Попадать, так с музыкой! - Михаил Гуткин

Поглядела на часы — ого, уже полчетвертого утра. Встала, все аккуратненько собрала, папочку завязала и пошла к Берии. Дежурный, в этот раз совершенно незнакомый мне капитан, посмотрел на меня и укоризненно покачал головой.

— Товарищ нарком отдыхает.

— Очень жаль его беспокоить, товарищ капитан, но товарищ Берия, наверное, не поехал отдыхать домой именно потому, что ждет от меня эту папку.

Капитан протянул руку к папке, но рука повисла в воздухе. Если бы взглядом можно было убивать, то я сейчас в момент стала бы трупом.

— Извините, товарищ капитан, но я не имею права передавать эту папку вам. Я могу отдать ее только лично Наркому.

Капитан понял, что от меня не отделаться, и, вздохнув, вошел в кабинет. Через пару минут он вышел и пригласил меня зайти. Берия с помятой щекой и покрасневшими глазами (наверное, дремал на диване) протянул руку и взял папку. Он открыл ее и быстро пробежал глазами все листы. Потом положил папку на стол и внимательно прочитал весь материал лист за листом. Помассировал затылок и сказал.

— Товарищ Северова. Сегодня товарищу Жукову придется обойтись без вас. Идите в гостиницу, отдыхайте и ждите звонка.

— Слушаюсь, товарищ Нарком.

Я вышла из кабинета и еле живая поплелась в гостиницу. Там дежурная, видя в каком я состоянии, сжалилась, напоила горячим чаем с печеньем и помогла добраться до моей комнаты. Как у меня хватило сил раздеться, я не помню.

185

Когда-то я слышала песню, начинавшуюся словами: «Утро начинается с рассвета»[67]. Вот это точно не мой случай. Сами посудите — если человек лег в пятом часу утра, то когда для него должно начаться утро? С рассветом? Ничего подобного! Никак не раньше одиннадцати. Я прихватила еще полчасика и встала в двенадцатом часу, точнее, без чего-то двенадцать. В животе была полная пустота. Я сообразила, что вчера за всеми этим встречами и бумагописаниями забыла не только про обед, но и про ужин. Поэтому, закончив все положенные утренние процедуры, тут же рванула в гостиничный буфет. А там кроме вареных яиц и чая с пирожком ничего. Буфетчица мне объяснила, что обеды у них появляются только после двух. Это что же, мне голодной сидеть? Я так жалобно посмотрела на буфетчицу, что та не выдержала.

— Вы знаете, товарищ лейтенант. Тут в двух шагах от нашей гостиницы на Сретенском бульваре есть столовая. Они начинают в одиннадцать и у них почти с самого начала есть обеды, а народ там появляется в основном после часу дня.

— Вот за это спасибо!

Я подхватилась бежать, но в последний момент остановилась. Мне ведь было велено сидеть и ждать звонка. Но имею я, в конце концов, право поесть по-человечески. Я подошла к дежурной.

— Вы знаете. Мне тут могут позвонить, но я очень хочу есть. Я пойду сейчас в столовую на Сретенском бульваре. Буду примерно через сорок минут.

Дежурная как-то косо посмотрела на меня, но ничего не сказала. Только сделала пометку где-то там, у себя в журнале. Я решила, что все в порядке и двинулась в столовую. Там действительно было мало народу, а меню оказалось вполне нормальное. Суп-пюре с гренками я и в своем времени очень уважала. Особенно, когда гренки еще не размокли, а так приятно похрустывают. Котлеты тоже были неплохие. Во всяком случае, намного лучше той полусинтетики, которую я иногда покупала в нашем ближайшем супермаркете. А компот из сухофруктов я в своем времени вроде бы и не пила — вкусный, зараза. Но вторую порцию компота выпить побоялась. С непривычки многовато будет. Лучше потом повторю. Заканчивая обед, я подумала, что, наверное, зря суечусь. Товарищ Сталин работает по ночам, значит, сейчас он еще спит. Пока встанет, пока прочтет бумагу, пока ее обдумает — время еще есть. Но для страховки нужно позвонить Трофимову. Нашла в кошельке пятнадцатикопеечную монету и выйдя из столовой сразу увидела автомат. Дозвонилась почти сразу. Как и предполагала, до 15 часов я свободна. Замечательно! Тут совсем рядом, на Сретенке, книжный магазин, в котором есть книги по шахматам.

Все так! В этом магазине я даже увидела подшивку бюллетеней Авро-турнира 1938 года. Я слышала, что такая подшивка существует, но в своем времени никогда ее не видела. А ведь это был последний турнир, в котором встретились Капабланка, Алехин и Ботвинник. И на этом турнире Ботвинник выиграл у Капабланки партию, которая потом вошла во все шахматные учебники. У этого сборника был только один недостаток — размеры. С переплетом он выходил за формат А4. Значит, в сумочку точно не влезет. В баульчик, с которым я путешествую — тоже. И как мне его таскать? Придумала. Зашла в соседний кожгалантерейный магазин и купила чемоданчик. Когда попаду домой, то баульчик оставлю дома, и буду ездить только с чемоданчиком. В нем и вещички не помнутся, и книжка больших размеров спокойно влезет. А при случае, на чемоданчике можно и посидеть.

С чемоданчиком я вернулась в магазин, купила упомянутую подшивку, потом не удержалась и купила подшивку матч-турнира, с информацией о котором начались мои приключения в этом времени. Подумала, что вот эту подшивку после просмотра смогу подарить ксендзу, если успею его увидеть до начала войны. В моем времени партии этого матч-турнира я изучала по сборнику, написанному Ботвинником, но это Ботвиннику еще предстоит. Он над ним работал в эвакуации.

Затем я заглянула в галантерейный магазин. Выбор тут, конечно, был побольше, чем в Гродно, но все равно — с моим временем не сравнить. Подумав, я купила несколько наборов иголок, три наперстка и крепкие белые и черные нитки. Потом углядела зеленые и тоже прикупила пару катушек. Это все в хозяйстве пригодится. Решила, что хватит путешествовать по городу, и вернулась в гостиницу. Там вытащила первый сборник, плюхнулась на кровать и с удовольствием принялась за чтение. В кои веки можно расслабиться.

186

Около трех часов дежурная позвала меня к телефону. Звонил Трофимов и вызывал в Наркомат. Когда я добралась до кабинета Берии, то меня тут же пропустили к нему.

— Скажите, товарищ Северова. Вы писали о каком-то лысом Никитке, а фамилию точно не вспомнили. Написали, что на Щ, но у нас нет такого человека в Политбюро. Вы уверены, что его фамилия начинается на Щ?

— Нет, товарищ Берия, не уверена. Я в школе это проходила три года назад и благополучно все забыла. Но что-то похожее.

— Скажите, а это не может быть Никита Хрущев?

— Ой, может быть! Очень даже может быть. И буква щ есть.

— Но ведь она не в начале фамилии?

— Ну и что? Помнится у Чехова, лошадиная фамилия вообще была Овсов.[68] А тут я помнила, что есть буква щ. Вот она и есть. Нет, это точно Хрущев. Помню, дедуля говорил, что этот Хрущев был маленький, лысый и живчик по характеру.

— Вообще-то я тоже так думаю, — сказал Берия, — тем более, что эта характеристика к нему очень подходит. Ладно, сейчас едем к товарищу Сталину. Там вы будете держать ответ сразу перед нами двумя. Заранее хочу вас предупредить, что товарищ Сталин будет в плохом настроении. Его сильно огорчила ваша бумага.

— Но я же очень старалась, товарищ Берия.

— Дело не в том, насколько вы постарались, а в том, что произошло со страной. Ведь из вашей бумаги следует, что все наши усилия, все наши жертвы оказались напрасны.

Значит, прилагали эти усилия не в том направлении. Это я не сказала, а подумала, пока мы с наркомом ехали в Кремль.

Сказать, что товарищ Сталин был в плохом настроении, было бы неправильно. Товарищ Сталин был в ОЧЕНЬ плохом настроении. Он сидел за своим столом, перебирая написанные мною листы и, как мне показалось, с трудом удерживался от того, чтобы все смять и выбросить в корзину.

— Здравствуйте, товарищ Северова. Здравствуй, Лаврентий. Проходите, садитесь. Прочитал я это все и не понял главного — где мы ошиблись, где пошли не по тому пути? Вы говорили, что в этом вопросе вашим учебникам доверять нельзя. А что говорили ваши родители по этому поводу? Они ведь основную часть жизни прожили при Советской власти?

— Родители этой темы старались вообще не касаться. Им было не до того. Они зарабатывали деньги, чтобы наша семья могла жить нормально. При капитализме, в котором мы оказались, честно зарабатывать суммы, достаточные для проживания четырех человек было нелегко. А еще надо было помогать деду и прадеду, поскольку их пенсии — это так, одно название. О политике у нас в семье в основном рассуждали дед и прадед, когда встречались за праздничным столом. Отец тут редко вмешивался, а для мамули это просто был бесплатный спектакль. Но ответить на ваш вопрос, товарищ Сталин очень трудно. Вот представьте: упало дерево. Стали выяснять причину, а их оказалось несколько: а) дерево было старым; б) корни подгрыз кабан; в) некоторые корни подгнили сами по себе; г) накануне был очень сильный ветер. Получается, что к падению дерева привела целая цепочка фактов. Как в этой цепочке найти главное звено, ухватившись за которое можно вытащить всю цепь?