Попадать, так с музыкой! - Михаил Гуткин

Мы еще некоторое время посидели у него в отделе, анализируя различные варианты действий в зависимости от развития ситуации, но, в конце концов, решили, что заранее всего не предусмотришь. Рабочий день уже закончился, поэтому мы пошли домой, чтобы ни минутки не терять из такого короткого свидания.

Утром, с большим сожалением простившись с мужем (когда еще встретимся), я села в подъехавший автомобиль и оказалась рядом с самим Кузнецовым. Ну конечно, ведь дорога в дивизию проходит почти рядом со зданием НКГБ. В прошлый раз я именно тут залезала в грузовик. Поэтому меня просто подобрали по пути в дивизию.

В дороге мы разговорились. Выяснилось, что генерал запомнил мою фамилию еще по первоначальной проверке 85-й дивизии, которую мы проводили якобы по просьбе самого Окулова. Оказывается, тогда еще капитан, Григорьев поставил в докладе о результатах проверки нашу с Васей фамилию, как непосредственных исполнителей проверки. Кузнецова, правда, очень удивило, что лейтенанта НКГБ вдруг назначили порученцем генерала Жукова. Еще больше он удивился, узнав, что у меня нет никакого военного образования, а есть только неполное высшее техническое образование. Про физматшколу я умолчала — нет в этом времени таких школ. Хорошо еще, что у него хватило такта не спрашивать, какие спецкурсы НКВД я заканчивала. Я, по мере возможностей, виляла в ответах, стараясь в то же время не сильно отклоняться от правды. А после того, как я напомнила, что входила в состав группы Мехлиса, генерал успокоился и больше вопросами меня не донимал. Хотя в конце поездки не удержался и спросил, откуда я знаю Окулова. Ну, на этот вопрос я ответила легко, сказав, что Окулов был в гостях на моей свадьбе.

178

В дивизии нас встречала целая делегация. Окулов, увидев меня в компании с Кузнецовым, постарался скрыть свое удивление и бодро приветствовал своего командарма. Потом он поздоровался со всей генеральской свитой и со мной в том числе. Я решила сегодня не выеживаться и тихонько стояла в сторонке, ожидая дальнейших действий. Нас в первую очередь накормили завтраком в хорошо знакомой мне столовой. Тут мне удалось немного оторваться от основной группы и сесть за один стол с Максимовым и Ипполитовым. Они, оказывается, еще не знали, что теперь я при Жукове, а не служу у майора Григорьева.

Сразу после завтрака нас повезли на большой полигон, находившийся в нескольких километрах от штаба дивизии. Там на огромной площади было вырыто множество окопов. Я не стала их пересчитывать, но поскольку «учеников» должно было быть около двух тысяч (по 10 на каждого из 200 инструкторов), то предположила, что общее число окопов примерно тоже две тысячи. И в каждом окопе должно было находиться чучело. Все солдаты были собраны на расстоянии около полукилометра от окопов. Окулов посмотрел на часы и предупредил, что сейчас все и начнется. Действительно, минуты через три послышалось гудение и над нами пролетели три самолета. Наверное, это были бомбардировщики, потому что летели они не спеша, с тяжелым гулом, можно даже сказать с ревом. Тут у меня мелькнула мысль, что, если летчики немного ошибутся, то в Москву я сегодня не попаду. И вообще никуда не попаду — разве что непостижимым образом вернусь в свое время, про которое уже почти забыла.

Но летчики сделали все, как надо. Сначала они сбросили бомбы, причем земля под нашими ногами немного задрожала. А потом для довершения всего еще прошлись над окопами, прострачивая их из пулеметов. Когда самолеты улетели, я уже хотела двинуться к окопам, но меня удержали, сказав, что это еще не все. Из-за леса опять послышался гул, но уже в другой тональности. Вдали стали появляться танки, которые очень быстро накатили на окопы и тщательно их проутюжили. Смотря за работой танков, я подумала, что фильмы, в которых человек убегает от танка, полная липа. Скорость танка около 40 километров в час. Вот и убеги от такого да еще по неровному полю. Неровное-то оно для человека, а не для гусеничного танка. Ему все это нипочем.

Наконец, все закончилось. По команде все солдаты побежали к своим окопам и там остановились в ожидании. Наша компания из трех генералов и нескольких полковников стала обходить «поле боя». Сначала подходили к окопу и смотрели, что там внизу. Потом некоторым солдатам приказывали вытащить из окопа свое чучело и рассматривали, поражено оно или нет. На мой взгляд, для первого раза было не так уж плохо. Все увиденные мной «головы» были целы. Кое-где пострадали руки-ноги. Ну и были, конечно, «тяжелые ранения». Окулов что-то там прикинул и сказал, что выведено из строя примерно половина «личного состава». С точки зрения генералов это слишком много. Походив так по полю минут сорок, генералы, наконец, остановились. Инструкторы построили всех бойцов, и Окулов к ним обратился.

— Товарищи бойцы. К сожалению, инструкторы видимо еще не сумели донести до вас важность правильного окапывания. Если бы сейчас в окопах вместо чучел находились вы, то примерно половина ваших семей через неделю получила бы похоронки. А еще треть из вас вернулась бы домой без руки или ноги. Чтобы вы лучше прочувствовали результат сегодняшних учений, приказываю: «покойников» сегодня не кормить; «раненых» кормить по рациону госпиталя.

Бойцы недовольно загудели. Один не выдержал и громко сказал.

— Товарищ генерал. Но ведь это была только учеба. В настоящем бою мы все выроем окопы правильно.

— Во-первых, представьтесь, боец, — недовольно сказал Окулов.

— Виноват, товарищ генерал. Боец Зиновьев.

— Так вот, товарищ Зиновьев. Если вы сейчас не научитесь правильно окапываться, чтобы надежно защитить себя от самолета и от танка, то после первого же настоящего боя вы покойник. Все, продолжайте занятия.

Генерал Кузнецов одобрительно покивал головой.

— Ты абсолютно прав, Федор Савич. Иначе их никак не выучить. Пусть пока на своем желудке прочувствуют ошибки. Ведь представить страшно — бой еще не начался, а половины полка уже нет. И это всего лишь при однократной бомбежке тремя бомбардировщиками. А если бы бомбила целая эскадрилья. Так от полка вообще бы ничего не осталось. У тебя как в планах? Следующий налет послезавтра?

— Так точно, Василий Иванович. И потом в последний день занятий третий налет и танковая атака.

— Добро. Жаль, что времени мало, но хотя бы чему-то научим. Товарищ Жуков вчера на совещании твердо сказал, что война начнется в июне. А как с такими бойцами фронт держать?

— Сейчас, Василий Иванович, они уже что-то могут. Все-таки инструкторы их гоняют с утра до позднего вечера. В первый день вообще было что-то страшное. Проведи мы бомбежку тогда, так весь полк лег бы, а так все-таки только половина. Конечно, и это слишком много, но полагаю, что после сегодняшнего урока результаты будут улучшены. К концу обучения можно будет ожидать потери от авиации и танков в пределах 20 %. И с пулеметами уже научились справляться. Расход патронов стал меньше, а процент попаданий повысился.

— Твоими бы устами, Федор Савич, да мед пить. Но смотри. Скоро нас немец проверять будет. Вот его оценки и станут решающими. Вы согласны, товарищ Северова? — с этими словами генерал повернулся ко мне.

— Так точно, товарищ генерал-лейтенант.

— Вот так и прошу доложить товарищу Жукову. Обучение идет, результаты есть, хотя пока и далекие от желаемых.

— Доложу все, что вы сейчас сказали, товарищ генерал-лейтенант, и именно вашими словами. Я все сама видела, так что не собьюсь. А сейчас разрешите отбыть на аэродром. Мне пора в Москву.

— Разрешаю. Федор Савич, обеспечь товарищу Северовой транспорт до аэродрома.

179

Этого генерал Кузнецов мог и не говорить. Окулов и так все сделал бы, как надо. Я попрощалась со всеми, и машина повезла меня к уже знакомым летунам. В этот раз самолет был уже другой — и по размерам больше, и по комфорту вполне. Правда, во время полета все воздушные ямы собирал аккуратно. Слава богу, что у меня вестибулярка хорошая — спасибо гимнастике. А еще хорошо, что перед вылетом я не обедала. Все-таки надежнее.

В Москве меня встретил старый знакомый Трофимов. И повез меня, само собой не к Жукову а к Берии. По дороге мне все-таки удалось выторговать пятнадцать минут на обед в столовой нашего наркомата. Поэтому к Лаврентию Павловичу я вошла уже в полном порядке, то есть сытая и отдохнувшая.

— Здравия желаю, товарищ Нарком.

— Здравствуйте, товарищ Северова. Я тут договорился с товарищем Жуковым, что до совещания у товарища Сталина с вами буду беседовать я, если только у вас не будет ничего срочного для товарища Жукова?

— Ничего срочного нет, товарищ Нарком. Я должна просто доложить о ходе учебы бойцов в 85-й стрелковой дивизии. Но так как там все пока в норме, то это может и подождать.

— Вот и хорошо. А теперь к делу. Скажите, товарищ Северова. Вам что-нибудь говорит такая фамилия Гесс? Рудольф Гесс?