Цао Чжи. Стихотворения - Цао Чжи

Цао Чжи. Стихотворения

Цао Чжи. Фея реки Ло. - СПб.: ООО "Издательский Дом "Кристалл"", 2000. - (Б-ка мировой лит. Восточная серия).

OCR Бычков М.Н. mailto:[email protected]

Человек в поэзии Цао Чжи

В китайском народе уже много веков существует легенда о суровом императоре и о младшем брате его, поэте Цао Чжи. Однажды император приказал поэту пройти семь шагов и за это время сложить стихи. Ослушание грозило тяжкой карой. Но Цао Чжи удалось выполнить приказ, и он прочел "Стихи за семь шагов":

Варят бобы, -

Стебли горят под котлом.

Плачут бобы:

"Связаны все мы родством!

Корень один!

Можно ли мучить родню?

Не торопитесь

Нас предавать огню!"

С тех пор выражение "варить бобы, жечь стебли" вошло в обиход и стало синонимом вражды между братьями.

Это легенда, но звучит она правдоподобно и подтверждается действительными фактами жизни поэта.

Родился Цао Чжи (Цао Цзы-цзянь) в 192 году. Он был четвертым сыном полководца Цао Цао и младшим братом Цао Пи, будущего императора Вэнь-ди, о котором говорится в приведенной нами легенде.

Поэт жил в суровую пору гибели некогда могущественной Ханьской империи (206 г. до н. э. - 220 г. н. э.). Государство, просуществовавшее более четырехсот лет, рухнуло под ударами крестьянских восстаний. Самое крупное из них вошло в историю под названием восстания "желтых повязок" (184 г.).

Между отдельными "сильными домами" распавшегося государства началась междоусобная борьба за власть. Последующие четыреста лет, вплоть до объединения Китая первым императором династии Тан (618 г.), огромные просторы страны были ареной кровопролитных войн, непрестанно подрывавших экономику страны.

В начале третьего века в Китае образовались три независимых царства: Вэй во главе с Цао Цао и царства Шу и У, императорами которых впоследствии стали Лю Бэй и Сунь Цюань.

Три эти царства постоянно друг с другом воевали, и Цао Чжи был очевидцем этой борьбы; в юности он даже сопровождал отца в одном из его походов.

Тяготы военных поборов безжалостно обрушивались на плечи народа. Крестьяне, разоренные землевладельцами, оставляли родные места, превращались в бездомных бродяг. Нашествия холеры, чумы, оспы косили людей.

Крайней остроты достигли классовые противоречия и противоречия внутри самой правящей верхушки, для защиты и упрочения своей власти умело использовавшей конфуцианство. Однако в описываемое время конфуцианство было не единственным учением, которому следовали и поклонялись. Все большее распространение получал даосизм - религиозная система, оформившаяся из древнего философского учения, - особенно фантастические его элементы. К первому веку относится проникновение в Китай буддизма с его проповедью избавления от страданий, отрешения от соблазнов, достижения нирваны. Конфуцианство и даосизм мирно сосуществовали, и это справедливо и в отношении общества в целом, и в отношении каждого отдельного человека. С буддизмом дело обстояло иначе, но в век Цао Чжи буддизм еще не приобрел значительного влияния, - это произошло позднее.

Непрерывные войны, бедственное положение народа, духовное своеобразие эпохи, естественно, нашли свое отражение в литературе, известной в истории под названием "цзяньаньской", по девизу Цзяньань (196-219), обозначившему годы правления последнего ханьского императора.

До нас дошло около трехсот произведений цзяньаньских поэтов, и прежде всего поэтов из дома Цао (Цао Цао, Цао Пи, Цао Чжи), а также "Семи цзяньанъских мужей" - Ван Цаня, Кун Юна, Чэнь Линя и других.

Эпоха Цзяньань была временем, когда звучали голоса, ратовавшие за объединение страны, за ее экономическое развитие. Цзяньаньские поэты, люди передовых взглядов, в своем творчестве отразили эту характерную особенность эпохи. Они создавали правдивые стихи о тяготах походов, о войнах, о скитаниях беженцев и сирот.

Следуя традициям ханьских народных песен юэфу, цзяньаньская литература достигла большого совершенства в пятисложной форме стиха. Ее появление было выдающимся событием в истории китайской поэзии. Песни "Шицзина", где царствует четырехсложный стих, являются творением народного гения, но со временем четырехсложный стих превратился в путы, связывавшие развитие поэзии. Казалось бы, что произошло? В стихотворной строке вместо четырех слов-иероглифов стало пять. Пятое слово-иероглиф придало стиху большую гибкость, выразительность, значительно увеличило его лексические и стилистические возможности, позволило языку поэзии приблизиться к разговорной речи.

Первое место среди цзяньаньских поэтов принадлежит Цао Чжи.

С детства Цао Чжи полюбил поэзию. В десять лет он знал наизусть множество стихов и писал сам. Цао Цао гордился умным, находчивым сыном и намеревался передать ему престол, хотя права наследования были у старшего из сыновей - Цао Пи.

В 220 году Цао Цао неожиданно умер, и на престоле оказался Цао Пи. Став императором, старший брат яростно обрушился на поэта. Он мстил ему за то, что едва не лишился престола и за его поэтический талант, которому всегда завидовал. Цао Пи казнил близких друзей Цао Чжи, а его самого "в знак милости" отправил из столицы в отдаленный удел, что, по существу, явилось ссылкой. Поэта намеренно не оставляли подолгу на одном месте, он вынужден был постоянно скитаться, ибо новые назначения следовали одно за другим.

Смерть царствующего брата не принесла ожидаемого облегчения. Жесток был гнет Цао Пи, но подозрительность племянника Цао Жуя (императора Мин-ди) была не менее тягостной.

Одиннадцать лет после смерти отца Цао Чжи провел в пути, совершая многотрудные переходы то в столицу за назначением, то к новому месту службы. Исторические хроники, а также свидетельства самого поэта рисуют мрачную картину невзгод и лишений, которые претерпел он в годы своих печальных странствий. Но больше всего поэт страдал от вечного одиночества и неудовлетворенности жизнью. Он много раз просил личной аудиенции у брата, а затем у племянника, намереваясь изложить им свои планы объединения Китая и убедить вернуть его в столицу. Но все попытки поэта принести пользу стране и трону решительно отвергались.

В 232 году он получает последнее назначение - правителем в Чэнь, где его и настигла смерть. Умер он в возрасте сорока лет.

О чем же писал древнекитайский поэт, кто были его герои, и почему именно они, а не другие, и как он изобразил их в своих произведениях?

В центре внимания Цао Чжи всегда был человек - человек не абстрактный, а являющийся членом того феодального общества, в котором поэт жил, с точной иерархической определенностью и избирательностью. Отсюда - достаточно узкий круг описываемых Цао Чжи персонажей, а также утверждение поэтом вполне определенных идеалов, присущих представителям этой иерархической лестницы.

В стихотворениях Цао Чжи описаны беззаботная юность поэта, пирушки с друзьями, состязание в искусстве стрельбы из лука, петушиные бои, пышный выезд двора на охоту, демонстрирующий могущество и великолепие Сына Неба. Из стихов поэта мы узнаем подробности аудиенции у императора, церемониал отъезда удельных князей из столицы. В стихах повествуется о мужестве и отваге юношей, верных подданных императора, готовых на смертный бой с врагами династии. Часты в стихах образы женщин и "бедных ученых", не понятых людьми и отвергнутых ими; большие циклы посвящены особе императора, а также изображению небожителей-"сяней". Иногда повествование ведется от третьего лица, но и в этом случае поэт дает героям и событиям свою оценку.

Однако же преобладают в творчестве Цао Чжи произведения, главным героем которых является сам поэт, ведущий повествование от первого лица. Таковы строки: "Я благородных дум не в силах скрыть", "Я взошел на гору Бэйман", "Я печалюсь о душе далекой", "Вдруг вспоминаю того, кому очень плохо", "Долгие ливни - на них я взираю с болью", "Тоска по Лояну терзает жестоко", "Совершить желаю подвиг", "На краю облаков небожителей вижу" и многие другие.

В образе поэта сконцентрированы характерные черты человека его времени, потому что, говоря о себе, Цао Чжи говорил о своем современнике - феодале, отмечая в нем не только те черты, которые были ему присущи, но и те идеальные черты, которые Цао Чжи хотелось бы видеть и в нем, и в самом себе. "Это не идеализация человека, это идеализация общественного положения - той ступени в иерархии феодального общества, на которой он стоит" {Лихачев Д. С. Человек в литературе Древней Руси. М. Л., Изд-во АН СССР, 1958, с. 28.}, - пишет академик Д. С. Лихачев применительно к изображению человека в литературе Древней Руси, и этот вывод ученого, на наш взгляд, многое проясняет в методе создания образа человека в древнекитайской поэзии.

Однако в своих произведениях Цао Чжи постоянно выходил за четко очерченные границы своего класса и его идеологии и обращал свой взор на народ, проникаясь его чаяниями и горестями, в чем проявились неповторимые черты Цао Чжи, передового для своего времени мыслителя, художника и человека.