Воры в доме - Владимир Киселев

Киселев Владимир Леонтьевич

Воры в доме

Владимир Леонтьевич КИСЕЛЕВ

Воры в доме

Роман

________________________________________________________________

ОГЛАВЛЕНИЕ:

Глава первая, которая могла бы служить прологом к этой

занимательной книге

Глава вторая, в которой коня нашли за километр от

таинственного всадника

Глава третья, в которой герои сражаются в присутствии дам

своего сердца

Глава четвертая, в которой за окнами раздается леденящий

душу крик

Глава пятая, в которой хирург решает жениться в

компенсацию за причиненный ущерб

Глава шестая, о том, почему старший сержант Кинько

включил сигнал тревоги

Глава седьмая, из которой можно узнать, сколько ног у

насекомых

Глава восьмая, в которой пристально рассматриваются

судьбы истории

Глава девятая, в которой заходящее солнце бросает свои

прощальные лучи

Глава десятая, которая называется "Что они думали", как,

впрочем, следовало бы назвать всю эту книгу

Глава одиннадцатая, из которой следует, что человек в

афганском халате вовсе не утонул, а был убит

Глава двенадцатая, в которой Шарипову построили сапоги

Глава тринадцатая, о таракане, мученике науки

Глава четырнадцатая, из которой становится известно,

какие же слова были пропущены в письме

Глава пятнадцатая, содержащая биографические сведения

Глава шестнадцатая, которая называется "Ход конем"

Глава семнадцатая, в которой сообщается о том, почему

устояла Англия

Глава восемнадцатая, в которой убедительно доказывается,

что наполовину пустая бутылка ликера опаснее стартового

пистолета

Глава девятнадцатая, о том, как любовь ученого

зарождалась на кухне

Глава двадцатая, повествующая об ангелах в белых свитерах

и с членистыми крыльями

Глава двадцать первая, из которой становится известно,

как бы хотел умереть майор Ведин

Глава двадцать вторая, в которой рассказывается о том,

что говорилось в не дошедшей до нас книге "Ахбар ал-Багдад" на

основе сочинения "Мурудж аз-Захаб ва маадин ал-джавахир",

принадлежащей перу несравненного Абу-л-Хасана Али ибн

ал-Хусейна ал-Масуди

Глава двадцать третья, о том, как и за что был арестован

майор Шарипов

Глава двадцать четвертая, о главном принципе, который

необходимо знать каждому человеку, - главном принципе

устройства автоматического оружия

Глава двадцать пятая, о любви и науке и о науке любви

Глава двадцать шестая, о том, как скачет птичка весело по

тропинке бедствий, не предвидя от сего гибельных последствий

Глава двадцать седьмая, в которой генерал Коваль лежит на

диване, прикрыв стул журналом "Огонек"

Глава двадцать восьмая, из которой читатель узнает,

сколько листов было в деле старшего сержанта Кинько

Глава двадцать девятая, в которой Ольга отвергает

историческую науку

Глава тридцатая, в которой снова появляется загадочный

граф Глуховский

Глава тридцать первая, в которой Владимир Неслюдов тоже

конструирует и изготовляет оружие

Глава тридцать вторая, в которой генерал Коваль ведет

допрос без протокола

Глава тридцать третья, служащая вдохновенным гимном ослам

Глава тридцать четвертая, такая же, как и во всех

остальных шпионских романах

Глава тридцать пятая, которая заканчивается чтением

шестой главы корана

Глава тридцать шестая, которая называется "А в это

время..."

Глава тридцать седьмая, о монете, украшенной изображением

безбородого царя вправо

Глава тридцать восьмая, в которой Шарипов остается

бесстрастным

Глава тридцать девятая, в которой мулло Махмуд

встречается с лордом Расселом

Глава сороковая, в которой не происходит ничего такого,

что влияло бы на ход повествования

Глава сорок первая, в которой заведующая райздравотделом

Ашурова разоблачает мулло Махмуда

Глава сорок вторая, в которой говорится о перипатетиках и

траурном марше

Глава сорок третья, в которой Владимир Неслюдов спасает

свои зубы

Глава сорок четвертая, в которой не происходит ничего

такого, что меняло бы ход повествования

Глава сорок пятая, в которой друзья едят форель и

справляют поминки по Ведину

Глава сорок шестая, в которой автор разоблачает убийцу

человека в афганском халате

Глава сорок седьмая, о поисках места, где нет небес над

головой

Глава сорок восьмая, которая называется "Если увидишь

гадину..."

Глава сорок девятая, которая называется "И снится

страшный сон Татьяне..."

Глава пятидесятая, которая могла бы служить эпилогом к

этой книге

________________________________________________________________

Если увидишь гадину, не

раздумывай о том, что отец ее был

гадом, а мать - гадиной, что всю

жизнь обращались с нею гадко и что

вокруг себя она видела

преимущественно гадов, а просто

раздави ее. Если сможешь...

С. К. К о в а л ь,

г е н е р а л-м а й о р

Г л а в а п е р в а я, которая могла бы служить прологом

к этой занимательней книге

Они поклялись именем бога

самой страшной клятвой, что тот, кто

однажды умер, уже не воскреснет

более.

К о р а н, XVI сура, 40 ст.

За окном падал желтый снег.

"Как акрихин, которым доктор пичкает нас для профилактики", - подумал поручик Дембицкий и оглянулся на полкового врача.

На плохом французском языке доктор говорил графу Глуховскому:

- ...Литва... э... отчизна моя... Адама Мицкевича... Мицкевич там родился... Понимаете?

- Так, - отвечал спокойно граф.

- Ты, э... как здоровье. Только тот тебя... э... ценит, кто тебя потерял... Понимаете? Только тот, кто ее потерял, ее ценит.

Полковой врач окончательно запутался во французском языке, где в отличие от польского и родина и здоровье женского рода.

Поручик тихонько хмыкнул: ай да доктор - и внимательно посмотрел на Глуховского.

Граф невозмутимо разбирал никелированную бензиновую печку. Ею обогревали палатку. Части он протирал тряпкой и складывал на газету, расстеленную на койке поверх верблюжьего одеяла.

- Холодно, - сказал доктор. Он мечтательно вздохнул, подергал себя за усы и продолжал: - Литва, Литва. Я тоже родом из Литвы.

Снова вздохнул, на этот раз сочувственно, и спросил:

- Ваши предки владели там, кажется, большими имениями?

- Так, - равнодушно ответил граф.

При свете, проникавшем в палатку сквозь желтые целлулоидные окна, лицо его казалось болезненным, утомленным.

Дембицкий снова повернулся к окну. "Только тот тобою дорожит, кто тебя потерял", - хмыкнул он про себя. Ну и доктор! Графу нечего терять. По-польски он знает только "проше пана". Родился и вырос в Англии. Туда переехали его предки еще в 1749 году. Поссорились с королем Августом Третьим, продали имения и бежали. Граф служил в английской армии, дослужился до подполковника и вдруг перешел в Войско Польское. Патриот черт бы его взял. Знаем мы, что за патриот. Просто негласный наблюдатель. Недаром целыми днями сидит в штабе, ничего не делает - ногти чистит.

Палатка стояла недалеко от склада - за окном прошел часовой в короткой английской шинели, в английском плоском, как тарелка, стальном шлеме, с английской винтовкой. "Недаром перешел к нам из английской армии граф Глуховский", - поморщился поручик.

Офицеры старались познакомиться с графом поближе. Но это никому не удавалось - на все вопросы он обыкновенно отвечал: "да", "нет". Только с Дембицким изредка разговаривал - поручик хорошо изъяснялся по-французски. Однажды граф предложил ему прогуляться. Шли не спеша. Граф, на этот раз необыкновенно словоохотливый, рассказывал, что неподалеку от азиатского городка, где стоит сейчас их часть, родился великий завоеватель древности - Тамерлан. Здесь сохранились даже остатки Ак-Сарая - дворца Тамерлана.

- О Тамерлане, как его называют на Западе, - сказал граф Глуховский, - или Тимур Ленге, хромом Тимуре, сохранилась странная легенда. Рассказывают, что этот человек, совершивший столько завоеваний, кровопролитий и зверств, сидел однажды в своем шатре. И вдруг заметил на кошме муравья. Тимур взял в руки палочку и протянул ее муравью так, что тот взобрался на конец. Он дождался, пока муравей достигнет конца палочки, а затем перевернул ее. Муравей снова полез вверх. Снова и снова Тимур переворачивал свою палочку, и снова и снова карабкался по ней муравей. В легенде спрашивается: у кого же было больше терпения - у муравья или у Тимура?

Они направились к развалинам дворца Тамерлана. Голубые, как небо, невиданной красоты изразцы кое-где выпали из облицовки высокой башни. Глуховский извлек из грязного снега обломок изразца и стал обтирать его своим тонким дорогим платком, разглядывая узор.

- Что вы делаете, граф? - удивился Дембицкий.