Четвертое сокровище - Симода Тодд

В дверь позвонили. Тина прошла по коридору и нажала кнопку, открывающую входную дверь в здание. Затем вернулась в гостиную; мать уже встала и принялась наводить порядок в комнате, которая и без того смотрелась идеально.

Тина подняла рюкзак и перенесла в прихожую. Тут в дверь постучали, и она открыла. При виде ее Мистер Роберт слегка удивился:

— Тина, я думал ты на занятиях.

— Я была там утром. Вечером будет прием для новых студентов. Поэтому решила вот проведать маму, а не слоняться по Беркли всю вторую половину дня.

Она сказала, что мама в гостиной, и сама пошла за ним по коридору. Волосы у Мистера Роберта были не очень длинные, но на хвост сзади хватало. Тине он не нравился, хотя вслух она по этому поводу не высказывалась.

— Как учеба? — спросил Мистер Роберт.

— Прекрасно, — ответила Тина. — Там будет весело. — Ей не хотелось вдаваться в подробности вступительного теста профессора Аламо: Мистер Роберт наверняка найдет, что сказать по этому поводу.

— Это хорошо, — ответил он. Войдя в гостиную, Мистер Роберт обратился к Ханако: — Коннити-ва, о-гэнки дэс ка?[23]

Ханако сидела на тахте.

— Гэнки, Роберт-сан.

— Она говорит, что ей намного лучше, — вмешалась Тина, — но я не уверена, что ей следует идти на работу. Опять будет весь вечер на ногах. Для нее это пытка.

— У меня все нормально, Ха-тян, — сказала Ханако. — И мне нравится ходить на работу. Что мне делать дома? Нечего.

— Хорошо, хорошо, — ответила Тина. — Может, ты и права.

Мистер Роберт присел на корточки напротив Ханако:

— И рэйки поможет, правда?

Ханако украдкой глянула на дочь, прежде чем ответить:

— Да, конечно.

Мистер Роберт расстелил на полу одеяло. Ханако легла лицом вниз. Встав на колени над ее ногами, Мистер Роберт медленно надавил на точку под коленом тупым большим пальцем с коротко подстриженным ногтем. Заметив, что Ханако поморщилась, Тина спросила:

— Мам, ты уверена, что это тебе на пользу?

Мистер Роберт ответил за нее:

— Конечно. Я снова наполняю ее энергией «ки»[24]. Как это может быть плохо?

— Со мной все в порядке, — уверила Ханако.

— Сосредоточьтесь на принятии моей энергии «ки», — сказал Мистер Роберт Ханако. Та глубоко вздохнула и сделала медленный выдох. — Я всего лишь помогаю ее телу, — тихонько сказал Тине Мистер Роберт, — использовать «ки» для лечения его же самого.

Тина хотела поспорить с Мистером Робертом: никаких научных доказательств существования мистической энергии «ки» не найдено. Кроме того, ни в западной, ни в восточной медицине пока нет способа лечения рассеянного склероза. Но не хотелось спорить при матери.

— Мне нужно успеть на прием в Беркли. Мам, тебе чем-нибудь помочь, перед тем как я уйду?

— Нет, спасибо, мне ничего не нужно, — ответила Ханако. Ее голос едва прорывался сквозь одеяло.

Интерлюдия

Первое занятие

Ноябрь 1975 года

Киото, Япония

Такси высадило Ханако около мастерской сэнсэя школы Дайдзэн в двадцать пять минут второго. Машин практически не было. Полуторачасовое занятие должно было закончиться в три: она возьмет такси до вокзала, успеет на поезд и окажется дома до возвращения Тэцуо.

Снаружи мастерская сэнсэя казалась меньше, чем выглядела по телевизору. Три больших плоских камня обозначали короткую дорожку через передний сад. Ей очень понравились умело высаженные ростки карликового бамбука, нежно журчащая вода в каменном бассейне и камелия, чьи листья были, как бисером, обсыпаны капельками воды.

Она подошла к двери и легко постучала. Сэнсэй открыл тут же.

— Судзуки-сан, — сказал он. — Ёку ирассяимасита[25].

— Онэгай симас, сэнсэй[26], — ответила она, низко поклонившись. — Пожалуйста, помогите мне в учении.

В маленькой комнате с видом на боковой сад, располагавшийся между мастерской и главным домом, он начал первый урок.

— Прежде всего, крайне важно правильное состояние сознания. Ваше сознание может как нарушить, так и помочь творчеству. Вы должны уметь координировать и сознание, и подсознание. Это, тем не менее, крайне трудно, поскольку одно либо другое всегда стремится доминировать.

Ханако застыла без движения, едва дыша.

— Во-вторых, очень важна правильная поза. Лучше всего принять позу сэйдза[27], как при медитации, если, конечно, вы можете поддерживать ее долго. Эта поза позволяет держать ваше тело в правильно сбалансированном состоянии. Сейчас, естественно, многие занимаются каллиграфией за столом, сидя на стуле. В этом тоже нет ничего плохого.

Ханако шевельнулась, изменив осанку.

Черта «соку» — боковая точка, является одной из базовых черт «эйдзи хаппо», восьми базовых иероглифических черт. Когда начинаете писать точку, кончик кисти должен находиться в положении, близком к горизонтальному, и при этом должен смотреть к верхнему левому углу листа. Оторвите кисть от бумаги в направлении левого нижнего угла. Эта черта может также заканчиваться, будучи слегка направленной к началу следующей черты. «Соку» по-японски означает «сторона»; возможно, эта черта называется так потому, что пишется движением из одной стороны в другую. Внутренний угол точки должен быть достаточно острым и не слишком закругленным. Чтобы изменить направление движения кисти так быстро и точно, необходимо полное единение сознания и тела.

Дневник наставника, Школа японской каллиграфии Дзэндзэн.

— Хорошо, — сказал сэнсэй. — В-третьих, важно правильно держать кисть. — Он взял кисть. — Обратите внимание: мои пальцы направлены вниз, большой палец параллельно бумаге. Заметьте, что мое запястье слегка согнуто. Видите?

— Да, — ответила Ханако, внимательно глядя на кисть в его руке.

— Хорошо. Правильно нажимая большим пальцем, вы держите кисть всеми пальцами. При этом вы должны двигать кистью свободно, но в то же время под контролем. Пожалуйста, попробуйте.

Ханако попыталась взять кисть так, как только что показал сэнсэй, но ее пальцы либо сжимались слишком сильно, либо давали кисти полную свободу.

Сэнсэй слегка коснулся ее пальцев.

— Ваша «ки», жизненная энергия, — в кончиках ваших пальцев, в руке, в предплечье. Поэтому вся ваша рука несбалансированна, плохо поддается контролю. В этом случае ваше сознание доминирует над подсознанием. Расслабьтесь и дайте волю подсознанию. Вес естественно переместится в низ вашей руки и предплечья. — Сэнсэй коснулся нижней части ее предплечья, чуть повыше локтя. — Вот здесь. Правильно. Чувствуете разницу?

Прикосновение сэнсэя вызвало у нее дрожь.

— Да. Чувствую.

— Теперь попробуйте послать вашу «ки» через кончик кисти. Не останавливайте энергию в кончике кисти, посылайте ее через нее. Я попытаюсь вырвать кисть у вас из руки.

Сэнсэй взялся за кисть и с усилием потянул ее. Кисть не сдвинулась, застыв над бумагой.

— Хорошо, — сказал он. — Да, вот так хорошо.

— Это трудно.

— У вас получится, — успокоил сэнсэй. — Однажды это ощущение придет к вам без всяких мысленных усилий.

— Не уверена.

Беркли

Тина оказалась первой на приеме — если не считать официантов, — хотя специально приехала на пять минут позже назначенного времени. Прием устраивали в большом конференц-зале института. Стол заседаний, которого хватило бы посадки небольшого самолета, отодвинули к стене. Еду и напитки уже почти расставили. Тарелки со свежими овощами изящно расположились вокруг чаш с соусом. Тонкие кусочки ветчины и сыра были свернуты в трубочки и разложены аккуратными рядами. Корзинки с нарезанными рулетами стояли возле блюд с мясом и сыром. Из ведерок со льдом торчали пиво, газировки и минералки. Бутылки бургундского и шабли были окружены фужерами.