Полное собрание сочинений. Том 5. Мощеные реки - Василий Песков

Сидит лунатик на ящике, ведет с рыбой единоборство. Надо уметь раздразнить рыбу. Рука с удочкой тихо подрагивает. Временами весь рыбак с пяток до завязок у шапки подрагивает с удочкой вместе. И маленький рубиновый червячок на крючке там, в глубине, тоже пляшет. Ну конечно, какая рыба равнодушно пройдет мимо красного плясуна? Хвать! И в тот же момент заработали руки. И вот уже бьется, взбивает пушистый снег красноперая рыба размером… со спичку или чуть больше. Да. А что делать?

Выдра. Она что-то заметила.

Обычно ловится окунь. На блесну подо льдом попадаются щуки. Ловится лещ, где-нибудь на Волге или Оке. В Сибири пудового веса таймень попадает. На Камчатке в лунке ловят гольцов. И много ловят – на салазках еле довозят в поселок. А тут, в Подмосковье, вся радость – маленький окунек. Конечно, со спичку – это самая крайность. Такие обычно в счет не кладут. Считать начинают с «мелкого», величиной с палец, потом идет «ровный», потом «которого можно жарить», потом «крупный», потом идет «лапоть». «Лапоть» – это рыба, приносящая славу. Месяца два потом будут ходить разговоры: «Вон там, около камышей, Борис Иванович три «лаптя» взял…» Конечно, есть рыба и еще более крупная. Это которая даже японскую леску рвет, а если уж обрыв не случится, то надо кричать, чтобы скорее подали пешню – расширять лунку. Рассказ о такой рыбе лунатик начинает словами: «Вот случай был, хотите – верьте, хотите – нет…» Обычно не верят, но в каждом живет мечта когда-нибудь крикнуть: «Пешню, пешню давайте!»

Забыв о рыбе, я как-то взялся считать удильщиков. На озере сидело четыреста человек. Наверное, с самолета, пролетавшего в этих местах, озеро казалось большой белой тарелкой. Лежали в тарелке пироги с маком. Пироги кто-то съел, а мак остался. А совсем близко каждый лунатик имеет свое лицо и, если внимательно приглядеться, свою привычку, свой почерк, если хотите. Один сидит с транзисторной музыкой, другой для борьбы с морозом приспособил хитроумную печку, третий устроил палатку над лункой. Четвертый ловит обязательно лежа. Однажды я испугался, увидев у камышей такую фигуру. Валенки чуть занесло снегом. Щека на льду. Хотел уже кликнуть людей. Но вижу, рука у человека подрагивает.

– Вам плохо?

– Тсс… Ходят…

– Что ходит?

– Два ходят…

Я нагнулся к лунке и увидел: два «лаптя» презрительно толкают носом красного червяка. Я тоже лег, и уж не помню, сколько времени мы наблюдали, как озерные полосатые тигры лениво ходят между камышинками.

Есть у лунатиков теории, подкрепленные практикой. «Рыба найдет рыбака» – так считает один и ставит палатку с печкой около ног. Другой уверен: «Рыбу надо искать» – и целый день ходит, рубит и сверлит лед, червяка греет дыханием, бегает около лунки – греется сам. А когда начинают «цыплят по осени считать», оказывается, у обоих десятка по три «которых жарят».

В нашей компании больше всех ловят водитель троллейбуса и министр. Министр имеет японскую леску и знает какие-то тайны, а водитель – потому, что у него скорая шоферская реакция на подсечку. Мы с сапожником всегда ловим меньше других, потому что среди лунатиков числимся в ротозеях и всегда зеваем поклевки. Но зато мы видим, как вороны у брошенных лунок крадут окуней. Видели: лисица вечером обходит лунки и подбирает все, что забыто или забраковано по причине малых размеров. Один раз увидели выдру. Она отряхнулась у проруби, долго с любопытством глядела на рыбаков, потом что-то в воде заметила и нырнула…

Дни первозимья красками не богаты. Белая земля, белое небо, бурая, белым припорошенная полоска леса. Но если в середине дня приглядеться, заметишь едва уловимые краски. И только чутьем угадаешь: осина, сиреневые расплывы молодого ольшаника, желтовато-зеленый оцепеневший пух лозняка, темные острова сосен и отчаянно-рыжие камыши. Но чуть снежок – все замутилось, все краски смешались в одну чуть приметную полосу на границе земли и неба. В такие часы почему-то особенно яркими кажутся живые плавники окуней. Кинешь рыбу на снег и не можешь глаз оторвать от огненных перьев. Окунь прыгает, покрывается белой мукою рыхлого снега и замерзает в какой-нибудь странной позе… Эти картинки на озере достаются зевакам. Серьезный рыбак все это давно уже видел, и не так уж важно ему, как исчезает лес в снегопаде. В снегопад хорошо начинает ловиться плотва. У плотвы в снегопад появляется аппетит. И еще зорче глядит охотник на дрожащий конец маленькой удочки.

А день кончается. Лес сделался синим. И по озеру потекла синева.

Вот уже кто-то кричит:

– Ерш!

И все сразу зашевелились, начинают складывать удочки, считать и прятать в ящики рыбу. Клюнул ерш – значит, вечер, значит, плотва и окунь ловиться уже не будут.

Чуть ли не у автобуса встречает лунатика кошка. А дома встречают насмешкой: «Ну-ну, ну покажи рыбу». Тут следует честно признаться: «Ерши и немного мелочи…» Зато если пара-тройка «лаптей» попалась, можно соврать, что «из-за этой чертовой лески вот такая сошла!» Не важно, что этому верит только шестилетний сынишка. Вся семья в этом случае собирается возле таза с водой и будет глядеть, как окуни оживают. Странная штука: мерзлые, стучавшие в ящике окуни оживают – плавают, бьют хвостами в тазу. Теперь предстоит самая черная из работ – чистить рыбу. Тут все решают семейные отношения. Очень часто бедный, замерзший рыбак слышит: «Сам ловил, сам и чисть». Берется, чистит. А что делать лунатику?

Твои глаза

Заметки с выставки «Лесной эрмитаж»

Помните, вы лежали в траве и глядели на небо. Я уверен, что это было… Белые облака. По холмам двигались тени. То прохладно, то в глаза брызгало солнце. Бывают дни, когда над землей плывут удивительные облака. Помните облако, похожее на верблюда? А корабли с белыми парусами? Птица с длинными острыми крыльями… Каждый из нас видел удивительные облака. Конечно, все знают, что облака – это горы воды. Но в каждом человеке живет поэт. И редко кто не видит на небе сказочных птиц, кораблей, отары белых овец. Один чаще видит, другой – реже. А если кто не видел, то он не увидит и многого другого.

Один раз зашел разговор: что такое лес?

– Лес – это откуда возят дрова, – сказал один человек. Это было правильно, но сказавший так наверняка не увидит на небе сказочных птиц. Этот человек не стоял, удивленный, перед красным грибом-мухомором, не видел, как в капле росы отражается лесная поляна. Этот человек не знает лесных запахов, не заметил узора подсвеченных солнцем молодых листьев. Дрова… Он не знает, что даже и тут человеческий глаз может увидеть сказочных птиц, странных зверей и даже самого себя в забавной или драматической позе.