День огурца. Любовь, кошелек или жизнь?! - Родион Кормановский

– Его зовут Афродита? – из-за плеча подруги выглядывает Вика.

– Ага, – смеётся Лика, – притом беременная!

Вика внимательно разглядывает валяющийся у их ног экземпляр, задерживая взгляд на пузе и трусах.

– Грудь у него, конечно, есть, – философски замечает она, – но под трусами угадывается нечто, позволяющее безошибочно отнести его к породе самцов. Это – мужик.

– Мужик! – радуется Лика, – точно мужик! Беременный и с сиськами!

– Думаете трансвестит? – хохочет Дмитрий.

– Нет! – смеются девчонки, – раз, увидев нас, был сражён нашей красотой, значит мужик, и никаких гвоздей!

– Он был сражён дверью! – Казанова сотрясается от хохота, – а не вашей красотой.

Подружки делают вид, что дуются, а Дмитрий, останавливая смешные колики в животе, вопит:

– Что встали-то?! Самца увидали?! Помогите парню! Отправили его в нокаут и дурачатся!

Девчонки, радостно подмигнув друг другу, наклоняются над колобком. Вода с девчонок капает на его лицо, но толстяк не приходит в себя. Он лишь недовольно морщится в своём сладком сне, при этом причмокивая губами и издавая звук, похожий на кошачье мурлыканье.

– Прям младенец, – умиляется Вика.

– Детёныш бегемота, – добавляет Лика и они хохочут.

Дмитрий тоже не может сдерживаться и присоединяется к веселью.

– Колобок – колобок! – громко кричит Вика, – я тебя съем!

Они продолжают веселиться, а толстяк хоть бы что! Всё то же мяуканье и причмокивание!

Тогда Лика встряхивает головой и на лицо бегемоту обрушивается душ с её волос.

Толстяк томно мычит сквозь сон, приоткрывает глаза, смотрит туманным взором перед собой, потом веки его опять падают.

Но проходит пара секунд (видать, в мозгах бомбовоза переключается какой-то тумблер), гляделки резко распахиваются, становятся размером с блюдца и, тупо пялятся на то, что перед ним.

А прямо над его лицом нависают четыре роскошные молочные железы, увенчанные прекрасными головками блондинки и брюнетки. На ангельских личиках – ослепительные улыбки.

Рот толстяка открывается, но из него, вместо слов, вытекает слюна и раздаётся утробное рычание. Похоже, Тарзан проснулся и уже готов к охоте!

– Слюнки утри, парниша, – ласково шепчет Вика.

– Увы, дружок, ты хряк не нашего формата, – вздыхает Лика.

– Вон наш самец, – поёт Вика.

Колобок переводит свой растерянный взгляд в направлении, указанном красоткой. А там стоит Дмитрий, мастер извлечения колобков со дна морского. Он улыбается и говорит:

– Тебе повезло, дружище! Тебя привели в чувство способом, более приятным, нежели тот, который ты использовал для меня.

Лика пытается забрать одежду из клешней толстяка, но тот, находясь в прострации, не отдаёт.

– Да, – говорит Дмитрий, – это в таз бросьте, в ванной.

– Мокрая, – констатирует красотка, – он что, купался в ней?

– Ага, купался, – смеётся хозяин квартиры, – только сначала с моста прилетел!

Лика, приложив немалые усилия, вырывает ком одежды из лап бегемота, а Вика говорит:

– Расскажи…

Дамский любимчик вкратце рассказывает, девчонки слушают, разинув рты, охая и ахая по ходу рассказа, а толстяк, тем временем, плотоядно их разглядывает.

– Бедняжка, – сочувственно смотрит на него блондинка.

– Где-то я его уже видела, – замечает брюнетка.

– Мне кажется, я тоже, – бормочет Лика.

– Мы у него вчера выиграли стриптиз, – улыбается Дмитрий.

– А-а! – восклицают девушки.

В глазах замороженного мамонта появляется проблеск мысли, нечто осознанное, возвращающее его к реальности.

– Ты вспомнил про стриптиз? – тем временем спрашивает Вика у Дмитрия.

– После того, как он мне напомнил…

– О, Огурчик, какое совпадение! – восхищается Лика, – вначале мы встречаемся в

клубе, а потом он падает тебе на голову!

– И это ещё не всё! – подмигивает им бойфренд, – его все называют Огурец!

– О – о – о! – девчонки в шоке.

– Димитрий Огурчиков! – вдруг восклицает замороженный.

Красотки ойкают и хватаются друг за друга, чтобы не упасть. Одежда толстяка пикирует на пол, в полёте от неё отделяется мобильный телефон, который, ударившись об пол, он разлетается на запчасти.

– Вот в таком виде мы его и просушим, – заявляет Дмитрий, сгребая останки дорогой игрушки в кучу.

Девчонки во все глаза пялятся на колобка.

«Ладно, хоть, эти в обморок не грохнулись!» – думает Дмитрий, глядя на них.

– Так он твой двойник! – восклицает, наконец, Лика, округлив глаза.

– Тёзка, – поправляет Вика.

– Позвонить! – вдруг бубнит толстый, – мне надо позвонить!

Вика подхватывает с пола одежду бомбовоза и поворачивается в сторону ванной.

– Может лучше на балконе развесить? – предлагает Лика.

– Да, лучше там, – соглашается Дмитрий.

Когда девчонки отправляются на балкон, соблазнять прохожих, толстый повторяет:

– Мне надо позвонить!

– Может, встанешь сначала? – интересуется Огурчик у Тыквы.

– Да, – бормочет бугай и пытается приподняться.

Но у него ничего не получается: утомился за утро непомерно!

Дмитрий приходит тёзке на выручку. Он тащит его за руку вверх: начинается операция, под кодовым названием «Репка».

С балкона раздаётся весёлый девичий смех. Это говорит о том, что обольщение прохожих у подружек проходит успешно.

Толстяк, услышав их смех, чувствует прилив вдохновения и вскакивает, используя руку Дмитрия, как рычаг. Таким образом, операция «Репка» удачно завершается.

Вот живой пример того, как женский смех действует на мужчину!

Если б толстый весил раза в два меньше, то он взлетел бы!

Так что, дамы, прошу вас, улыбайтесь почаще. Ведь от ваших улыбок в мире тут же станет светлее!

Огурцы проходят на кухню (странно звучит, не правда ли?). Дмитрий вываливает запчасти мобильника на подоконник и протягивает колобку свой телефон.

– Кофе? – спрашивает он утопленника, зажигая газ на плите.

– Можно, – соглашается колобок.

– Есть будешь?

– Нет, пока что, – толстый тупо глядит на телефон.

Дмитрий ставит джезву на газ и оборачивается:

– У меня тоже нет аппетита. Что не звонишь?

Колобок задумчиво смотрит на него.

– Номер надо вспомнить.

– Сейчас кофе выпьем и вспомнишь.

– Хорошо бы, – вздыхает толстяк, при этом его живот, надувшись, двигает стол.

– Эй, – хмурится худенький, – поосторожней с мебелью!

В кухню вваливаются девчонки. Костюм на них – в чём мать родила.

Задумчивый взгляд любителя полетать перемещается на них.

– Там внизу, – весело смеётся Лика, – мужик так на нас засмотрелся, что на столб налетел!

– Ну и звон стоял! – хихикает Вика

– И не только звон… стоял, – хохочет Лика.

– Я и не сомневаюсь, – улыбается им Дмитрий, потом смотрит на них укоризненно и добавляет:

– Оденьтесь, девчонки! А то человек из-за вас никак сосредоточиться не может! – он кивает в сторону колобка.

Пухленький мотает головой, что, по-видимому, должно обозначать: «Не мешают!», но ничего не говорит.

Подружки демонстративно надувают губки и отправляются восвояси.

– Нам тоже кофе! – бросает, уходя, Вика, замыкающая процессию, раскачивая бёдрами.

Толстяк провожает её взглядом.

– Как легко вертеть мужиками! – доносится из комнаты голос Лики.

– И потому они примитивны и скучны! Одноклеточные! – поддерживает её Вика.

– Но-но! – кричит, разливая ароматный напиток по чашкам, Дмитрий.

Он усаживается напротив своего гостя.

– Ну, как? – любопытствует худой, делая осторожный глоток.

– У тебя тут курятник какой-то… – бормочет бомбовоз, – аспирин есть?

– У меня тоже временами возникают подобные ассоциации, – смеется, вставая, хозяин гарема.

Он вытаскивает из шкафа пластинку аспирина и бросает на стол:

– Но зато, какие курочки очаровательные, согласись!

– Да – а, – тянет толстяк, мечтательно вздыхая.

Его пузо толкает стол и кофе разливается тёмной лужей.

Глава 9. Двойной колобок

– Ой! – кряхтит обладатель пуза, глядя на своё отражение в луже.

– Ты мне ещё и на кофейной гуще погадай! – ворчу я, вскакивая, – ты просто какой-то ходячий хаос! – хватаю тряпку с раковины и бросаю ему. – Вытирай!

Толстяк пыхтит и пытается отпить горячий кофе из чашки (там ещё кое-что осталось), но обжигается и сидит, разинув пасть, как сом, выброшенный на берег.

Мне видно, что Бамбино явно не в своей тарелке. Этому жиртресту неудобно причинять другим неудобства! Чтож, от его смущения мне легче не становится…

– Ладно, – я сажусь на место и глотаю из своей чашки, – лужу можно вытереть. Но ты сам-то, как до такой жизни докатился?

– До какой? – колобок дует в чашку, пытаясь остудить её содержимое.

– Сам не замечаешь? – я смотрю на него, как на десятое чудо света.