kniжka (сборник) - Женя Новиков

=R y J=

Это – история про Ромео и Джульетту, чьи кланы, к сожалению, не враждовали…

***

Ничто не в прок больному человеку:Ни грелки, ни таблетки из аптекиБолезнь его такой имеет сладкий вкусНе вбить в башку, не намотать на усНа те же самые он грабли жмёт ногойИ получает то же – лишь бы не покойКогда же, кто же дёрнет за стоп-кран?Чтоб не смеяться лживо, а страдать от ран

***

Цветок моей любви отцвёлИ что же мне теперьЯ сяду помолчать за столЯ посмотрю на потолокПока ещё с тобой…Отцвёл моей любви цветокНе распустился твой

****

Дарить подарки – так из дерева, ребята!Чтоб прослужили будущим хозяевам годаИз тополя родятся тополятаИ в доме будет пух летать всегдаКто не изведал, пусть уразумеетДревесной силой наш народ стоитНаш человек чуть что деревенеетИ неприятель прочь тогда бежит!

Говорить

Часто вижу теперь себя как-бы со стороны, когда говорю. Нет, скорее – чувствую изнутри, но вовне. Непонятно… В-общем, так: губы говорят, двигаются то есть, а в мыслях другое, не то, что они говорят, в голове другое уже, изо рта вылетают слова, а я о них думаю и то, что о них думаю, вот здесь и написал.

Леди VIP

Ну вот, ну вот, ну вотВ глаза стекает: то ли пот,Толь просто дождик льётУстало смотрит проводникНа выгружаемый багажТуристов и вернувшихся обратно в город нашА я поправила парикКоторый чёлкой уж к губам приникКакой-то крикВдали услышавС какой-то привокзальной крышиМой сиганул двойникНо всё в порядке, потому что так и надоКому-то умереть – наградаНадеюсь, та, что прыгнула, была с размазанной помадойЧто ж, в безопасности на миг

Апноэ

Постепенно, по колено, по пояс – гранитная вода, бортик автотоннеля. По шею ещё ничего. Солнечные фонари – стёкла дома справа. Свет из-под воды. По шею ещё ничего, но вот метр, полтора – и дышать уже тяжелее, сколько это весит? А я тут лёгкой походочкой. По дну несутся пираньи, такая ужалит… Всё – темно, только фонари. Дно корабля. Удивительно легко, но – не дышать! Проверка. Всё, на выход, легче, легче. Полегче, приятель, в городе надо плавать – летают на природе! Это я – не себе, между прочим. Апноэ без задержки дыхания, пять минут.

****

Как жизнь прекраснаВ ней застыло ожиданьем —Чего не будет никогда?Всегда за словом «нет»Смешное «да»И всё, все листьяПобросав вокругМеня застылоВ этом ожиданьиТак белым разлетаетсяИ так бесцветным бьёт

BIC

Вот, снимся мы, значит, с АЛЕКСАНДРОМ ДРУГ-ДРУГУ, А Я ЕМУ В ЕГО СНЕ (БУДУЧИ ОДЕТЫМ В ЖЁЛТЫЕ РЕЙТУЗЫ) И ГОВОРЮ: «Ты зачем усы себе на затылке сделал? ТРИ ГОДА УЖЕ НЕ МОДНО!»

«и не тЕмно?» – спрашивает Александр с высоты своих сиреневых семиэтажных ботинок.

Кричу ему в рупор полосатого цвета: «Нет! НЕ ТеМНО!!»

И вот он запускает руку (предварительно открыв её алюминиевую клетку, ключик в левой, свободной, руке!) в карман своих вельветовых, то ли – шортиков, то ли – юбок, непонятно, и достаёт оттуда бритву. Не опасную, нет, бритва фирмы BIC. Фирма BIC, французская фирма BIC, известна тем, что выпускает одноразовые, довольно качественные товары. Хорошая фирма, конечно, но вот… Ну вот, АЛЕКСАНДР СБРИЛ УСЫ СО СВОЕГО ЗАТЫЛКА и я смог спокойно проснуться и начать сбор документов (с моего стеклянного стола, с этажерки из двух красных батарей и, конечно же, с пианино, документов, необходимых мне для сегодняшней работы, на которую я пойду спокойно). Александр снова в теме.

***

Поосторожнее с хвостом,А нос держите пистолетомНо, только – осторожнее с куркомНе только сопли, может кровь при этомИз носа вылететь – дышите лучше ртом

***

Дождь прилёгНа потолок —Тень от тучи – одеялоЧто-то сразу задышалоНить ускорила мотокОбозначить: днём иль белойНочью спит одно лишь тело —Нет и нет, да и зачем?Чем сказать, когда ты нем?Ветки, чёрные от влагиСны, что требуют отвагиНаяву видны в окно,Кружит нить веретено

Фигня

А и совсем не так уж… Вовсе и ничего… Пустяки… Житейское… Ерунда… До свадьбы… Что? Да и ничего…

***

Не предлагаю репарацийЛишь мир со всеми, с кем ещё не другЯ знаю – очень сильно нужно постараться,Но очень хочется покинуть этот кругКак было б хорошо, когда было б возможно —Букет, две кружки пива – каждый вечер на столеВ шкафу пылится чемодан дорожныйДо осени… слегка навеселе

***

Как в детский сад впервые дети,Народ, в обломе преогромном,Со страшным скрипом в понедельникВстаёт и на работу едетА молодёжь, подудолбавшись(намедни),грузится в вагоныИ, с перестуком, час проспавши,Дымя, выходит на перроныНазавтра – те и эти по привычкеЗалезут в поезд с недосыпом и кроссвордомИ тот, кто бредит на бумаге в электричке,Поедет в СПб балтийским ходом

Мечта

Ехать, как еду сейчас на электричке, сидя на 2х местном (коротком) сиденьи, но: в пустом вагоне, без остановок, на закате (на долгом закате),на рассвете, ночью (без света), с сигаретой (трубкой, сигарой),без остановок, с бутылкой чего-нибудь пьяняще-вкусного и с чем-нибудь вкусным на закуску, очень быстро, с хорошей музыкой в наушниках (как сейчас – Tori Amos) и пусть не звонит этот чёртов телефон!

***

мы, правда, были на охотея с тем, за кем охотиться хотелбежал через поля, через болота,по днищам рек бежал, не зная броданаверно, сотню раз ловил его в прицелно слишком оказалось для меня непростострелять, когда я ясно вижу цель

***

Быть может, выходные расстреляли алкоголемТех, кто не едет на работу в понедельникЯ – рыба на безрыбье, сыпьте солью,Такое блюдо подают отдельноЯ – только то, что естьСнаружи ешьте, потрошите серединуЯ лучший среди худших, не попался в сеть,Но весь в улитках и запутавшийся в тине

***

Я перед пастью каждого драконаС надеждой и тоскою тяжело дышуЯ сам – питон, но кроликов не трону,Медведей деревянных я душуЯ так хотел бы измениться,Но привяжи ты хоть аэростат,Мне ползать повезло родитьсяИ даже в небе буду гад!ДомойСолома свалялась,Сердце проржавело,А смелости хватает, только, чтобы это признать —Одна надежда на Элли с Тотошкой…

***

Куда куда куда ушло тепло?Могло могло до пепла жечь и жечьВнутри – разбитое стеклоИ взгляд потерянный – снаружиЯ вижу вижу вижу ужеГлаза глаза глаза уже

***

обернувшись серой кошкойИ лишившись всех примет,В дверь, открытую немножко,Не оставив даже след,Вышла, постеснявшись дикихИ безумных этих глаз,Этой тени многоликой,В день из ночи выбрав лазИ бесцельны все скитаньяВ тёмной комнате одинШкаф, два кресла, два дивана,Стол и окна без гардин

Брюнет

Автокран «Ивановец» въехал в мой, заросший анемонами и увитый разнопёстрыми плющами, дворик первым. Затем, т. е. – за ним, вплыли ко мне сюда три чёрные «Волги» и длиннющий «красный металлик» лимузин, марку которого я не смог определить. Зачем, спрашивается, здесь автокран? А… конечно – конечно! Имануил Абдулович Собакин! Бесится опять… Вот, кран протянул свою жёлтую с логотипом «Ивановец» стрелу к его балкону… Вот, из трёх чёрных «Волг» вышли люди (человек пятнадцать). Вот, они открыли багажники своих чёрных «Волг», чтобы достать из каждого по батуту… И вот, сам Имануил Абдулович, в чёрном спортивном костюме с чашечкой кофе (тоже – чёрного, наверное), переминается с ноги на ногу на своём позолоченном балконе. Да, он – брюнет! Надо сказать, что я ещё ни разу не видел, чтобы батуты пригодились. Брюнет повязывает себе на глаза чёрную с алыми розами повязку, он наконец-то допил кофе (уже семнадцать двадцать по московскому!) и, по привычке, добавил фарфоровых осколков (проще сказать – разбил чашку) полу (кажись – мраморному, мне отсюда не очень видно, со второго этажа) своего балкона. И вот, два раза обернувшись вокруг себя против часовой стрелки, он делает первый шаг. Неизменно, нога становится на середину стрелы автокрана. Люди с батутами неизменно напряжены. Но мне уже не интересно. Я точно знаю, что будет дальше. Я абсолютно уверен (как и он в своей походке, сверху-вниз) в Имануиле Абдуловиче Собакине. Он пройдёт за две-три минуты всю стрелу автокрана. Он сядет в лимузин.