Нордшельский отшельник - Камиш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ведомые злобой проникнуть стремятся
В закрытые магией склепы.
Украсть артефакты они не боятся,
Разбив хранилище в щепы.
— Я не… ничего не разрушала…
Горло саднило от крепкой каменной хватки, и от недостатка кислорода начала кружиться голова.
— Ты в хранилище Сеитта, странствующая душа, и ты не покинешь этих руин, если только не уверишь меня в невинности своих побуждений.
Лэниэль судорожно хватала воздух и так же спешно пыталась придумать выход. Как убедить стражницу в том, что ее пропустили сюда по доброй воле, и у нее не было намерений украсть вещицу, хранившуюся у нее?
Она с трудом пыталась вспомнить что-то о хранилище Сеитта. Казалось, она слышала когда-то о нем, но воспоминания ускользали.
Статуя прожигала своим взглядом, недобро прищуривая глаза, но убивать ее не торопилась. Просто не давала сбежать. Свечение лестницы тоже погасло — огоньки теперь кружили подле них, окутывая рассеянным голубым светом.
— Я не желала никому зла, — прошептала девушка. На ум не приходило ничего здравого.
— Кто ты, дева, и куда ты направляешься? — строгостью голоса стражницы можно было резать масло, но это пугало не так сильно, как перспектива навсегда быть погребенной под землей.
— Я Лэниэль, дочь Рэйлонда и Сейэры, взращенная Исильфором, павшим королем Милтона. Моя сестра Нави Вела сейчас возглавляет королевство. Я иду сквозь Нордшельский лес, чтобы найти союзников, которые помогли бы победить в битве с Гемами. Ленара благословила меня на этот путь.
Хватка стражницы чуть ослабла, и эльфийка судорожно вдохнула воздух, внезапно показавшийся в затхлом хранилище необычайно свежим и прохладным.
— Благородная эльфийка, королевская кровь, забота о народе… — статуя прищурилась, осматривая в полумраке лицо неудачливой путницы. — Вижу, твои речи правдивы и под ликом скрытым твоим могу рассмотреть истинную сущность твою. Лишь чистый сердцем может заполучить дар, который таило это подземелье долгие века. Я не ошибусь, если отдам его тебе.
На удивление, сильная рука наконец разжалась, и на ее сложенных лодочкой серых, потрескавшихся ладонях что-то сверкнуло. Лэниэль невольно задрожала всем телом, касаясь пальцами холодного металла, и аккуратно сжала его в руке. Огоньки собрались в кучу над головой эльфийки, чтобы дать ей рассмотреть таинственный предмет.
Это был осколок головного убора из драгоценного металла, похожего на золото. Грациозные линии его переплетались между собой, образуя часть обода с тонкими ажурными листочками, тянущимися вверх, будто ища солнце. Украшение было обломано, но рубцы казались не острыми. Она провела по нему пальцем, касаясь нежной глади, но неожиданно оцарапалась о край. Капли крови окропили вещицу, попали на каменный пол.
Откуда-то сверху послышались шорохи и возня, и эльфийка насторожилась. Она быстро спрятала часть артефакта в свою сумку и начала спешно подниматься по восстановившимся ступеням. Достигнув вершины подъема, она вышла не сразу, а притаилась, выглядывая наружу.
Луна зашла за плотные облака, так что в лесу ощутимо потемнело. В кустах и за деревьями, окружавших руины, что-то зловеще шевелилось.
“Незваные гости — подумала она, — и как их угораздило так вовремя подгадать момент?”
Выхода особо не было. Если это недоброжелатели или расхитители сокровищниц, а она не сомневалась, что это они, то твари будут поджидать ее день и ночь, пока она не сдастся, или не погибнет от голода внутри. Но во втором случае их шансы заполучить магическую безделушку резко снижались. Стражница не дремлет, как и огоньки.
Такие вороватые стайки давно действовали по незамысловатой схеме — они разбивали лагеря неподалеку от таких магических строений, оставляли нескольких особо скрытных и ловких товарищей следить за поляной, и просто ждали, пока какой-нибудь особенно смелый путник сможет открыть проход.
Потом они отбирали священные предметы, и если не знали, что с ним делать, то просто выменивали их в странствиях у других народов на драгоценности или золотишко. А его в свою очередь — на всякие непотребства. К примеру алкоголь, оружие и рабство женщин.
Находки им попадались не очень часто, но поколения расхитителей это не останавливало. Питались они лесными зверушками, пили ключевую воду, а большего им и не надо было. Лишь азарт и чувство загнанной эльфийки заставляло кипеть их кровь. Зачастую расхитителями гробниц выступало орочье племя — они давно помышляли разбоем, с тех пор, как они повально обосновались в лесах.
Эльфийка напряженно вглядывалась во тьму, и ее глаза понемногу привыкали к сумраку. Теперь деревья приобрели отчетливые очертания, и кусты не казались смутными черными пятнами. Но прятались разбойники хорошо. Она больше не слышала их возни и голосов, однако не сомневалась в том, что несколько десятков глаз сейчас уставились на выход из подземелья.
Мысленно она возвела мольбы к богиням. Ноги уже устали от неудобного положения вприсядку, и она с горечью поняла, что не сможет далеко убежать. Но где можно укрыться? В незнакомом лесу, в ночи, где все тропы настолько схожи, что легко заблудиться? Эти разбойники, скорее всего, знают округу, как свои десять пальцев, и поймают ее в два счета. А там получат и украшения, и оружие, и женщину.
Она поежилась от невеселых мыслей, и начала тихонько отстегивать плащ, чтобы он не мешался в побеге. Сложила его в утяжелившуюся сумку, и в голове мелькнула мысль о черном озере. Если она сумеет найти к нему дорогу и скрыться на противоположном берегу, у нее будет немного времени, чтобы отбиться или спрятаться. Хотя бы на дереве.
Эльфийка почувствовала, как от страха учащенно бьется ее сердце, и мысленно попыталась успокоиться, вспомнить свой путь от озера. Троп на подходе не было, и в свете солнца все выглядело совсем иначе. Отсиживаться ей не хотелось. Даже просьбу о помощи никак не передать — посыльный сокол давно не появлялся.
Она спустилась на несколько ступеней ниже, чтобы встать в полный рост незамеченной и размять ноги. К руинам никто не приближался — все опасались гнева Богинь и тайной магической защиты, которой окутывало пространство. Поэтому погоня за ней начнется только у кромки леса.
Она сделала несколько глотков воды, размялась, плотно закрыла суму и проверила ткань на ступнях — прохудившаяся, она рисковала развалиться в побеге. Но делать нечего. Лэниэль снова поднялась на предпоследнюю ступень, напряглась всем телом, как кошка перед прыжком, и ринулась вперед по поляне, по ощущениям выбирая направление к воде.
Воздух затрясся от криков, воплей, лязга металла. Она бежала вперед, не разбирая дороги, ветки били
