Звездный десант (сборник) - Роберт Хайнлайн

– Н-надеюсь, что нет, сэр.

– Я тоже на это надеюсь… Однако ты же совсем замерз! Хм-м-м… Этого так оставлять нельзя…

Он указал стеком вдаль:

– Видишь склад?

Я тоже посмотрел в ту сторону, но ничего, кроме прерии да одинокой постройки у самого горизонта, не увидел.

– Выйти из строя! Обежать вокруг склада. ОБЕЖАТЬ, я сказал! Бронски, проводи!

– Слушаю, сержант!

Один из этой компании со стеками устремился вслед за Дженкинсом, легко нагнал его и звучно стегнул пониже спины. Зим повернулся к остальным, все еще державшим строй по стойке «смирно».

Пройдясь взад-вперед вдоль строя, он внимательно оглядел нас и заметно опечалился. Наконец он остановился, повернулся к строю, покачал головой и сказал – самому себе, но достаточно громко:

– Да, привалило мне счастье, нечего сказать!

Он еще раз осмотрел нас.

– Вы, обезьяны! Нет, даже не обезьяны – вам до нормальных обезьян еще расти и расти… Вы, унылое сборище тошнотворных мартышек! Вы, слабогрудые, вислопузые заморыши, убежавшие из-под нянькиного передника! За всю мою жизнь не видал я такой кучи избалованных маменькиных сыночков, как вы! Пузо подобрать! Глаза на меня! Тебе говорю!

Я втянул живот, хотя вовсе не был уверен, что он обращается именно ко мне. Он все говорил и говорил и бушевал так, что я даже забыл про здешний собачий холод. Он ни разу не повторился, не допустил богохульства или непристойности (позже я понял, что все это он приберегал для особых случаев, но сегодняшний особым далеко не являлся). Однако наши недостатки – физические, умственные, моральные, а также наследственные – ухитрился описать во всех деталях и подробностях.

Но, как бы то ни было, я даже не оскорбился: язык его выражений был просто замечателен. Вот бы такого в нашу дискуссионную группу!

Вскоре он прервался. Казалось, что он того и гляди заплачет.

– Нет, я так не могу! – В голосе его звучала горечь. – Мне просто необходимо как-нибудь разрядиться. В деревянных солдатиков я наигрался еще в шесть лет, и они были куда как лучше! Ладно! Вы, моли занюханные! Есть среди вас такие, кто думает, что может задать мне трепку? Есть в этой толпе хоть один мужчина?! Давайте, колитесь!

Последовала короткая пауза. Промолчал и я. Я был твердо уверен, что это он может задать мне трепку – иллюзий на свой счет у меня не было.

С правого фланга послышалось:

– Кажись, я справлюсь… са-ар.

Зим повеселел.

– Во-о! Подойди-ка, дай посмотрю на тебя!

Один из правофланговых вышел вперед. Он был дюйма на три выше сержанта, да и в плечах пошире.

– Как тебя звать, солдат?

– Брекинридж, са-ар, – и вешу я двести десять фу-унтов, и не-ечего меня тут обзывать вислопу-узым!

– Так, по каким правилам будем драться?

– Са-ар, вы уж сами себе выбирайте, по каким правилам помирать. А мне, ва-аще-та, се равно.

– Отлично, без правил, так без правил. Начинай, когда будешь готов.

Зим отшвырнул свою трость в сторону.

Драка началась – и тут же закончилась. Великан-новобранец сидел на земле, придерживая свою левую руку правой. Он ничего не говорил.

Зим склонился над ним:

– Сломал?

– Кажись, да… са-ар.

– Ну, извини, парень, ты меня поторопил. Знаешь, где лазарет? Ладно! Джонс! Проводи!

Когда они уходили, Зим хлопнул парня по правому плечу:

– Попробуем еще раз – где-нибудь через месяц. Я тебе покажу, как все получилось.

Говорил он вроде бы тихо, однако все происходило в шести футах от того места, где я помаленьку превращался в сосульку.

Зим вернулся на свое место:

– О’кей. Ну хоть один мужчина в этой роте нашелся! Теперь я чувствую себя получше! А еще один найдется? Ну вы, дети разврата, найдутся здесь такие, которые думают, что выстоят против меня вдвоем? – Он обвел взглядом строй. – Эй, вы, бесхребетные обитатели курятника… Ох-хо-хо – вы?! Подите-ка сюда!

Двое парней вышли из строя. Стояли они в середине шеренги и, похоже, договорились шепотом; я был слишком далеко к левому флангу и не слышал. Зим широко улыбнулся:

– Фамилии? Чтоб можно было уведомить родственников.

– Гейнрих.

– Гейнрих… что?

– Гейнрих, сэр. Битте… – Он быстро переговорил со вторым новобранцем и добавил: – Он еще не умеет как следует на стандартном английском, сэр.

– Майер, майн херр, – представился второй.

– Ладно, все о’кей. Многие не умеют по-человечески говорить, когда сюда попадают. Я и сам не умел. Так что скажи Майеру, ерунда, мол, научится. Он хоть понимает, что мы собираемся делать?

– Яволь, – отозвался Майер.

– Конечно, сэр. Он все понимает на стандартном, только объясняться как следует не может.

– Ну и отлично. Откуда это у вас шрамы на физиономиях? Гейдельберг?

– Найн… Нет, сэр. Кёнигсберг.

– Ну это все равно.

После схватки с Брекинриджем Зим подобрал свой стек, теперь он со свистом рассек им воздух и спросил:

– Может, одолжить для вас парочку таких у инструкторов?

– Но это будет нечестно по отношению к вам, сэр, – ответил Гейнрих. – Голыми руками, если позволите.

– Как хочешь, парень. Хотя я бы, наверное, справился. Так, говоришь, Кёнигсберг? Правила?

– Но о каких правилах можно говорить, сэр, если двое против одного?

– Недурная мысль. А все выдавленные глаза после схватки – вернуть по принадлежности. Ладно. Скажи своему корпсбрудеру, что я готов. Начинайте, когда угодно.

Зим отбросил свою трость в сторону, кто-то ее подобрал.

– Вы шутите, сэр. Мы не будем… выдавливать глаз.

– Ладно, ладно, обойдемся. Целься, Гридли, и пали.

– Э… как вы сказали?

– Идите сюда и деритесь! Или возвращайтесь в строй!

Я не уверен, удалось ли мне увидеть, что случилось на этот раз. Позже, на учениях, нам показывали похожие штуки. А выглядело все примерно так: эти двое начали заходить на нашего непосредственного начальника с разных сторон, пока не подобрались вплотную, но в контакт пока не вступали. В этом положении существуют четыре базовых приема для того, кто работает один, – с использованием его подвижности и того преимущества, что ему не нужно координировать свои действия с кем-нибудь еще. Позже сержант Зим говорил (и совершенно верно), что любая группа значительно слабей одного человека – если только их не натренировали работать вместе. К примеру, Зим мог бы, сделав выпад в сторону одного, отключить другого – хотя бы сломав ему коленную чашечку, – а затем уж расправиться с первым.

Вместо этого он даже позволил им напасть. Майер бросился вперед, пытаясь своим весом сбить сержанта с ног. Затем должен был подоспеть Гейнрих и, может быть, использовать тяжелые башмаки, или еще как-нибудь. Так все представлялось сначала.

А вот что последовало. Майер не достал сержанта – тот в последний момент увернулся и, выбросив ногу, пнул Гейнриха в живот. А Майер затем взлетел в воздух, чему помог его собственный бросок, а также – по доброте душевной – и Зим.

Все, что я с уверенностью мог сказать, – это что драка началась, а затем на земле оказались два немецких парня, спящих мирным сном, только один лежал навзничь, а другой – ничком; над ними, даже не запыхавшись, стоял Зим.

– Джонс! А нет, Джонс ушел… Махмуд! Принеси-ка ведро воды, а потом поставь их в строй! Кто стянул мою зубочистку?

Через несколько мгновений те двое были приведены в сознание и, с ног до головы мокрые, отправлены в строй. Зим окинул строй взглядом и мягко осведомился:

– Ну что, еще кто-нибудь? Или займемся гимнастикой?

Я не ожидал, что отыщется кто-нибудь еще; сержант, наверное, тоже. Однако с левого фланга, где самые мелкие стояли, выступил парнишка и прошел к середине.

Зим сверху вниз оглядел его:

– Ты один? Может, подберешь себе партнера?

– Нет, сэр, я, пожалуйста, один.

– Ну как скажешь. Фамилия?

– Сюдзуми, сэр.

Зим вытаращил глаза:

– А ты, случаем, не родственник полковнику Сюдзуми?

– Я имею честь быть его сыном, сэр.

– Вот оно как! Отлично! Черный пояс, а?

– Нет, сэр. Пока что – нет.

– Хорошо, что ты вовремя предупредил. Ну как, будем придерживаться правил или пошлем за доктором?

– Как пожелаете, сэр. Но я думаю, если мне позволено высказать свое мнение, придерживаться правил будет намного благоразумнее.

– Не совсем понимаю тебя, но согласен.

Зим отбросил в сторону символ своей власти, затем они разом отскочили в стороны, стали друг против друга и поклонились.

После этого они начали кружить в низкой стойке, делая пассы руками и сильно смахивая на пару петухов.

Внезапно они вошли в контакт – и малыш упал на землю, а сержант Зим полетел в воздух через голову. Однако он не брякнулся на землю, подобно Майеру, а, перекувырнувшись, был уже на ногах, лицом к лицу с Сюдзуми.

– Банзай! – заорал Зим, улыбаясь.

– Аригатоо, – улыбнулся в ответ Сюдзуми.

Без промедления они опять вошли в контакт; и я уже думал, что сержант повторит свой полет. Но на сей раз он устоял – видно было только беспорядочное мельтешение рук и ног, а когда оно прекратилось, я увидел, что Зим засовывает левую ступню Сюдзуми в его правое ухо – место, не слишком подходящее для ступни.