Победа от Виктории - Татьяна Кручина

Татьяна Кручина

Победа от Виктории

Часть I. Глава 1. Нож в сердце

Моей любимой сестре,

замечательному врачу

и другу

Тот день, изменивший ее жизнь, начался обычно. Разве что Вика проснулась на полчаса раньше. Вставать ужасно не хотелось. В груди тянуло и давило. Вика замерла и прислушалась к себе. Она хорошо знала эти ощущения. Так болела душа. Причины ей тоже были известны. Для того чтобы успокоить тревогу, у нее имелся отличный трюк.

Вика представила, как лезвие острейшего ножа прокалывает кожу, мышцы, связки и легко проникает внутрь, надежнее всего — над пятым ребром слева от грудины. Прямо в это чертово сердце, в центр радости и печали. Прямиком в пульсирующий узел недовольства собой. Она мысленно повертела там острием. Душа испугалась и затаилась. Боль уменьшилась.

Вика досчитала до двадцати, встала и, качаясь, поплелась в душ. Горячая вода помогла проснуться. Она вытерлась нагретым на батарее полотенцем и почувствовала небольшой прилив сил. Хочешь не хочешь, а впереди длинный рабочий день и очередное ночное дежурство в приемном покое. Уже десятое за этот месяц. Так можно и кони двинуть. Вика состроила рожу зеркалу и привычно прошептала отражению:

— Ненавижу себя.

Затем принялась механически собираться на работу. В ее домашние обязанности входил завтрак для семьи. На большее не хватало ни времени, ни сил. К счастью, ее мама имела энергичный и неунывающий характер. Она ходила по магазинам, убирала квартиру, готовила обед и ужин, кормила всех домочадцев. Мужа у Вики не было. Он вполне счастливо жил в соседнем доме и блестяще скрывал доходы, платя крохотные алименты на троих детей. Так что главным добытчиком в семье являлась она. С учетом того, что Вика работала врачом в областной больнице, это было непросто.

Она быстренько сварила овсяную кашу. Залила крупный геркулес водой, а когда варево закипело, добавила молоко и посолила. Как только вся эта смесь полезла вверх, накрыла крышкой и выключила газ. Кастрюлю завернула в детское байковое одеяльце в синюю клетку, оставшееся от старшего сына Бориса, которому уже шестнадцать лет. Когда дети проснутся, каша разбухнет и будет еще теплой. Сытная и полезная еда. Хоть они иногда и протестовали, но были приучены к простому и здоровому питанию.

Сама позавтракать Вика не успела. Время поджимало. Взяла с собой йогурт и яблоко, а также контейнеры с едой. Мама всегда подготавливала их для нее перед дежурством. Так поступали многие врачи и не без участия своих мам.

На улице стоял лютый мороз. Мужики с заиндевевшими бровями и ресницами прилаживали аккумуляторы, забранные на ночь домой. В сибирском городке по-другому завести замороженный автомобиль не получалось. У Вики машины не было, да и идти до больницы было не более пятнадцати минут. В такой холод она добежала за десять. Но и то успела замерзнуть. Пальцы рук онемели, а мышцы лица окаменели. Возле лифта все были такими же и улыбались друг другу кривоватыми ртами.

В ординаторской она быстро переоделась во врачебный костюм. Он ей очень нравился — ярко-синий, с крупными цветами на рубашке. На ее изящной фигурке сидел как влитой. В карманы положила необходимые вещи: телефон, блокнот, ручки, пульсоксиметр. На шею закинула фонендоскоп, вставленный в чехол с заячьей головой. Процедурная сестра отделения вязала такие на заказ. Веселые зверюшки очень нравились маленьким деткам.

Вика по лестнице сбежала с десятого этажа на первый и пересекла холл. Достала магнитный ключ и открыла дверь в реанимацию. Ей хотелось до утренней конференции посмотреть Еву, для этого она и встала пораньше. Вчера вечером звонил дежурный врач и сообщил, что у девочки опять высоченное давление.

В реанимации тоже все было как всегда. Свободных коек за ночь не осталось. Почти бесшумно работала аппаратура, на мониторах вырисовывались разноцветные кривые и цифры, показывающие работу сердца и легких. Дежурный врач со взлохмаченными волосами и усталым лицом протянул лист наблюдения Евы Тавренковой.

— Во сколько ее перевели? — спросила Вика.

— Около восьми вечера. Сестры на отделении померили давление. Испугались. Дежурного вызвали. Тому показалось, что она плохо говорит, запинается. У нас как огурец. Никакой симптоматики. Она своего давления и не чувствует.

— Невропатолог смотрел?

— Конечно.

— Вы что-то меняли в терапии?

— Дополнительно два раза ночью «Коринфар» дал. Больше ничего. Она и так три препарата в лошадиных дозах получает, — ответил реаниматолог и с укором посмотрел на врача.

Что ж, он прав. Его задача спасать, лечить тяжелых пациентов. А кардиолога — подбирать таблеточки. Вика внимательно изучила лист наблюдения. Затем подошла к девочке. Десятилетняя Ева на вид была вполне здоровым и очень симпатичным ребенком, разве что мелковата для своего возраста. И не скажешь, что у нее редкое и очень тяжелое заболевание почек. Оно и стало причиной артериальной гипертензии. Вика наблюдала девочку с рождения. Ева обрадовалась знакомому доктору, встряхнула светлыми кудряшками, вылупила голубые глаза, наморщила курносый носик, сложила губки бантиком и протянула:

— Виктория Андреевна, когда меня переведут обратно?

— У тебя ничего не болит? Не тошнит?

— Все у меня хорошо. Я в палату хочу.

— Обязательно тебя заберу, как только будет можно.

Вика постояла рядом с кроватью, поговорила с девочкой, успокоила ее. Но одновременно с беседой внимательно следила за монитором и два раза померила давление. Затем взглянула на электрокардиограмму. Пока попросила реаниматолога увеличить дозу одного препарата из имеющихся трех. Скорее всего, придется назначать четвертый. Нужно подумать какой. Она пообещала вернуться в реанимацию и, взглянув на часы, понеслась на конференцию. Анжела Васильевна, начмед по педиатрии, не любила, когда опаздывали.

Из-за эпидемии нового вируса утренние конференции проводились в большом зале. Врачи сидели на расстоянии друг от друга, большинство в обычных халатах и масках, некоторые в полной защитной амуниции. Вика почти не слышала тихого голоса дежурного педиатра, но хорошо знала, о чем он говорит.

Все было знакомо до оскомины. За ночь поступили судороги, острые животы, желтухи, обмороки, один свежий лейкоз, опять катотравма, асфиксия в родах… Каждый день нескончаемый поток больных детей, которых в больницу привозили со всей области. Иногда скорые выстраивались в длинную очередь. Возле здания имелась расчищенная от снега вертолетная площадка. В таежном районе было много труднодоступных поселков.

— Они там всей семьей плаценту съели, — прокомментировала доклад педиатра о родах на дому заведующая приемным покоем.

Врачи оживились, зашумели.

— Что за дичь? — спросила Анжела Васильевна.

— Мамаша из общества поклонения плаценте, — пояснила заведующая. — Это которые любят свою