До особого распоряжения - Борис Пармузин

тебя свои дела на той стороне. И я ничего не хочу о них знать. Не должен знать и Джанибек.

- Его дело переправить меня, - напомнил Адхам.

- Там он - хозяин, - вздохнул Махмуд-бек. - Мало ли что придет ему в голову. Ему может не

понравиться твой взгляд. Он у тебя бывает злым, настороженным. Пока будешь в становище - спи,

отдыхай. Впереди - трудная дорога. - Подумав, Махмуд-бек повторил: - Все! Доброго пути тебе.

Утром Махмуд-бек вышел проводить Адхама и проводника. Вначале решали деловые вопросы.

- Если мы не увидимся, лошадей можешь продать, - сказал Махмуд-бек проводнику. - А за помощь...

Он полез в карман. Проводник понял намерение Махмуд-бека и торопливо поднял руку:

- Нет! Нет!

Восклицание было таким искренним, что Махмуд-бек невольно смутился.

- Вы подождете меня? - спросил проводник.

Не хотелось его обманывать. Но и правду не мог сказать.

- Буду пока... здесь... - неопределенно ответил Махмуд-бек и крепко обнялся с проводником. А к

Адхаму только прикоснулся. Тот напряженно вытянулся. Даже голову чуть отклонил назад. Махмуд-бек

похлопал его по плечу:

- Доброго пути...

С вершин, поблескивающих вечным снегом, сползал рассвет. . Солнце пока пряталось где-то рядом.

Но розоватый свет уже заполнял чистое небо. И снег постепенно менял свой цвет.

Махмуд-бек не уходил со двора. Уже затих ритмичный цокот копыт. Возвращаться в дом не хотелось...

Надо подождать, когда величественно, спокойно над горным краем поднимется солнце. И тогда, прикрыв

глаза, подставить лицо первым мягким лучам.

Джамшид был сподвижником Джанибека-кази. Он еще совсем молодым парнем прислуживал

курбаши, таскался ва ним по чужим дорогам; первым начинал хохотать и хлопать себя по коленям при

самой глупой шутке бандита.

Джанибек этому парню, одному из своих многочисленных племянников, обещал богатую жизнь и

славу.

Шли годы... Джамшид взрослел, умнел, стал разбираться в делах, увидел и понял, на чем держится

авторитет прославленного Джанибека-кази.

Нигде не мог найти пристанища курбаши. Свою шайку, состоящую из родных и близких, он увел в

горы. Его мечтой было первым ворваться в долины Средней Азии, захватить обширную территорию,

стать владыкой городов и кишлаков. Эти города и кишлаки он заранее щедро разделил между

ближайшими помощниками.

Надо было только дождаться, когда гитлеровские войска войдут в Москву.

- А здесь - наше дело, - авторитетно заявлял Джанибек. - Мы первые спустимся с гор...

Слушал эти речи и Джамшид. Слушал и мечтал о будущей власти. Ему очень хотелось попасть в

Таджикистан. Например, в богатый город Ходжент. Он слышал, что большевики рядом построили

электростанцию, какие-то заводы.

А дядя дал всего два маленьких горных кишлака.

- Еще молод... - сказал Джанибек. И как мальчишку, потрепал грязной ладонью по щеке.

Джамшиду уже сорок три года. Всю свою молодость он отдал Джанибеку. Таскал ему чайники,

подавал пиалу, чистил сапоги, раскуривал чилим. В тайне от других бандитов Джамшид мял комочки

анаши, смешивал их с табаком.

О новой страсти Джанибека не говорили вслух, боялись вспыльчивого курбаши. Но разве утаишь от

людей и сладковатый дымок, и бессвязные речи, и мутные, бессмысленные глаза.

Чилим доверяли только Джамшиду. Он оставался по-прежнему мальчиком, слугой и в тридцать, и в

сорок лет. Особой почестью считалось, когда курбаши, накурившись, двигал чилим в сторону Джамшида.

Через несколько лет Джамшид уже с радостью и с большой благодарностью хватался за чилим.

Торопливо проводил рукавом халата по мокрому мундштуку и, прикрыв глаза, слушал клёкот воды,

затягивался...

В эти минуты он забывал о тоскливых, монотонных годах, проведенных в горах, о пропавшей жизни, о

той жалкой подачке, которую обещает Джанибек-кази в случае победы Гитлера.

Особой милостью за верную службу считалась и поездка на базар в поселок Ага-хана.

186

В третий раз такой милости удостоился Джамшид.

Прибыв в Гульташ, он поселился в доме Акбара. Небольшая группа рядовых бандитов расположилась

на ночевку в караван-сарае.

Акбар знал о страсти Джамшида. После ужина он с почтением преподнес новому гостю чилим.

У Джамшида было плохое настроение. Махмуд-бек, почтенный умный человек, рассказал о трудной

борьбе с Советами. Борьба еще будет продолжаться.

Русские в Берлине... Гитлер подох... На кого теперь надеяться? На самих себя?

Не такой дурак Джамшид, чтобы поверить в силы небольшой шайки Джанибека.

Джамшид жадно затянулся, прикрыл глаза и не спеша выпустил струйку дыма. Секунду он молча

наслаждался пьянящим зельем, потом благодарно кивнул хозяину. Акбар не пожадничал, положил в

табак хорошую порцию анаши.

После очередных двух-трех затяжек появилось желание продолжать разговор, поспорить, рассказать

какую-нибудь веселую историю. Только где взять эти истории? Скучно у них в горах.

- Разжирел Джанибек... - неожиданно сорвался Джамшид. - Уже головы не поворачивает. Только

бровью поводит, только глазами косит на тех, кто рядом. Слушает и все мимо ушей пропускает.

Наплевать ему на родных и друзей.

Сам Джамшид тоже отяжелел. С солидным брюшком, краснощекий. Но, как понял Махмуд-бек,

Джамшид обвиняет своего главаря не в тучности, а в зазнайстве.

Махмуд-бек высказал надежду, что когда-нибудь отряд Джанибека много сделает в борьбе против

большевиков.

- Когда? - зло прошептал Джамшид.

- Придет время.

- Мы стареем... А Джанибек посылал сюда вниз человека с золотом. У него в городе в банке есть

деньги.

- Наверное, хранит для вас, для будущей армии.

Махмуд-бек пил чай короткими глотками, наслаждаясь покоем, изредка поглаживая больную ногу.

- Для армии у нас все есть. Сейчас мы у Ага-хана получим новое оружие, динамит. .

- Зачем динамит? Вы живете спокойно.

- Осенью Джанибек думает спуститься вниз, к Советам.

- Сам?

- Так он и пойдет сам... - взорвался Джамшид. - Он наши головы подставит под советские пули.

Махмуд-бек похвалил осторожного опытного курбаши, который зря не будет посылать на гибель

людей.

- Зря? Он за это получит. От них! - куда-то в сторону резко махнул рукой Джамшид.

Конечно, от Джанибека требуют каких-то настоящих действий. Кто будет зря снабжать шайку оружием,

одеждой, продовольствием.

Джамшид тяжело сопел. Он выдержит разговор еще несколько минут. Потом его потянет в сон.

- У вас есть люди в горных кишлаках? Там, на той стороне. Мне надо послать своих. Я, конечно,

заплачу... Наверное, вы-то знаете?

- Есть... - с готовностью ответил Джамшид.

Он назвал горные кишлаки, имена людей с подчеркнутой небрежностью, давая понять Махмуд-беку,

что тот имеет дело не с рядовым бандитом, а с человеком, который сам, без Джанибека, может

заниматься большими делами.

Еще затяжка. Еще одна, слишком жадная... Она, наверное, доконает Джамшида. Толстоватые пальцы

вздрогнули, разжались, отпустили длинный, отполированный мундштук.

Махмуд-бек подхватил чилим и позвал хозяина. Взглянув на беспомощного Джамшида, Акбар

вздохнул.

- Погибает. . У них там, - он кивнул в сторону двери, - у них плохо. Если они не займутся настоящим

делом...

Махмуд-бек промолчал. «Настоящее дело» - вылазка на советскую территорию будет концом

Джанибека-кази и его шайки.

- Вы думаете вместе с ними ехать на базар? - спросил Махмуд-бек.

- Было бы хорошо, - виновато сказал хозяин.

Ему неудобно бросать Махмуд-бека в Гульташе. Но базары бывают редко. И ехать туда надо с хорошо

вооруженной группой. Так спокойней.

- Если бы вы подождали... - попросил Акбар.

- Нет. . Японец прав. Мне надо немедленно вернуться в город. - Махмуд-бек погладил больную ногу и

твердо повторил: - Очень надо достать место в самолете...

Деньги и фотография Живого Бога произвели впечатление на английского чиновника. Он пока

считался с суровыми законами горного края, с его властелином Ага-ханом.

На другое утро небольшой самолет поднялся с площади Гульташа, сделал круг над поселком.

Вон в той стороне, в двух днях пути, лежала родная страна. Там сейчас большой праздник... А он,

Махмуд-бек, вновь удаляется от Родины. С каждым часом все дальше и дальше.