Предания Северного замка - Елизавета Дворецкая

Елизавета Алексеевна Дворецкая

Предания Северного замка [Миг на пути]

Госпожа долго одолевала крутой обледенелый спуск и очень устала. Пряди светлых волос выбились из-под покрывала, липли к щекам, лезли в глаза и мешали видеть дорогу. Ребенок у нее на руках ворочался в туго замотанных пеленках и покряхтывал.

На самом дне Госпожа остановилась, перевела дух и огляделась. Здесь царила ровная серая мгла, и даже той малости, что оставалась от умирающего солнца, отсюда не было видно. Госпожа осторожно положила ребенка на большой плоский камень, сбросила покрывало на плечи, вынула булавку из волос и стала заново скручивать густые, длинные, плотные, как струи текучей воды, пряди.

Перед ней простирался долгий подъем.

Альвин вышла из ворот почти на рассвете, хоть ее и уверяли, что в такую темень она все равно ничего не разглядит. Она и сама это знала, потому как родилась на Северном острове и эта зима была для нее уже двадцатой. Но так тоскливо было сидеть у очага и думать, что отец не успеет вернуться и им придется встречать Середину Зимы без него. Увидеть корабли в зимней туманной мгле было невозможно, она это понимала, но все-таки надеялась и потому вышла еще до завтрака, плотно завернувшись в меховой плащ.

И прямо за воротами увидела нечто неожиданное. На большом плоском камне лежал ребенок, совсем крошечный, новорожденный младенец, замотанный в пеленки и завернутый в кусок медвежьей шкуры. Альвин изумленно ахнула, моргнула, подошла поближе. Ей не померещилось — это действительно был ребенок. Он ворочался в своих пеленках и негромко покряхтывал. Альвин быстро огляделась. На берегу под стеной замка было совершенно пусто, насколько можно было разглядеть в предутренней мгле. Перед ней в обе стороны тянулась полоса каменистой земли шириной шагов в двадцать, зажатая между высокой стеной замка и морем, у воды кое-где лежали заиндевелые валуны, и спрятаться тут было негде. Альвин огляделась еще раз, выискивая эту странную мать, которая зачем-то вынесла младенца из дома в такое холодное зимнее утро, но, конечно, никого не увидела. Тогда она взяла ребенка с камня и вернулась в замок.

— Что это? Откуда ты его взяла? — Изумленные служанки бросили работу и столпились вокруг нее.

— Понятия не имею! — Альвин приподняла ребенка повыше, чтобы им было лучше видно. — Лежал на камне сразу за воротами. И никого вокруг. Откуда он мог тут взяться?

— Подкинул кто-нибудь, — заметила одна из старших служанок, Фрида. — Видно, нечем кормить, думают, что у ярла ребенок не пропадет.

— А может быть… — начала Унн, но прикусила язык, метнула быстрый взгляд на Альвин и засмеялась.

— Не может! — сурово одернула ее Фрида. — Не станет наш ярл бегать за всякими рыбацкими дочками и плодить побочных детей! Не такой он человек! И ты свои глупые мысли держи при себе!

— Я ничего… — Унн сконфуженно замялась, но по лукавым глазам было видно, что она не так уж уверена, что была не права. — Но куда же его теперь девать?

— Отдам Гудрун, пусть с двумя возится, — решила Альвин. — У нее молоко еще не кончилось. Раз уж нам его принесли, то не бросить же под воротами! Может, родители еще найдутся!

— Ну, вот это вряд ли! — Фрида покачала головой и снова взялась за нож. — Никакая растяпа не бросит ребенка на камнях, если он ей нужен. От него хотели избавиться. Или он побочный, или просто нечем кормить.

Альвин прошла через кухню к длинному коридору, куда выходили каморки прислуги. Когда-то давно часть огромного каменного зала отгородили и разделили деревянными перегородками на множество небольших клетушек, в которых жили семьи женатых хирдманов и челяди. Гудрун была у себя и качала собственного младенца — ему было уже почти пять месяцев, а отец, один из хирдманов Тормунда ярла, так его и не видел. Тормунд ярл со всей дружиной был в походе уже полгода, и если они не вернутся до праздника, то… то Альвин не знала, что и подумать.

— Вот не было печали! — Гудрун не слишком обрадовалась новому младенцу. — Какая-то дура подбросила, а я с ним возись! Как будто мне с этим забот мало! — Она качнула на руках своего сына, и тот заорал. — Ну, вот!

— Пусть пока побудет у тебя. — Альвин положила найденыша на одеяло. — Может быть, еще найдутся родители. Или кто-нибудь его усыновит. Есть же в поселке люди, у которых нет детей.

— И им очень повезло! — Гудрун устало вздохнула. — Давай, что же делать? А смотри-ка, шкура совсем новая, и пеленки какие хорошие! — Приглядевшись, она удивленно покачала головой. — У меня таких сроду не было. Смотри, какое полотно! Нет, йомфру, этого подбросили не от голода!

— Ну, тогда за ним когда-нибудь придут! — Альвин улыбнулась. — Обязательно придут!

— Я бы сказала, что это побочный сын знатных людей, да только… Кто же у нас тут знатный?

Гудрун с сомнением посмотрела на Альвин. Тормунд ярл, хозяин Северного замка, был единственным по-настоящему знатным человеком на всех окрестных островах, а все остальные принадлежали к его дружине и двору. Все их семьи были отлично известны, и ни у кого в последнее время не рождалось младенцев. Тут ведь все на виду, такое дело от людей не спрячешь.

— Он совсем новорожденный. — Гудрун, мать троих детей, окинула найденыша опытным взглядом. — Еще недели нет. У нас на острове никто не рожал неделю назад… Разве что… вот что… — Женщина склонилась ближе к Альвин и зашептала. — Разве что, йомфру, это чья-нибудь жена родила, пока муж с ярлом в походе. А им вот-вот возвращаться, вот и хотят избавиться от ребенка, чтобы муж ничего не узнал. Ну, ты понимаешь? А кроме замка, его и подкинуть-то некому. Ты понимаешь?

— Не очень! — честно призналась Альвин. — Дружины нет всего полгода, ребенка легко можно выдать за законного. Вот если бы их не было целый год… Ну, хватит! — Раздумья на такую скользкую тему были недостойны ее. — Правды мы не узнаем, и нечего гадать. Так или иначе, ребенок теперь у нас и надо о нем заботиться. Если тебе нужны будут пеленки ли еще что, я скажу Фриде, она все даст.

Альвин уже пошла к двери, когда Гудрун опять окликнула ее:

— Йомфру!

Альвин обернулась.

— А про возвращение дружины… Что же все-таки ты думаешь, они вернутся хотя бы сегодня? Или хотя бы завтра? Осень, конечно, была теплая, но со дня на день ударит мороз, море замерзнет, и как же они тогда?

Гудрун не хуже ее самой понимала, что Альвин ничего нового не могла узнать, но знатность дочери ярла возвышала ее над населением острова и внушала надежду, что ей открыто нечто тайное. И Альвин старалась не разочаровывать подданных.

— Я думаю, они вернутся сегодня или в крайнем случае завтра, — уверенно ответила она. — Ведь Тормунд ярл еще ни разу не проводил Середину Зимы вне дома!

И не успела Альвин выйти в кухню, как на нее налетел Хрольв, один из дозорных.

— Там корабли, йомфру! Люди, там корабли! — Он начал кричать еще во дворе, поэтому во все двери уже бежал народ, жаждущий услышать новость. — Это ярл! Это Тормунд ярл! Я узнал «Великого Дракона»! Он идет! Он возвращается!

— Я знала, знала, что сегодня он вернется! — в восторге закричала Альвин, и сейчас ей казалось, что она и правда это знала. — Скорее, скорее! Грейте воду, готовьте баню! Ари, режьте овец, разжигайте везде огонь, несите факелы!

А сама побежала на берег — встречать.

Северный замок стоял на самом краю земли, и дальше не было ничего, кроме Ледяного моря. Остров замыкал собой длинную цепь рассеянных по морю больших и малых островов с немногочисленным населением — рыбаков, охотников и небогатых скотоводов. Люди жили в крошечных хижинах, сложенных из валунов и дерна, под дерновыми же крышами, и если бы не дым, выходящий из отверстий над низкими дверями, эти жилища невозможно было бы отличить от холмиков. И любому путешественнику, кто в поисках пути к богатым западным островам плыл вдоль северного архипелага, настоящим чудом казался Северный замок, вдруг вставший на крайнем острове посреди моря и похожий на стража границы между этим и тем светом. Несмотря на суровость окружавшей его природы, Северный замок был богат и его владельцы имели возможность содержать большую дружину, оснащать корабли и искать себе славы как вблизи родных стен, так и в далеких южных морях. В море в изобилии ловилась рыба и ходили стада китов, на окрестных островах водились морские птицы, тюлени, моржи. Мужчины охотились на морского зверя и песцов, женщины ставили ловушки на лис и зайцев. И каждую весну Северный ярл уводил на юг целую вереницу кораблей, груженных соленой и сушеной рыбой, тюленьими и моржовыми шкурами, моржовой костью, дорогими пушистыми мехами, китовым и тресковым жиром, птичьим пером и пухом. Многочисленные летом торговые караваны останавливались здесь по пути к уладским островам и платили пошлину. Поэтому в замке всегда имелось достаточно припасов, чтобы как следует встретить праздник — не хватало только хозяина.