесть минут после приема этой чистой воды ее вырвало, между двумя судорожными припадками, большим количеством алой крови.

Испуганному доктору хватило времени лишь на то, чтобы вновь усыпить ее и свести на нет прежнее внушение посредством нового.

Ему нетрудно было этого добиться; однако ему не удалось устранить травматические последствия этого безобразного эксперимента. Бедный ребенок увидел смерть вблизи: в его желудке открылась округлая язвочка, и девочка была обязана медленным выздоровлением от столь серьезного недуга лишь своему крепкому юному здоровью. С другой стороны, молодой практикующий врач, который не был злым человеком, полностью излечился, как я полагаю, от непреодолимой тяги к рискованным экспериментам.

Я видел также, как хорошенькая девочка из народа, очень скромная и порядочная, разделась донага и исполнила в этом «наряде» очень вольный ригодон. При этом присутствовало одиннадцать человек, в том числе трое молодых докторов, четверо студентов и один фармацевт — все молодые люди!