Спасение Рафаэля Сантьяго - Кассандра Клэр

Кассандра Клэр

Сара Риз Бреннан

Спасение Рафаэля Сантьяго

В конце лета 1953 года стояла сильная жара. Солнце нещадно палило тротуар, который, казалось, становился еще более плоским, чем обычно при таком воздействии, и какие-то мальчишки с Бауэри открыли пожарный гидрант, чтобы устроить на улице фонтан и получить несколько минут облегчения.

Именно солнце повлияло на него, позже подумал Магнус, оно наполнило его желанием стать частным детективом. А также роман Рэймонда Чандлера, который он только что дочитал.

Но все еще оставалась проблема с планом. На обложках книг и в фильмах большинство детективов выглядели так, будто одевались в воскресные костюмы для празднества в маленьком городке. Магнусу хотелось смыть пятна своей вновь принятой профессии и одеться так, чтобы подходить ей, чтобы было приятно глазу и по последнему писку моды. Он сбросил пальто и добавил зеленые бархатные манжеты к своему серому пиджаку от костюма, а также котелок с загнутыми вверх полями.

Жара была настолько ужасной, что ему пришлось скинуть пиджак, как только он вышел из двери, но на это все и было рассчитано, кроме того, у него же изумрудно-зеленые подтяжки.

Решение стать детективом пришло не совсем на основе его гардероба. Он был магом, а люди — ну, не все думали о них, как о людях — часто приходили к нему за магическим решением своих проблем, что он и делал для них за определенную плату. Слух, что Магнус — маг, который вытащит вас из трудной ситуации, распространился по всему Нью-Йорку. Конечно же, в Бруклине имелось Святилище, если тебе нужно было спрятаться, но управлявшая им колдунья не решала твоих проблем. Их решал Магнус. Так почему бы не получать за это деньги?

Магнус не думал, что простое решение стать частным детективом поможет тому, что дело само приземлится к нему в руки, как только он напишет на стекле слова «МАГНУС БЕЙН, ЧАСТНЫЙ ДЕТЕКТИВ» жирными черными буквами. Но если кто-то на ухо судьбе нашепчет его личную в этом убежденность, то дело появится.

Купив себе мороженое в вафельном стаканчике, Магнус вернулся в свой многоквартирный дом, а когда увидел ее, то обрадовался, что его доел. Определенно, она была из тех смертных, кто достаточно знал о Мире Теней, чтобы прийти к Магнусу за магией.

Он приподнял свою шляпу и спросил:

— Чем могу вам помочь, мэм?

Она не была блондинкой, «такой, что и епископ разбил бы витраж»[1]. Это была маленькая темноволосая женщина, хоть и не красивая, но была в ней какая-то яркая умная очаровательность, достаточно сильная, чтобы, если бы она захотела, любые окна были бы разбиты. Посмотрим, что Магнус смог бы сделать. На ней было надето слегка поношенное, но все еще очень идущее ей клетчатое платье с поясом на ее тонкой талии. Казалось, ей глубоко за тридцать — тот же возраст, что и у компаньонки Магнуса на данный момент, а под темными вьющимися волосами скрывалось маленькое в форме сердца лицо и настолько тонкие брови, что ее образ манил, делая ее более привлекательной и пугающей.

Она пожала ему руку — несмотря на маленькую ладонь, рукопожатие было крепким.

— Меня зовут Гваделупе Сантьяго, — сказала она. — А вы… — Она махнула рукой. — Не знаю точного для этого названия. Волшебник, творящий чудеса.

— Если хотите, можете называть меня «магом», — сказал Магнус. — Это не важно. Вы же имеете в виду кого-то, обладающего силой помочь вам.

— Да, — сказала Гваделупе. — Да, это я и имела в виду. Мне нужна ваша помощь. Чтобы вы спасли моего сына.

Магнус провел ее внутрь. Он подумал, что теперь понял всю ситуацию, когда она упомянула помощь родственнику. Люди часто приходят к нему за лечением, не так часто, как к Катарине Лосс, но достаточно. Он скорее исцелит молодого юношу из смертных даже за меньшие деньги, чем одного из надменных Сумеречных охотников, которые очень часто приходили к нему.

— Расскажите мне о вашем сыне, — сказал он.

— Рафаэль, — сказала Гваделупе. — Его зовут Рафаэль.

— Расскажите мне о Рафаэле, — сказал Магнус. — Как долго он болен?

— Он не болен, — ответила Гваделупе. — Я боюсь, что он может быть мертв. — Ее голос был твердым, будто только что не озвучила, несомненно, самый ужасный страх каждого родителя.

Магнус нахмурился.

— Не знаю, что вам рассказывали люди, но я не могу в этом помочь.

Гваделупе подняла руку.

— Речь идет не об обычной болезни или о том, что можно вылечить в моем мире, — сказала она ему. — Речь идет о вашем мире и том, как он коснулся моего. О монстрах, от которых отвернулся Бог, о тех, кто наблюдают из темноты и охотятся на невинных людей.

Она прошлась по его гостиной, клетчатая юбка раскачивалась вокруг ее загорелых ног.

— Losvampiros. Вампиры, — прошептала она.

— О, Господи, только не опять эти кровавые вампиры, — сказал Магнус. — Никакой игры слов.

Страшные слова были сказаны, поэтому Гваделупе набралась смелости и продолжила свой рассказ:

— Все мы слышали слухи о таких существах, — сказала она. — А потом пошли уже не только слухи. В нашем районе бродила одна из таких тварей. Забиравшая маленьких мальчиков и девочек. Брата одного из друзей моего Рафаэля украли и нашли практически на собственном пороге, его маленькое тельце было обескровлено. Мы молились, все мы, матери, молились, каждая семья молилась, чтобы беда прошла. Но мой Рафаэль, он начал общаться с кучкой ребят немного старше его. Хорошие ребята из хороших семей, но немного… грубые, желают слишком показать, что они мужчины прежде, чем по-настоящему ими станут, если вы понимаете, о чем я говорю?

Магнус перестал шутить. Вампир, охотящийся за детьми ради забавы — вампир, у которого есть к этому склонность и ни малейшего желания остановиться, — не был шуткой. Он встретился с глазами Гваделупе твердым серьезным взглядом, чтобы показать, что понимает.

— Они собрали банду, — сказала Гваделупе. — Не уличную, а, ну, чтобы защитить наши улицы от чудовища, как они сказали. Однажды они проследили до его логова, а потом все твердили, как узнали, где он, и как смогли пойти за ним. Я должна была… Я не обращала внимания на разговоры мальчишек. Я боялась за своего младшего мальчика, и все это казалось игрой. А потом Рафаэль и его друзья… они исчезли несколько ночей назад. Они и раньше отсутствовали всю ночь, но на этот раз… на этот раз слишком долго. Рафаэль никогда не заставлял меня так волноваться. Я хочу, чтобы вы выяснили, где этот вампир, и разыскали моего сына. Если Рафаэль жив, я хочу, чтобы вы его спасли.

Если вампир уже убивал человеческих детей, то кучка подростков, следующих за ним, будет для него, как доставленные к двери конфеты. Сын этой женщины мертв.

Магнус склонил голову.

— Я попытаюсь выяснить, что с ним произошло.

— Нет, — сказала женщина.

Магнус осознал, что поднял взгляд, захваченный ее голосом.

— Вы не знаете моего Рафаэля, — сказала она. — Но я знаю. Он со старшими ребятами, но он не таскается за ними. Они его слушают. Ему только пятнадцать, но он силен, быстр и умен, как взрослый мужчина. Если кто-то один из них и выживет, то это будет он. Не ищите его тела. Спасите Рафаэля.

— Даю вам слово, — пообещал ей Магнус.

Он торопился уйти. Перед визитом в отель Дюморт, место, которое оставили смертные и преследовали вампиры с 1920 года, место, где исчезли Рафаэль и его друзья, у него были и другие просьбы. Жители Нижнего мира знали вампира, так грубо нарушившего Закон, даже если и надеялись, что вампиры сами уладят это между собой, даже если другие представители Нижнего мира еще не решили отправиться к Сумеречным охотникам.

Гваделупе схватила Магнуса за руку прежде, чем тот ушел, и вцепилась в него пальцами. Ее манящий взгляд превратился в умоляющий. У Магнуса было возникло ощущение, что эта женщина никогда не стала бы умолять ради себя, она была на это готова только ради своего мальчика.

— Я надела ему на шею крестик, — сказала она. — Падре из Святой Цецилии дал мне его своими руками, а я дала его Рафаэлю. Он маленький и выполнен из золота, вы узнаете его по нему. — Она судорожно вздохнула. — Я дала ему крестик.

— Тогда вы дали ему шанс, — произнес Магнус.

За сплетнями о вампирах ходить к феям, за сплетнями о феях — к оборотням, и не сплетничать о вампирах, иначе они укусят тебя за лицо — таков был девиз Магнуса.

Ему довелось знать одну фею, которая работала в ночном клубе Лу Уолтерса «Латинский Квартал», в захудалой и голой части Таймс-сквер. Раз или два Магнус приходил сюда к Мэй Уэст и замечал хористку, фейские крылья и аметистово-бледную кожу которой закрывали чары. С тех пор они с Ивел дружили — насколько можно дружить с дамой, которая нужна только для информации.

Она сидела на ступенях, уже в костюме. Виднелось большое количество бледно-лиловой плоти.