Усы - Эмманюэль Каррер

Каррер Эмманюэль

Усы

Эмманюэль Каррер

Усы

Каролине Крузе

-Что бы ты сказала, если бы я сбрил усы?

Аньес, листавшая иллюстрированный журнал на диване в гостиной, откликнулась с легким смешком: "Неплохая мысль!"

Он улыбнулся. На поверхности воды в ванне, откуда он не торопился выходить, плавали островки пены, усеянные мелкими черными волосками. Жесткая, быстро отраставшая щетина вынуждала его бриться дважды в день, иначе к концу дня подбородок угрожающе чернел. По утрам он осуществлял эту процедуру, стоя у раковины перед зеркалом до того, как принять душ, и она представляла собой всего лишь череду машинальных жестов, лишенных всякой торжественности. Зато вечером то же самое бритье превращалось в целое действо, в ритуал отдохновения, который он готовил любовно и тщательно, опуская душевой шланг в воду, чтобы пар не затуманивал зеркала, окаймляющие вделанную в нишу ванну, устанавливая стакан со спиртным так, чтобы он был под рукой, медленно, усердно намыливая подбородок, аккуратно водя взад-вперед бритвой, чтобы не задеть усы, которые затем подравнивал ножничками. И не важно, предстояло ли ему выйти куда-нибудь "при параде" или, напротив, остаться дома; в любом случае эта ежевечерняя процедура занимала свое почетное место в пестрой мозаике дня, наряду с единственной сигаретой, которую он позволял себе после обеда с тех пор, как бросил курить. Умиротворяющая радость, доставляемая бритьем, неизменно сопутствовала ему с ранней юности, а профессиональная деятельность еще сильнее обостряла наслаждение этой церемонией, и когда Аньес ласково подшучивала над "бритвенным священнодействием", он отвечал, что это и впрямь его личный обряд "дзэн", единственная возможность для размышления, познания своего "я" и духовной стороны бытия - насколько это позволяет его пустая, но всепоглощающая работа молодого, динамичного служащего. "Не динамичного, но энергичного!" - с насмешливой нежностью поправляла Аньес.

И вот он наконец завершил процесс бритья. Расслабившись, прикрыв глаза, он разглядывал в зеркале собственное лицо, забавляясь сменой его выражений, от преувеличенного, распаренного блаженства до суровой, несокрушимой мужественности. На краешке уса, в уголке рта, белели остатки пены. Он заговорил о том, чтобы сбрить усы, в шутку, так же как иногда размышлял вслух над тем, не остричь ли совсем коротко свои полудлинные, откинутые назад волосы. "Совсем коротко? Боже, какой ужас! - неизменно протестовала Аньес. При усах, да еще в кожаной куртке ты будешь вылитый педик!"

- Но я ведь могу и усы сбрить.

- Я тебя люблю и с усами! - откликнулась она. По правде сказать, она никогда не видела его иным. А женаты они были уже пять лет.

- Я сбегаю в супермаркет, куплю кой-чего, - сказала Аньес, заглянув в полуоткрытую дверь ванной. - Мы уходим через полчаса, так что особо не рассиживайся.

Он услышал шуршание материи (это она надевала куртку), потом брякание связки ключей, взятых с низенького столика в передней, скрип открываемой и стук захлопнутой входной двери. "Могла бы включить автоответчик, - подумал он, - не хватало мне еще бегать мокрым к телефону, если кто позвонит". Он отпил глоток виски из толстостенного квадратного стакана, с удовольствием прислушиваясь к треньканью льдинок - вернее, того, что от них осталось. Вот сейчас он встанет во весь рост, вытрется, оденется...

"Нет, еще минут пять", - решил он, наслаждаясь отдыхом и мысленно видя, как Аньес, постукивая каблучками по асфальту, спешит к магазину и терпеливо ждет своей очереди у кассы, не теряя притом ни хорошего настроения, ни живости взгляда: она была мастерицей подмечать всякие странные мелочи, не обязательно смешные, но которые умела подать таковыми в своих рассказах. Он снова улыбнулся. А что, если устроить ей эдакий сюрприз: она возвращается домой, а он - нате пожалуйста! - сбрил усы. Пять минут назад она наверняка не приняла его слова всерьез - во всяком случае, не больше, чем обычно. Он ей нравился усатым, да, впрочем, и себе самому тоже, хотя давно уже забыл, как выглядел без усов, и не мог бы уверенно сказать, что ему больше шло. А в общем-то, если бритым он ей не "покажется", всегда можно отрастить усы заново, на это понадобится дней десять, ну, от силы пара недель, в течение которых он сможет любоваться своим преображающимся лицом. Аньес - та регулярно меняла прическу, не ставя его в известность, а он каждый раз бранил ее, устраивал нарочито бурные сцены и только-только начинал привыкать к новому облику жены, как ей снова хотелось перемен и она стриглась по-другому. Так почему бы и ему, в свой черед, не изменить внешность? Это было бы весьма забавно.

Хихикнув про себя, точно мальчишка, затеявший злую каверзу, он водрузил пустой стакан из-под виски на полочку и взял большие ножницы. Но тут ему пришло в голову, что такой густой пучок волос рискует забить слив: стоило хоть нескольким волоскам угодить в отверстие, как начиналась канитель - нужно было лить туда кислотный растворитель, который потом долго вонял на всю квартиру. Он взял стакан для полоскания рта и, установив его в относительном равновесии на краю ванны, врезался ножницами в свои густые усы. Волосы падали на покрытое беловатым налетом дно стаканчика короткими плотными пучочками. Он старался действовать как можно аккуратнее, чтобы не пораниться. Минуту спустя он остановился и поднял голову, чтобы оценить достигнутые результаты.

Если он хотел работать клоуном, то на этом можно было и успокоиться, оставив на верхней губе нелепо торчащие черные остья, где густые, где пожиже. В детстве он никак не мог уразуметь, почему глупые взрослые не извлекают из своего волосяного покрова ни малейшей комической пользы; отчего, например, мужчина, решивший расстаться с бородой, проделывает это единым махом, вместо того чтобы денек-другой поразвлечь своих друзей и знакомых уморительным зрелищем только одной выскобленной щеки, при второй заросшей, или только одного срезанного уса, или встопорщенных бакенов, как у Микки Мауса; в общем, пренебрегает таким богатым источником веселья, с которым, вдоволь натешившись, легко покончить одним взмахом бритвы. "Странно, что вкус к подобным эскападам пропадает с годами, то есть именно тогда, когда их легче всего реализовать!" подумал он, зная при этом, что и сам в данной ситуации будет держаться приличий; например, ему даже в голову не придет явиться в таком диком виде на ужин к Сержу и Веронике, старым друзьям, которые, разумеется, обиделись бы на его выходку. "Мелкобуржуазный предрассудок!" - со вздохом решил он и снова заработал ножницами, пока стаканчик не наполнился волосами доверху, а пространство под носом не расчистилось для бритвы.

Однако нужно было торопиться - Аньес могла вернуться с минуты на минуту, и если он не успеет завершить свое дело, то рискует испортить весь эффект. С радостной спешкой человека, который в последнюю минуту упаковывает приготовленный подарок, он намылил выбритое место. Бритва скрипнула, вызвав у него болезненную гримасу, но все-таки не порезала. Новые хлопья пены, еще более обильные, вперемешку с черными волосками, шлепнулись в ванну. Он дважды тщательно прошелся бритвой по верхней губе, и вскоре она стала зеркально-гладкой, не хуже щек, - отличная работа!

Хотя часы у него были водонепроницаемые, он снимал их перед мытьем; по его приблизительной оценке, вся операция заняла шесть-семь минут, не больше. Заканчивая, он нарочно не смотрел в зеркало, чтобы узреть себя в новом виде внезапно - так же, как это предстояло Аньес.

И вот он поднял глаза. Что ж, не так уж и страшно! Правда, на месте усов теперь красовался четырехугольник неприятно бледной кожи, казавшийся странной заплаткой на лице, еще покрытом легким загаром, приобретенным во время пасхальных каникул: фальшивое отсутствие усов - так он назвал это; не утратив озорного настроения, подвигшего его на сию проказу, он все-таки уже слегка жалел о содеянном и мысленно утешал себя тем, что дней через десять урон будет восполнен. Вообще пускаться на такие затеи следовало перед отпуском, а не после него - тогда лицо получилось бы ровно смуглым, а отпускать усы заново лучше вдали от дома, чтобы об этом знало поменьше людей.

Он встряхнулся: ладно, не беда, было бы от чего расстраиваться! По крайней мере, этот опыт хорош тем, что доказал: с усами ему лучше, чем без них.

Опершись на край ванны, он встал, вытащил затычку из слива и, пока вода с громким бурчанием уходила вниз, завернулся в махровое полотенце. Его слегка познабливало. Стоя у раковины, он натер щеки кремом after shave, избегая касаться молочно-белого квадрата под носом. Когда же он все-таки решился на это, неприятное пощипывание заставило его скривиться: кожа под усами давно отвыкла от внешних воздействий.

Он отвел глаза от зеркала. Сейчас придет Аньес. Внезапно он понял, что боится ее реакции, словно явился домой после ночи, проведенной с другой женщиной. Войдя в гостиную, где на кресле был приготовлен костюм для сегодняшнего вечера, он поспешно, точно вор, надел его. Он так нервничал, что слишком сильно потянул за шнурок туфли, и тот лопнул, заставив его выругаться. Бурный всхлип воды оповестил о том, что ванна опросталась. Добежав туда прямо в носках (мокрый кафель заставил его поджать пальцы), он тщательно смыл струей из душевого шланга остатки пены, а главное - налипшие на стенки волоски. И уже собрался было почистить ванну пастой, стоявшей в шкафчике под раковиной, но вовремя сообразил, что такой поступок будет выглядеть скорее попыткой преступника уничтожить следы злодеяния, нежели заботой любящего мужа. Вместо этого он высыпал в жестяной бачок с педалью срезанные волосы из стаканчика и тщательно вытер его, не сумев, однако, отскрести беловатый налет засохшей пасты. Отчистил он и ножницы, также позаботившись вытереть их насухо, чтобы не заржавели. Наивность этих ухищрений позабавила его самого: глупо чистить орудие преступления, если труп - вот он, торчит на самом видном месте, как нос на лице!