Антология новой грузинской поэзии - Шалва Бакурадзе

УБИЙЦЫ

Перевод А. Григ

убьём наших детей.тех, что выросли. и тех, что должны вырасти,тех, что не смогли родитьсяи даже не просили их рожать.те, что успели родиться раньше —уже состарились.тех, которых мы узнавали по линиям ладоней,которых мы не любили,которых мы не ненавиделии… даже любили.которые обвинили нас в том, что не взошло солнце,которые не могли ходить в школу,которые не нашли пути,не нашли своего уголка земли,которые превратились в убийц,превратились в воров,превратились в блудниц.

побыстрее убьём своих детей!проведём острым металлом по нежным шеями вздохнём с облегчением.возьмём и вздохнём с облегчением!вздохнём и полностью выдохнем:ночной сон без сновидений,беспричинную усталость…словно топя в прошлом белые корабли,словно склонив ресницы…на той стороне бараки и курдянкас прижатым к грязной груди младенцем,она таскает с собой грусть, завёрнутую в пёстрые тряпки…«Педро! Дональдо!Дональдо, Педро, Педро»…тащит. кричит.«мы» же, ускоряя шаг,идём домойи с улыбкой приносим нашим детямцветные дороги, смешавшиеся с бытовой мелочью.так, словно жевательная резинка — это чужая родина,так, словно это обжигающее озеро слёз и есть единственная родина,заменившая некупленную жвачку,родина, которая, скрывая своё прошлое,никак не оставит нас в покое.

приди, родина, закинь сетив глаза этих голодных детей.в похожем на болото озере рыбыцепляются хребтами за водные растения.приди, родина, не жалей нас, предайсяненависти. как легко беречь себясреди проблесков раскаяния…а касательно глобальных бед:мы оправдаем время, которое изменилоне тебя, нет, —это мы превратились в опасных зверей.а время замерло, не двигается с места:наверно, вода скопилась в ногах,чтобы мы могли рассмотреть весну,но…мне стало холодно.ну, давай, родина, выкрасим улицы юной кровью,нарисуем кровавые круги вместо солнц.теперь уже можно всё сблевать:ночи, проведённые у изголовья,опоздания на работу,деньги, трепетно собираемые на подарок ко дню рождения,карты, проглоченные банкоматами,билеты в кино,мусорные бункеры, привязанные к электричеству,противозачаточные таблетки,любовь, побрезговавшую шалашом,ориентированную на политику историю,дружеские подножки,приключения девочки и двух морей…словно наша родина — жевательная резинка,приклеившаяся к желудку.

«Педро! Дональдо!Дональдо, Педро, Педро»…

перебьём наших сытых детей!переполним их желудкипеченьем,чипсами,эмульгаторами,а потом перебьём…хотя бы не умрут от голода.

ПОЛНИМСЯ

Перевод В. Саришвили

Ты не бойся,в каждую дверь смерть постучится.Весна. Март месяц. число теперь точно не знаю.Сказали, вроде наклонилась на сантиметров восемьпланета Земля, это значит, что вычисляютиз солнечной системы наш сантиментамиуставший глобус.Двойка за поведение.Он на оценку выше уже и не запомнит.

Всем дорогам и всем руинам строгое смирно!Всем полям, сёлам и городам строгое смирно!Всем невестам под куполами строгое смирно!Всем погибшим за героизм, всем героям смирноиРавнение нале-во,Окно открой, ведь отсюда гораздо легчеПротянуть взгляд, как ноги свои кладём унылона ту планету, где стоим как обречённыеопухолями вросли внутрь и укоренились.Где все солдаты равняются справа налево,И синоптики всё гадают прогноз погоды,Не освежаем макияжемГубы, не блеском.Земля тронулся,С душ тронулись. Промо-акции устраиваемдля защиты себя, наивных,кто-то то в облаках ухмыльнётся:смешно, сатира!Сварите кашу, спелый колос перебирая,Не вздумайте слёзы лить иВ упор молчите.

Кто с войны к нам не вернулся — искать нелепо!Их именами собственных чад больше не кличьте!Забудьте своё прошлое, от своих же склепов,Отвернитесь и в ту сторону переклонитесь,Где спасением последняя лежит надежда,Наполненная ненавистью доза «Мабтеры»[1],Из той сказки, которой мы подражали,Осталось — трупов пир и дымов напыление.

Всем дорогам и всем руинам, строгое смирно!Всем полям, сёлам и городам, строгое смирно!Всем невестам под куполами, строгое смирно!Героически погибшим, всем героям смирноиравняйся нале-во.

Весна. март месяц. число опять в заблужденииназвать. хотя нет смысла помнить тех минут прошлых,что уже было. и что осталось. холодно. жарко.Климатконтроль всё так же сломан. по краям рвётсяогромный глобус, объеденный метастазами.Двойка за поведение.Мы на оценку высшую вновь не запомнили.Дремлем-Полнимся.

ИОАНН

Перевод Н. Келехидзе

Я лежу, в чём мать родила.Так же, как кукол в детстве клала.Да, точно так же.Мёрзну.Чтоб застелить мою постель,Косарь накосил траву,Траву накосил косарь.Везёт, лелея с гор,Догонит в пути дождь.Заметёт косарь стог иТелом своим прикроет.Расколет ему спину ИлияПлетью хлестнувшей — громом, —Надвое.Раскинется стог его с печалью и горемПо свету.Я лежу, в чём мать родила.Так же как кукол в детстве укладывала.Да, точно так же.Мёрзну.И мне в разорванный рот вливаютОтвар из трав.

«Всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь».

Я земля.Земля есмь я.Сгниют корни мои,Накроют их лава и потопы.Сгниют корни мои,Потому что больше нет во вселенной ни души знакомой.С тобою каждой ночью ложиться будуГнилыми корнями и почудится,Что экватор моей плоти лежит на городе,Где посдыхали не от голода —А пуповинами смотанные улицыСтолетия,Как духи на тело Агиасму из красокНаносили.

На Мтквари[2] спустились в лохмотьях,И не вернулись.И выкопанные корпусаВ цоколях гнилых,Вялые зародыши храня,С распущенными волосамиУтопились.Обезглавленный лежит Иоанн.

Чтоб мою постель застелить,Косарь накосил траву,Траву накосил косарь.Привёз, лелея, с гор.Заметал косарь стог.Подвернул одеяло под бокМёрзну.Расколет ему тело Илия —По шее плетью хлестнувшей — громом —Надвое.Я есмь земля.

Земля есмь я.Снимутся все проклятия иВозьмёт посланец на себе грехи чужие…Снимутся все проклятия иПригвоздится одно тело — другим на помощь.Вознесётся посланец к косарю на Елеонской гореИ промолвит:— Омой, Отче…

На Мтквари в лохмотьях спустились, иждут, в чём мать родила.

СЫН

Перевод Н. Келехидзе

И было как-то. Безнадёжно. Любовь. Привычка.Себя теряли. Коротая день. Вдвоём. Молча.И раздевалась зима, к ногам бросая тряпки.Запрещены ответы, вопросы. Слёзы — всего лишьЕдкая жидкость. И сколько раз взорвётся сердце, —Столько же фальши.Говорю. Веришь.Стрелки два раза пересекут экватор, послеПеребросят нас вне времени. Два раза тоже.

Я пишу так. Ты рядом. Во мне. Позади меня.Между моих слов. В моих словах. Хотя многое,Вроде сказано. Вроде одно. Вроде ничего.И сидим вдвоём, в доме, где на длинную верандуМы не выйдем — нет веранды. Наш уютный домТолько для нас и накрывает маленький ужин.Взгляни на часы. И сколько раз взорвётся сердце,Столько и добра.Говорю. Веришь.Стрелки два раза пересекут экватор, залпом,День под ногами разобьётся. Два раза тоже.

Я так напишу:В твоих мыслях. Для тебя. В тебе.Запрещены ответы, вопросы. Если внезапноРвётся одежда. За спиной опору ищешь.Стена. Хочется уходитьи снова вернуться.Ты отдохни в моих словах, хоть мимо слов этих,Но никогда не прикрывай лицо руками…

Говорю.Веришь.Стрелки два раза пересекут экватор, послеПеребросят нас через него. Два раза тоже.

…мои чернила на бумаге только не разлей —она белая…

ТЕМО ДЖАВАХИШВИЛИ