Юннат и Древо Мира - Николай Шмигалев

ЮННАТ И ДРЕВО МИРА

Тихий свежий вечер накрыл засыпающий город стёганным дырявым одеялом серых туч, сквозь редкие прорехи в которых виднелись болезненно-бледные после долгой зимы звёзды. Проныра-ветерок тщетно пытался поиграть с ещё голыми ветвями едва отошедших после спячки деревьев. С безлиственными ветвями особо не побалуешься, а почки ещё только-только набухают. Забияка-ветер недовольно всколыхнул кучку мусора, забытого дворником на тротуаре сквера, и умчался шкодить к растянутым у дороги рекламным плакатам. Витя Зяблик дальнейший путь продолжил в одиночестве.

– Эй, пацан, сигареткой не угостишь?! – резкий девичий голос, резанув ухо, отвлек Витю от философского созерцания оживавшей природы. Такой чудесный вечер в одно мгновение потерял свое неброское очарование.

Остановившись и осмотревшись по сторонам, Витя увидел компанию ребят, немногим старше его, сидевших на скамейке, перенесённой ими с тротуара под раскидистый куст густого, но, как и другие растения, ещё голого шиповника. Гитара, джин-тоник для «прекрасных дам», пиво пенное для «кавалеров», чипсы и семечки – стандартный «релакс-набор» молодёжи городских окраин, оттягивавшейся после «тяжёлого учебного дня». Молодёжь, умостившаяся на скамье и вокруг, была как на подбор: либо бритая под ноль, либо патлато-косматая. Ребяческую компанию разбавляла только одна «роза среди камней», та самая девица, которая и окликнула незадачливого прохожего – как пелось в одной песенке – так на них не похожего.

Рассмотрев «группу отдыхающих», Витя ещё сильнее ссутулился, втянул голову в плечи и зябко поёжился. Это был выработанный годами условный рефлекс, почти как у тех самых «собак Павлова». Хотя, может и наоборот, не рефлекс, а предчувствие: перед тем как с ним должно было произойти что-то нехорошее, Витю всегда пробирал озноб.

К своему сильному сожалению, Витя также успел отметить, что в вечернем сквере, кроме этой разгорячённой, соответственно горячительными напитками, компашки, совсем не было народа – ни собачников, ни бегунов, ни дворников.

– Ты чего, щегол, оглох?! – наглая девица, которая была, наверное, Витиной ровесницей, примостившись на коленях своего сверстника – бритоголового крепыша с большой квадратной челюстью и контрастирующим с ней узким покатым лбом – повторила свой вопрос: – Закурить есть?!

– Прошу прощения, это вы мне? – машинально поправив очки в роговой оправе, вопросом на вопрос ответил Витя.

Девица переглянулась с друзьями и захохотала, широко раззинув рот с запачканными яркой помадой губами. Этот щуплый пацан в «подстреленных» брючках и куцем пальтишке, с первого слова «проблеяв» извинения, в её глазах и глазах её товарищей сразу стал не просто жалким «очкариком», всем своим видом он показал редкий классический образец «ботаника». Такого просто грех было не пустить в оборот.

– Братишка, да ты хохмач! – прикрыв рукой рот своей подруге, обратился к Вите парнишка «квадратная челюсть».

Хоть этот «бугай» братишкой назвал, мысленно отметил Витя, тем не менее, осознавая, что этот факт никоим образом не послужит ему на пользу, если ребятки захотят обидеть.

– Нет, блин, это я у тополя спросила! – убрав ладонь ухажера, сказал девица, кивнув на дерево, около которого остановился Витя.

– Это, простите, липа! – восполнил Витя пробел девчонки в знаниях по биологии, и разозлился на себя за несдержанность: ведь знал же не понаслышке, что проявлять интеллектуальное превосходство в подобных ситуациях, чревато осложнениями для собственного здоровья.

Однако компания в этот раз ему попалась весёлая.

– Липа! Гы-гы-гы! – вновь «заржала» девица.

Её от души поддержали остальные члены отдыхающей братии.

– Чумной! Терпила! – громко перешёптываясь и выдавливая гнусные смешки, веселилась молодёжь. – Липа! Хе-е! Не могу! Ботаник!!!

Витя стоял, жалко улыбаясь и не решаясь развернуться и уйти. Во-первых это было неучтиво, во-вторых… во-вторых можно было с уверенностью ожидать хорошей взбучки от этих молодчиков, да и от их не менее агрессивной подружки тоже. Он-то по себе знал, что такие нападают исключительно стаями. Хотя, положа руку на сердце, ему за глаза хватило бы и этого узколобого крепыша.

– Так как у тебя с сигаретами, брателла? – тряхнув патлами, спросил сидевший с гитарой долговязый субъект в заклёпанной «косухе».

Этому-то жизни на две затяжки осталось, а туда же, огорчённо подумал Витя, уже не в первый раз пожалев, что не держал под рукой сигареты хотя бы для таких вот «экстренных» случаев – мама, если бы нашла их у него, не приняла бы никаких объяснений.

– Простите, но курение вредно, оно пагубно влияет на здоровье, – промямлил Витя в ответ, и вновь обругал себя за занудство. Вот сейчас это уже точно было лишнее. Витя даже захотел себя шлёпнуть по губам, но сдержался, чтобы не подавать своим внезапным собеседникам дурной пример.

– Ты о чём это? – не понял патлатый.

– Ну, о том, что в табачном листе содержится огромное количество токсичных, канцерогенных и мутагенных веществ, – попытался было Витя в двух словах пояснить молодым людям в чём опасность табакокурения, но тут его от страха «понесло»: – Конечно, это зависит от многих факторов, например, чем выше ярусность выращиваемой культуры, тем большее количество алкалоидов накапливает табачный лист. Увеличению содержания опасных веществ способствуют тяжёлые по механическому составу почвы, обильное азотистое питание, высокая солнечная ингалляция и температура окружающей среды. Также, негативным является биосинтез алкалоидов в корневой системе, где происходит первичная ассимиляция табака и превращения неорганических форм азота в органические. Помимо этого в табачном листе накапливается несколько десятков тяжёлых металлов, таких как никель, кадмий, мышьяк, хром, свинец, которые вызывают, и это достоверно известно, развитие рака у людей. Они также попадают в табак из удобрений, а ещё и с дождевой водой. Так что никотин, это ещё цветочки. Хотя, и это общеизвестный факт, от всего лишь одной его капли, – Витя многозначительно посмотрел на доселе «ржавшую», а теперь озадаченно его слушавшую, девицу, – вы наверняка знаете, околеет и совершенно здоровая лошадь.

Закончив краткий курс «табаковедения» Витя замолк, виновато глядя на притихшую компанию. Он всегда так глядел на своих оппонентов, будь то в школе, в быту или в кружке, когда позволял себе высказаться чуть больше чем того требовали обстоятельства, и не важно было прав он или нет.

Воцарилась вязкая, не предвещающая ничего хорошего, конкретно для «лектора», тишина.

– О! Мент родился! – хмыкнув, наконец, оборвал неловкое молчание ещё один юноша в спортивном костюме, сидевший напротив скамьи на корточках. Напомнив про «дурную» примету, парень по пролетарски глотнул пива прямо из горлышка бутылки.

– Ага! И «Минздрав» ещё тут нашёлся! – ехидно ухмыльнулся долговязый и ударил по струнам гитары.

– Ты че, поц, в натуре ботаник на всю голову или прикидываешься? – согнал деваху с колен узколобый и, встав, подошёл к Вите.

Его высокая атлетическая фигура резко контрастировала с тщедушным телосложением Вити, так некстати задержавшегося сегодня в кружке.

– Да! Я с третьего класса состою в кружке «Юный натуралист» образованном в нашем Ботаническом саду, – растерянно пролепетал Витя, подозревая, что сейчас начнут его бить, и не в последнюю очередь, за длинный язык произносивший до этого чересчур заумные фразы. – Недавно, вот, со своим руководителем закончил реферат на тему «Эколого-генетический анализ дендроклиматологии, морфогенез жизненной формыи экологические основы защиты скального дуба». Буду отправлять его на региональный конкурс.

Узколобый взглянул в глаза «ботаника» и понял – этот не врёт и даже не косит под дурачка.

– Ладно! Крути педали… «Минздрав»! – мрачно хмыкнул «качок» и сплюнул под ноги. – И больше не ходи по вечерам в безлюдных местах… – парень выдержал небольшую паузу, вспоминая что-то ранее услышанное, чтобы ввернуть напоследок в разговор, и вспомнив, произнёс с пренебрежением: – Младший научный ботаник, блин-клинтон.

Витя сначала не поверил ушам, а поверив, вежливо кивнул и, опрометчиво сказав «До свидания!», торопливо засеменил прочь.

– Вот же терпила! – услышал он голос одного из переговаривавшихся позади «гопников».

Витя не стал оглядываться, чтобы посмотреть, кто о нём такого мнения (а смысл?!), лишь только шибче припустил по пустынному скверу в сторону остановки.

– Зря ты его, Пача, отпустил! – донёсся до него звонкий девичий голос. – Могли бы «лошарика» на бабки развести!

– Ну! – поддержал её ещё кто-то гнусавым голосом. – Хотя бы ещё на пару «пивасиков» раскрутить!

– Фиг с ним! Пусть живет! – язвительно ответил тот самый узколобый Пача. – Он и так жизнью обиженный. По жизни «ботан», так ещё и «юннатом» в Ботаническом саду записан.