Обещание - Ольга Романовская

При слове «приём» и мыслях о вытекающем отсюда сладостном понятии «танцы» Стелла тихо вздохнула.

— Кузен, а Её высочество не равнодушна к балам, — рассмеялась добисска. — У неё так загорелись глаза… Может, возьмём её с собой?

— Да? — скептически протянул Кулан, прищурившись, посмотрев на свою пленницу. — Боюсь, тогда этот приём превратиться в стихийное бедствие. Нет, пока она не научится хорошо вести себя в приличном обществе…

«Приличном обществе»? От бурных возражений принцессу спас только вовремя набранный в лёгкие воздух. Но она все же не удержалась и резко дёрнула руку маргина.

К подъезду подвели лошадей: почти шоколадного монтена для Кулана и серую лошадку для принцессы. Командующий маргинской армией помог Стелле сесть в седло; девушка подметила, что его пальцы с удовольствием на мгновенье задержались на её талии. Правда, дальнейшее промедление стоило бы ему пощечины.

Принцесса хотела взять в руки поводья, но Кулан поспешил забрал их у неё.

— Нет, — сказал он, — я могу чувствовать себя в полной безопасности лишь тогда, когда буду контролировать каждое Ваше движение.

— Вы меня боитесь?

— Скорее проявляю должную бдительность. Лучше заранее всё продумать, чем потом расплачиваться за свою беспечность.

Они ехали вшестером: он, она и четыре маргина. Мимо них унылой чередой тянулись дома, мелькали площади со звонкими струями фонтанов; изредка пробегали люди в смешных остроконечных шляпах. Заметив Кулана, они останавливались, прижимались к стенам домов и подобострастно кланялись.

— Почему все здесь куда-то спешат?

— Господин не любит праздношатающихся людей.

— А как же маргины?

— Это исключение. Они охраняют город и следят за порядком.

— А почему они кланяются?

— Потому что так положено.

— Это несправедливо!

— Что несправедливо?

— Всё то, что здесь происходит.

— Разве не разумно, когда каждый человек занимается своим делом и не мешает другим?

— Как я понимаю, жители живут в бедности?

— Каждый по своим средствам, — уклончиво ответил Кулан.

— Тогда понятно, почему тут так уныло. У большинства горожан не только нет такого роскошного дома, как у Вас, но даже надёжной крыши над головой. Даже цветы и деревья — прерогатива богатых.

— Видите ли, в каждом обществе существует несправедливость, я сомневаюсь, что все жители Лиэрны богаты.

Принцесса промолчала. Кулан был прав, обвинять его в установившемся порядке вещей было нелепо, но нищета и бесправие добисцев ужасали.

— А где моя Лайнес? — наигранно безразлично спросила девушка, всеми силами пытаясь скрыть своё волнение. Пожалуй, сейчас это был один из важнейших вопросов в её жизни. — Где моя лошадка?

— Зачем Вам знать? — насторожился маргин, невольно сжав поводья её лошади. — В ближайшее время она Вам не понадобится.

— Моя лошадь скучает без меня. Позвольте мне увидеть её.

Она с мольбой посмотрела на него, умильно хлопая полуопущенными ресницами; заискивающая улыбка тронула её губы.

— Ну уж нет! Если Вы окажитесь рядом с ней, то тут же добудете меч и сбежите, срубив перед этим десяток голов. И первой же будет моя.

— Почему Вы так думаете? — Улыбка стала загадочнее и обворожительнее.

— Разумеется, Вам захочется отомстить своему тюремщику. Я ещё не забыл того случая с ножом, украденным из дворца, — тихо добавил Кулан.

— Откуда Вы узнали, что я взяла его там? — Стелла бросила на него испуганный взгляд. Её чары рухнули.

— Это моя работа, — довольно улыбнулся маргин и, слегка наклонившись к ней, добавил: — Так что и не мечтайте о встрече со своей лошадкой!

— Скажите хотя бы, где она, — робко попросила девушка, уже не надеясь на успех рушащегося на глазах плана освобождения.

— В дворцовой конюшне. Довольны?

— Вполне. — Её постигло очередное разочарование.

Через час они повернули назад к Фонтанной площади, на углу которой стоял дом Кулана.

Глава III

Стелла просунула руку сквозь оконную решётку, чтобы покормить голубей. Птицы садились на карниз и склёвывали крошки прямо с ладони.

Милые птички, они так доверчиво подлетали к решётке…

Один голубок, бывший смелее других, щекотал коготками её запястье, склёвывая закатившуюся за рукав крошку. Принцесса невольно улыбнулась и осторожно погладила его белую головку указательным пальцем. Птица заворковала и снова защекотала её коготками.

Приглядевшись, девушка заметила прикреплённую к лапке записку. Она отвязала её и, прислушавшись, не идёт ли кто-нибудь, — прочитала следующее:

Стелла, жди меня в субботу вечером. Если сможешь, постарайся выбраться на улицу, если нет, то привяжи к что-то яркое.

Маркус.

Шум с улицы спугнул птиц, они с громким хлопаньем крыльев разлетелись — счастливые!

Принцесса быстро спрятала записку и отошла от окна. Ей показалось, что кто-то поднимается по лестнице — да, так и есть. Она метнулась к столу и схватила лежавшую на нём книгу — что-то нудное, слащавое, из круга чтения Иймы. Сердце бешено стучало; она чувствовала себя преступницей.

В замочной скважине повернулся ключ, и в комнату вошёл Кулан.

— Собирайтесь, мы едем, — холодно, непривычно резко, без обычного приветствия бросил он.

— Едем куда? — Стелла была напугана и заинтригована одновременно.

— Сначала в храм, потом к Круговой реке, затем во дворец господина, а после…

— А, будет ещё и «после»? — усмехнулась она. — Я-то думала, что в гостях у Маргулая для меня все окончится.

— Нет, вечером Вы вернётесь домой.

— Вы, наверное, имели в виду свой дом, а не мой? Мой дом далеко отсюда.

— Отныне мой дом — Ваш. Но это ещё не всё.

— Хватит! — Она отмахнулась от него, как от назойливой мухи. — Ничего приятного Вы мне всё равно не скажите, так что не стоит и продолжать.

— Как хотите, я всего лишь хотел предупредить, что через неделю отвезу Вас в лес Шармен.

— Для чего? Для дальнейшего знакомства со сваргами? — Её бравада была лишь прикрытием зловещего предчувствия и тесно связанного с ним страха смерти. — Знаете ли, лес — не самое лучшее место для прогулок, особенно для девушки.

— В этом Вы правы, — кисло улыбнулся он. — Но не мне решать. Господин решил поселить Вас в своём дворце.

— И всё это для того, чтобы я не сбежала?

— Может быть, — Кулан снова стал немногословен. — Собирайтесь, скоро жертвоприношение.

— Я не поеду в храм, — решительно заявила принцесса. — Мне противна даже мысль об этом месте.