Три года революции и гражданской войны на Кубани - Даниил Скобцов

– Вы хотите свалить правительство включительно до атамана, но сами взять власть боитесь… Тянетесь к власти, а руки у вас дрожат… Действуйте прямо…

Терпение Сушкова при этом испытывалось до последней степени. Во время речи весьма невоздержанного на язык черкеса Готагогу председатель правительства Сушков произнес вслух несколько слов, подал реплику. Председательствовавший в раде Султан-Шахим-Гирей сделал ему резкое замечание.

– Я протестую, – заявил председатель правительства.

– Протестуйте сколько угодно…

Сушков покинул собрание. Аналогичный инцидент произошел между членом правительства Каплиным и Готагогу. Наконец, истинный дирижер всей этой затеи расправы с правительством К. А. Бескровный сделал в раде заявление: «Мы должны, наконец, выразить правительству недоверие»… И в конце одного затянувшегося до четырех часов утра заседания в раде было выражено линейскому правительству недоверие. Сколько помнится, сделано это было в ночь с 4 на 5 мая 1919 года. Правительство, давно готовое к такому исходу, вручило атаману прошение о своей отставке. Так как Сушков не захотел ни одного дня оставаться исполняющим обязанности председателя правительства, атаман попросил меня временно, впредь до составления нового правительства, исполнять обязанности председателя…

Глава XIV

Прежде чем перейти к рассказу о дальнейшем течении на Кубани дел общественно-политического значения, мне представляется уместным сделать общий обзор течения дел по ведомству земледелия, которое по тому времени продолжало привлекать к себе особое внимание.

Год и восемь месяцев я стоял во главе этого ведомства, срок для кубанского краевого правительства того времени рекордный. Мы достигли доброй сработанности центрального ведомственного аппарата и налаженности взаимоотношений с местной агентурой, не загромождая ведомство излишним количеством чиновников. Ко времени моего возвращения в Екатеринодар там состоялся съезд непременных членов отдельских земельных комиссий и их заместителей. Как я был уведомлен, в их среде возникал вопрос, следует ли продолжать работу после моего ухода с поста члена правительства по их ведомству. Главный секретарь ведомства Мешковский приезжал ко мне в Анапу посоветоваться по этому вопросу. Я рекомендовал им во что бы то ни стало оставаться на своих постах и по возможности не отступать от выработанных нами организационных ведомственных правил, тем более что такие члены правительства, как Бескровный, в свою очередь, настаивали на том же, а заместивший меня бывший мой помощник Голуб другого плана работы по ведомству не мог бы придумать.

По отделу земельных улучшений мне удалось организовать и оставить после себя те сорок девять агрономических участков в крае, о которых я делал заявления в своей речи 18 ноября 1918 года как о цели своей работы по части предоставления населению помощи специалистов. Во главе участков были поставлены или ученые агрономы, или агрономы со среднеземледельческим образованием, но зарекомендовавшие себя хорошими практиками. Кроме этого были посланы в край инструктора – специалисты по скотоводству, по огородничеству, сельскохозяйственной кооперации, сыроварению, птицеводству и пр. У нас оказался к этому времени большой резерв агрономов-специалистов, потому что среди беженцев из России обнаружилось немало лиц с агрономическим образованием, кои охотно устраивались по своей специальности на хлебной Кубани. Расстройство в эти ряды вносили, к сожалению, частые мобилизации и призывы в войска. В таких случаях приходилось хлопотать за специалистов, сумевших себя зарекомендовать с хорошей стороны.

Среди лета 1919 года был устроен агрономический съезд, давший очень хорошие результаты. Нами обращалось большое внимание на «опытное дело» по сельскому хозяйству. Опытная станция технических и сельскохозяйственных культур оправлялась от потрясений острого периода гражданской войны. Практически большую работу по селекции и некоторым другим частям опытного дела совершали руководители Сельскохозяйственной школы в местечке Круглик.

Нашей главной заботой было, чтобы площадь запашки не уменьшалась. Но в отдельных районах края, вследствие затянувшейся борьбы, пропускались сроки посевов первичных для данного района культур, в таких случаях подобранный штат местных агентов пропагандировал другую культуру, более благоприятную в смысле вегетации.

5/18 ноября Л. Л. Быч в качестве члена правительства по ведомству продовольствия и снабжения заявлял, что «недобор хлеба в 1918 году может быть выражен минимально в 50 000 000 пудов, это год наиболее напряженной борьбы на территории Кубанского края»… Заключительные слова его речи тогда были: «Я боюсь, что в будущем году Кубанский край будет краем голодающим».

Итак, свой единственный полный сельскохозяйственный год, когда большая часть краевой территории была свободна от большевиков, мы начали при очень неблагоприятных показаниях. Результат же получился сверх ожидания высокоблагоприятный.

По сведениям статистико-экономического отдела ведомства торговли и промышленности, опубликованным в местной прессе в декабре 1919 года, урожай хлебов на Кубани в 1919 году был следующий:

В процентном отношении к урожаю 1910 года это по отдельным культурам составляло:

См. «Великая Россия» 1/14 декабря 1919 года.

Следовательно, недосев озимого клина был в некоторой степени восполнен расширением запашки в весеннем клину, к чему мы, собственно, стремились. Сильно сократилось возделывание подсолнуха и табаку как дорогих по возделыванию культур.

Любопытно отметить, в каких частях края произошло сокращение посевной площади. В то время как в Баталпашинском, Екатеринодарском и Ейском оно оказалось почти равной площади засева 1916 года: 100,36 процентов, 104,2 %, 109,3 %, то по Кавказскому, Майкопскому площадь засева снизилась до 96,7 %, по Лабинскому же отделу, наиболее отдавшемуся борьбе, произошло чрезвычайное уменьшение посевной площади до 69,6 %. В то время как в Таманском отделе, где настойчиво велась пропаганда выхода из борьбы, где при мобилизациях обнаружился наибольший процент дезертиров, здесь посевная площадь увеличилась до 112,4 %. По всему краю посевная площадь составляла в среднем 98 % посевной площади 1916 года.

Вообще говоря, усилия, которые приходилось делать при управлении ведомством даже в такие тяжелые годы, дали в общем свои результаты. Рассказываю об этом не ради самовосхваления, а чтобы показать живучесть рабочего устремления у кубанцев. Они пахали и засевали свою землю в эти годы часто в буквальном смысле под обстрелом.