Единственная моя - Галина Романова

– Ну!

– Что ты этим хотела сказать?

– Ох, господи! – гнусаво отозвалась Катька с протяжным стоном. – Стоило меня из-за этого будить?

– Кать, что ты имела в виду?!

– То, что он пришел из ниоткуда и ушел в никуда, вот что.

Ладно, с этим более или менее было все понятно.

Снежанна с облегчением выдохнула.

Катьке никогда не нравился момент их знакомства. Она всегда недоверчиво фыркала и считала, что в бескорыстном порыве Саши Степанова было очень много откровенного расчета. Поначалу вообще называла его брачным аферистом. Замолчала, лишь когда Саша за свои деньги отремонтировал квартиру тетки Снежанны, начал делать ей дорогие подарки, а потом полностью стал ее содержать.

– Ну не знаю… – продолжала она все же некоторое время скептически. – Что это за выигрыши такие? Разве можно тем, что гоняешь шары по зеленому сукну, так зарабатывать?

Потом замолчала. Сашкину меркантильность оставила в покое. Но затем снова нашла причину и зацепилась уже за то, что Снежанна Александра своего не любит и вынуждена жить с ним только из чувства благодарности.

Она вообще-то всегда к нему придиралась. Ну не нравился он ей никогда, как она неоднократно восклицала, и не стоил он Снежанны, по ее утверждениям.

– Так, а потом что ты сказала? – начала опять вспоминать Снежанна, убедившись, что Катька выпроводила Игоря из спальни и теперь говорит с ней вполне нормальным, лишенным интимной игривости голосом. – Ты вот пробормотала: пришел, ушел, а затем помнишь что сказала?

– Что? – осторожно поинтересовалась Катька и почему-то виновато шмыгнула носом. – Не помню, Жан. Ну? Напомнишь?

– Ты что-то такое про его бильярдный клуб сказала, – наморщила лоб Снежанна.

Если бы она слышала внятно, то и помнить бы могла. А она пропустила слова Катерины мимо ушей, потому и мучилась теперь.

– А что про клуб?

Катькин голос вдруг заюлил. И это Снежанне совсем не понравилось. Ее голос юлил только в тех случаях, если собирался выдать откровенную лажу. Соврать, то есть.

Так бывало, когда к ним на работу приходили с проверкой и нарывали какое-нибудь нарушение. Тогда вот Катька и принималась говорить с проверяющими именно таким голосом. Противненьким, сладеньким, срывающимся в некоторых местах до подобострастного сипа.

– Кать! Прекрати! – оборвала ее строго Снежанна, поняв, что она пропустила мимо ушей что-то очень важное, то, что Катька в полусне брякнула по неосторожности и что теперь повторять не хотела.

– Это очень важно, понимаешь?! От этого может зависеть жизнь человека!

– Какого человека? Какого? – выдохнула Катька с насмешкой. – Сашка твой, что ли, человек?

– А что, нет? Он пропал, понимаешь! Его жизни может угрожать опасность и…

– Я тебя умоляю, дорогая, – перебила ее Катерина сердито, заворочалась, скрипнув кроватью. – Опасность ему угрожает! Какая?! Это тебе может угрожать опасность из-за того, что ты вчера в лицо видела настоящего убийцу!

– Я не видела его лица, – рассеянно возразила Снежанна.

– Он об этом не знает! Он может думать иначе! А она… Она о Сашкиной заднице печется! Врун он, твой Сашка! Врун и козел!

– Ну почему?!

– Потому что врал тебе все время и про бильярд свой, и про вторники с четвергами.

– Не врал, не врал! – закричала Снежанна, сползая по стене прихожей прямо на пакет с продуктами и не чувствуя ничего, кроме пугающе болезненной растерянности. – Я сама видела, как он умело обращается с кием. Как он может играть в бильярд и…

– Играть, вероятно, он может, – перебила ее Катька. – Может, и играет в свое удовольствие где-то, но не по вторникам и четвергам, редко по пятницам, – передразнила ее она. – И не за городом, и не за деньги!

– Почему это?

Снежанна покосилась на Сашины тапки, сиротевшие второй день. Что скрывал от нее их хозяин? Почему так долго скрывал – целых три года? И в чем причина такой скрытности?

Слово «ложь» она пока боялась к нему применять. Оно было слишком скользким и мерзким. И от него болезненно сжимало виски и неприятно часто колотилось сердце.

– Потому что нет за городом никакого бильярдного клуба, где бы резались за большие деньги профессионалы, – нехотя призналась Катька.

– Как нет?! Но он же… Он же говорил…

– Господи! Жанна, какая же ты наивная!!! Тебе сколько лет?

– Двадцать пять, – отозвалась Снежанна, хватаясь за спасительный вопрос как за соломинку.

В нем – в этом вопросе – не было ничего грязного и сомнительного. Он был чистым и честным, как и ответ на него.

– Вот, двадцать пять уже, а ты все в небесах витаешь. Я тебе говорю, а ты запоминай, чтобы мне не повторяться, – проворчала Катерина, снова заскрипев пружинами кровати. – За городом нет и не было никакого клуба, в котором бы профессионально и на большие деньги играли в бильярд. Поняла?

– Нет, – пискнула Снежанна жалобно и зажмурилась.

– Чего не поняла?

– Куда он тогда уезжал два раза в неделю?

– А-а-а, вон в чем дело! Странно, что ты только теперь не поняла, мне было непонятно это давно.

– Куда, Кать?! Куда он ездил?! И откуда у него такие деньги, если он ничего не выигрывал?! Он что – вор???

– Не думаю.

– А кто тогда? Кто?!

– Не хотелось тебе говорить… – голосом сварливой старухи отозвалась ее коллега по работе и немного подруга – Катерина Земцова, – но… Мне кажется, что он вообще не Саша и не Степанов.

– А кто?!

– Я не знаю, но то, что у него шикарный офис в центре города, шикарная тачка, жена и две маленькие дочки, это абсолютно точно.

– Что ты сказала?!

Снова, как в том злополучном сугробе, когда она буксовала в переулке, где располагалась их аптека, на нее напала странная глухота.

Катька будто говорила еще что-то, а она не слышала.

Видела Сашу, который каждое утро поднимался с постели следом за ней. Дожидался ее в кухне, пил вместе с ней кофе, морщился от предложенной каши и с сосредоточенной старательностью готовил себе бутерброд с икрой. Потом разворачивал свою любимую газету, начинал читать, иногда вслух. Она уезжала на весь день на работу, он оставался дома. В течение дня они созванивались. Почти всегда она звонила ему на домашний, он отзывался.

Отзывался же!!!

Вечером она возвращалась в начале восьмого. Он всегда встречал ее. Иногда у подъезда, иногда в квартире. Все такой же, что и утром. С зачесанными назад волосами, убранными в хвост, в тренировочных штанах, в этих вот тапочках.

Какой офис в центре города?! Какой бизнес, если любимой его газетой была самая желтая из всех газетенка посредственного содержания?! Да и круг интересов у Саши был довольно узким. Он целыми днями смотрел сериалы про ментов и спортивные репортажи. У него просто-напросто не было времени заниматься бизнесом, потому что он всегда находился дома!

И какая крутая машина?! Он и ездить-то толком не мог, почти всегда пользовался такси, редко брал ее машину.

А жена?! А дочки?! Это же…

Это же вовсе абсурд! Саша не любил детей. Они лишь однажды коснулись этого вопроса и почти тут же поспешно решили, что с этим торопиться не следует.

– Кать, это неправда, – с трудом выговорила Снежанна. – Это путаница какая-то!

Это имя ведь тоже он для нее придумал после того, как подобрал ее в сугробе с вывихнутой лодыжкой. Узнал, что зовут ее Жанной, смеялся потом, что раз он нашел ее в снегу, значит, ее имя требует соответствующей приставки. Приставил, начал называть, ей понравилось, некоторым знакомым тоже. Катька только из вредности подругу так не называла. А вот Игорек ее с удовольствием.

– Это правда, милая. Если хочешь, завтра я тебя свожу к его офису, сама убедишься.

– В чем? – тупо спросила Снежанна.

– В том, что Саша твой никуда не пропадал. Что греет свою задницу в своем директорском кресле в своем офисе в центре города. Что жена его с ним обедает через день и иногда дочек прихватывает, – перечислила Катька безжалостным сухим голосом. – И радуйся, что все так у тебя обошлось.

– А как могло?

Снежанне вдруг сделалось трудно дышать, захотелось на воздух. Она поднялась по стенке с пакета, поморщилась, поняв, что раздавила купленные для салата помидоры. И выбежала бы, швырнув трубку на место, если бы не страх, вернувшийся внезапно и остановивший ее у самой двери.

– Могла жена прийти и космы тебе выдрать. Окна могла побить, если бы достала, – причитал Катькин голос в трубке. – Мог бы Саша твой из квартиры тебя выкинуть.

– Зачем? – сипло отозвалась Снежанна и заплакала. – Скажи, Кать, зачем ему все это было нужно?

– Что? Что все?

– Ну… Я? Ремонт в квартире? Жизнь такая вот в течение трех лет? Зачем ему все это было нужно? И что, он к семье два раза в неделю только ездил, да?

– Это ты у него и у семьи его спроси. Может, их все устраивало.

– Но он же целыми днями сидел дома, как он мог управлять своим бизнесом?! – выдвинула Снежанна последний аргумент, надеясь, что на него никаких возражений у Катерины не найдется.