Caprichos. Дело об убийстве Распутина - Рина Львовна Хаустова

Рина Хаустова

Caprichos. Дело об убийстве Распутина

Большая ошибка думать, будто обилие фактов обеспечивает истории достоверность. Вовсе не недостаток фактов делает историю спорной, незнание истории вызывается совсем не незнанием фактов, а недостатком их осмысливания и ошибками в рассуждениях… часто одна черточка, если она верно схвачена, освещает и доказывает больше, чем целая летопись.

П. Чаадаев. Философские письма.

Мысль о том, что ложь и несовершенство исходят от Бога, не менее противна, чем мысль, будто истина и совершенство исходят из небытия.

Р. Декарт. Рассуждения о методе.

Сон разума рождает чудовищ…

Ф. Гойя. Капричос

От автора

В декабре 1916 года князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон, приглашает в гости Григория Распутина. Принимая приглашение, Распутин не подозревает, что хозяин собирается его убить. В доме хозяина его поджидают тайно несколько сообщников хозяина. Распутин ест и пьет, не подозревая, что угощения начинены огромным количеством цианистого калия. На глазах князя Юсупова Распутин проглотил несколько отравленных пирожных, выпил несколько бокалов отравленного вина.

И цианистый калий не действует на Распутина!

Он веселится!

Перепуганный князь Юсупов ставит своего дьявольского гостя перед распятием Христовым и стреляет в него из револьвера.

Пуля пробивает грудь. Сообщники, среди которых доктор медицины, осматривают тело и констатируют – Распутин мертв. Мертвеца оставляют лежать на полу, и часть сообщников отправляется за автомобилем, на котором собираются вывезти тело за город.

Но, когда хозяин дома через некоторое время навещает мертвое тело, оно внезапно «воскресает»!

Оттолкнув хозяина, Распутин выбегает во двор и бросается к воротам, ведущим на улицу.

Вослед ему устремляется один из сообщников, член Государственной думы Пуришкевич. Он выпускает в убегающего мертвеца несколько револьверных пуль и оживший мертвец падает. Стрелок подходит, и убеждается, что Распутин мертв. Он приказывает перенести тело во дворец.

Когда Распутина вносят в дом, князь Юсупов видит – Распутин жив! Князь Юсупов разбивает голову лежащему перед ним телу резиновой палкой. Потом, убедившись, что Распутин мертв, убийцы плотно заворачивают мертвое тело в ткань, накрепко связывают веревками и везут к проруби.

Там тело Распутина опускают в ледяную воду.

Через несколько дней тело Распутина находят. Когда его вытаскивают из проруби, оказывается, что веревки развязаны, ткань раскрыта, руки свободны. По Петрограду разносится страшный слух – Распутин был жив в тот момент, когда убийцы бросали его в воду.

Так передают историю убийцы-очевидцы…

Было бы самонадеянностью отрицать, что творческая смелость жизни извлекает на свет сочетания случайностей, столь невероятных, что они превосходят самое отчаянное воображение сочинителя. Жизнь изобретательна и рождает сюжеты причудливые до неправдоподобия.

Но и в их ряду история о бесконечной череде смертей и воскресений Григория Распутина вызывает недоверчивое смятение.

Пометавшись умом в поисках черты, отделяющей правду от правдоподобия, правдоподобие – от правды, вложив персты во все закоулки кровавых ран таинственного феномена, сам Фома неверующий, вынужден будет признать, что вышеизложенный сюжет абсолютно противен законам природы и речь идет о чуде. В деле об убийстве Распутина человечество в лице очевидцев-убийц столкнулось с «удивительным явлением, вызванным действием сверхъестественных сил»!

Одним словом – мистика!

Как только произнесено это заветное слово – мистика! – так можно дальше ни о чем не размышлять – таким все сразу становиться легким и понятным!

Признав чудом феномен непостижимой живучести Григория Распутина, нужно признать: Распутин – не кто иной, как черт. Но это будет лишь одним из возможных толкований. А есть другие, не менее остроумные. И как быть с ними? Может Распутин быть чертом? – Может! Но может быть также и святым, поскольку не только чертям случалось выходить за прозаические границы законов природы, но и святым тоже.

И вот вопрос – так черт ли Распутин или святой? Или, может быть, он святой черт? Или чертов святой? Между двумя полюсами этой черно-белой проблемы простирается широчайший спектр полутонов, оттенков и истолкований.

Один скажет – черт! Другой – ангел!

Но то он, или другое – попробуй, докажи! Тут толковать можно долго, хоть до конца света, по пришествии которого все должно счастливо разъясниться.

Ну а до того… придется запастись терпением, поскольку точного инструмента для измерения степеней порока и пропорций святости человечество – увы! – пока не изобрело.

Мы часто употребляем это слово. Мистика! – произносим мы с некоторым непередаваемым оттенком недоверия и глубокомыслия одновременно.

Но что имеем мы в виду, выговаривая с многозначительным придыханием это слово?

Вероятно, всякий, кто когда-либо всерьез пытался осмыслить события, предшествовавшие падению великой Российской империи в 1917 году, не мог не поражаться непостижимым совпадениям чисел, имен и предзнаменований.

Красивое и таинственное слово «мистика», неотступно сопровождает каждый последний шаг Романовской династии, начавшей свое трехсотлетнее движение по истории в Ипатьевском монастыре и закончившей свой путь в Екатеринбурге, в доме, принадлежащем инженеру Ипатьеву.

Если смотреть на историю глазами мистика, каким внезапным и глубоким смыслом наполняется вдруг сходство судеб знаменитых русских крестьян!

Один (1) стоял у истоков рождения династии, спас юного Романова, который должен был стать первым царем династии и скрывался в Ипатьевском монастыре. Крестьянин этот нашел свою смерть в холодной хляби исуповских болот.

Другой спасал от смерти юного Романова, который должен был стать следующим царем династии. И он был убит в подвале юсуповского дворца, а после его смерти последний Романов и вся его семья последовали за ним в дом инженера Ипатьева…

Как причудливо связалась нить трехсотлетней мистерии царствования Романовых!

Словно неведомый драматург, для которого не существовало приделов ограниченного человеческого века, сочинил величественную трагедию и переплел свое повествование живыми узелками символов, приоткрывающих пути Провидения пытливому уму.

Это называется мистикой…

Но не стоит смешивать дела Провидения с делами рук человеческих, мистику – с хитроумной мистификацией, правду – с правдоподобием, а веру с – суеверием.

Смешавшиеся, чистые и порочные зерна горьки на вкус.

Нетрудно заметить, что история о таинственной смерти Распутина, поведанная его убийцами, хранит в себе предательский привкус горечи. Многие острые умы,