Спасение Рафаэля Сантьяго - Кассандра Клэр

Именно тогда парень напрягся, а когда Магнус издал вопросительный звук, он резко его заставил замолчать. Магнус посмотрел в темные глаза Рафаэля и проследил за тем, куда был направлен его взгляд. Он не знал, куда глядел Рафаэль, но понял, что не будет никакого вреда, если он последует за двинувшимся с места Рафаэлем.

Позади заброшенного «Автомата» тянулся переулок. В тени слышался шелест, похожий на копошащихся в мусоре крыс, но когда они подошли ближе, Магнус услышал, что привлекло внимание Рафаэля — звуки хихиканья, чмоканья и стоны боли.

Он не был уверен в том, что делал Рафаэль, но он не собирался бросать его теперь. Магнус щелкнул пальцами, и вспыхнул свет, излучаемый рукой, наполнивший переулок яркостью и упавший на лица четырех вампиров и их жертву.

— И что это вы тут делаете? — потребовал Рафаэль.

— А на что это похоже? — сказала единственная девушка в группе. Магнус узнал в ней одинокую храбрячку, которая обратилась к нему в отеле Дюморт. — Мы пьем кровь. А ты новенький?

— Так вы этим занимались? — с преувеличенным удивлением спросил Рафаэль. — Мне очень жаль. Должно быть, от моего внимания это ускользнуло, поскольку я был очень увлечен тем, насколько невероятно глупо вы выглядели.

— Глупо? — повторила девушка. — Ты хочешь сказать «неправильно»? Ты отчитываешь нас…

Рафаэль нетерпеливо щелкнул пальцами в ее сторону.

— Разве я имею в виду «неправильно»? — сказал он. — Мы все уже мертвы и прокляты. Что может для таких существ, как мы, означать «неправильно»?

Девушка наклонила голову и задумалась.

— Я имею в виду «глупо», — сказал Рафаэль. — Не то чтобы я считаю охоту на бестолкового ребенка честной, заметьте. Допустим: вы убиваете ее, тем самым обрушиваете на всех нас Сумеречных охотников. Не знаю, как вы, ребята, но мне бы не хотелось, чтобы пришел нефилим и оборвал мою жизнь клинком, потому что кто-то был слишком голоден и глуп.

— Так ты хочешь сказать «О, пощадите ее жизнь», — усмехнулся один из мальчишек, хотя девушка ткнула его локтем.

— Но даже если вы ее и не убьете, — непреклонно продолжил Рафаэль, будто его никто вообще не перебивал, — ну, тогда вы уже пьяны от нее, и при неконтролируемых и бешеных условиях это привело бы к тому, что она случайно попробовала бы кровь кого-то из вас. А это в свою очередь заставило бы ее последовать за вами. Проделайте подобное с достаточным количеством жертв, и вас завалит подчиненными — а честно говоря, они не лучшие собеседники — или вы превратите их в вампиров. А это с математической точки зрения, в конце концов, столкнет вас с проблемой нехватки крови, потому что больше не останется людей. Люди могут тратить ресурсы, зная, что, по меньшей мере, им не придется иметь дело с последствиями, но у вас, болванов, даже нет оправдания. Боже мой, вы задумаетесь, только когда клинок серафима отрубит вам головы или во время голодной смерти вы будете оглядывать мрачный пейзаж и приговаривать: «Если бы я только был умным и послушал Рафаэля, когда у меня была такая возможность».

— Он серьезно? — с благоговением спросил другой вампир.

— Почти всегда, — сказал Магнус. — И это делает его общество утомительным.

— Это твое имя? Рафаэль? — спросила девушка-вампир. Она улыбалась, ее черные глаза блестели.

— Да, — раздраженно ответил Рафаэль, который не поддавался флирту, как и всем другим веселым вещам. — В чем смысл быть бессмертным, если ты не делаешь ничего, кроме того, что ведешь себя безответственно и неприемлемо глупо? Как тебя зовут?

Девушка-вампир расплылась в улыбке, показывая сверкающие клыки за накрашенными помадой губами.

— Лили.

— Здесь покоится Лили, — сказал Рафаэль. — Убитая охотниками за вампирами, потому что она убивала людей, и не хватившей ума скрыть свои следы.

— Что, теперь ты говоришь нам бояться смертных? — смеясь, сказал другой вампир с сединой на висках. — Такие истории старики рассказывали молодым, чтобы запугивать их. Полагаю, ты и сам довольно молод, но…

Рафаэль улыбнулся, обнажив клыки, хотя его выражение лица не имело ничего общего с весельем.

— Я довольно молод, — сказал он. — И когда я был жив, то был охотником за вампирами. Я убил Луиса Карнштайна.

— Ты вампир-охотник за вампирами? — спросила Лили.

Рафаэль выругался на испанском.

— Нет, конечно, я не вампир-охотник за вампирами, — сказал он. — Каким вероломным пронырой был бы я тогда? Кроме того, каким бы глупым. Меня бы постоянно убивали все остальные вампиры, которые объединились бы перед общей угрозой. По крайней мере, я надеюсь, что так оно и было бы. Может, он все были бы слишком глупы. Я дело говорю, — строго сообщил им всем Рафаэль, — и это лишь небольшая теория конкуренции.

Вампир с седеющими волосами практически надулся.

— Леди Камилла позволяет нам делать все, что мы хотим.

Рафаэль не дурак. Он не собирался оскорблять главу вампирского клана в своем собственном городе.

— Очевидно, что леди Камилле есть чем заняться, кроме того, чтобы бегать за вами, идиотами, и она полагает, что у вас больше ума, чем есть на самом деле. Позвольте мне дать вам пищу для размышлений, если вы способны думать.

Лили украдкой подобралась к Магнусу, не отрывая взгляда от Рафаэля.

— Мне он нравится, — сказала она. — Он ведет себя как начальник, а сам при этом такой чудак. Ты понимаешь, о чем я?

— Извини. Я абсолютно оглох от изумления, что кому-то мог понравиться Рафаэль.

— И он ничего не боится, — улыбаясь, продолжила Лили. — Он говорит с Дереком, как школьный учитель с непослушным ребенком, а я сама видела, как Дерек отрывал головы людям и пил из трубочки кровь.

Они оба взглянули на Рафаэля, который говорил речь. Остальные вампиры слегка съежились.

— Вы уже мертвы. Вы хотите полностью прекратить свое существование? — спросил Рафаэль. — Как только мы покинем этот мир, нам с нетерпением придется ждать мучения в вечном адском пламени. Вы хотите, чтобы ваше проклятое существование бралось в расчет?

— Думаю, мне нужно выпить, — прошептал Магнус. — Кто-нибудь еще хочет выпить?

Все вампиры, кроме Рафаэля, молча подняли руки. Рафаэль обвиняюще и осуждающе поглядел, но Магнус считал, что его лицо просто заклинило.

— Очень хорошо. Я готов поделиться, — сказал Магнус, доставая тисненую золотом фляжку из специального места на тисненом золотом поясе. — Но предупреждаю, что у меня не осталось крови невинных. Это виски.

После того, как остальные вампиры опьянели, Магнус и Рафаэль отправили смертную девушку своей дорогой, у которой слегка кружилась голова из-за нехватки крови, но в остальном она была в порядке. Магнус не был удивлен, когда Рафаэль идеально наложил на нее чары. Он предположил, что парнишка тоже этому тренировался. Или, возможно, просто у Рафаэля невероятно естественно получалось навязывать свою волю другим.

— Ничего не произошло. Ты укутаешься в своей постели и не будешь ничего помнить. Не гуляй по ночам в этих местах. Иначе встретишь сомнительных мужчин и сосущих кровь демонов, — говорил девушке Рафаэль, непоколебимо глядя ей в глаза. — И сходи в церковь.

— Не думаешь, что твое призвание может заключаться в том, чтобы говорить всем, что им делать? — спросил Магнус, когда они шли домой.

Рафаэль кисло посмотрел на него. У него такое милое лицо, подумал Магнус — лицо невинного ангела и душа самого своенравного на свете человека.

— Больше не надевай эту шляпу.

— Это я и хотел сказать, — проговорил Магнус.

Дом семейства Сантьяго располагался в Гарлеме, на 129-ой Стрит и Ленокс-авеню.

— Тебе не нужно меня ждать, — говорил Магнусу Рафаэль, когда они шли. — Я подумал, что после всего этого, когда все закончится, я отправлюсь к леди Камилле Белкорт и буду жить с вампирами. Они смогут меня использовать, а я смогу использовать… что-то делать. Я… прости, если это обижает тебя.

Магнус подумал о Камилле и обо всем, что ожидал от нее, вспомнил об ужасе двадцатых годов и том, что до сих пор толком не знает, как она во всем этом замешана.

Но Рафаэль не мог оставаться гостем Магнуса, временным гостем в Нижнем мире, ничему не принадлежа, ничто не могло привязать его к тени и удержать от солнца.

— О, нет, Рафаэль, пожалуйста, не оставляй меня, — монотонно проговорил Магнус. — Как же я буду без света твоей милой улыбки? Если ты уйдешь, я брошусь на землю и буду рыдать.

— Правда? — спросил Рафаэль, приподнимая тонкую бровь. — Потому что, если это правда, то я останусь, чтобы посмотреть на такое зрелище.

— Убирайся, — сказал ему Магнус. — Вон! Я хочу, чтобы ты ушел. Я устрою вечеринку, когда ты уйдешь, а ты это ненавидишь. Как и моду, музыку и само понятие веселья. Я никогда не буду тебя винить за то, что ты уйдешь и будешь делать то, что лучше всего тебе подходит. Я хочу, чтобы у тебя была цель. Я хочу, чтобы у тебя было ради чего жить, даже если ты не считаешь себя живым.