Лоренс Оливье - Джон Коттрелл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
"Носорог” в высшей степени соответствовал вкусам новой театральной публики; билеты моментально исчезли из кассы “Ройял Корта”, и перенесенный впоследствии в Вест-Энд спектакль тоже шел там при полном аншлаге. Одна лишь причудливая смесь реализма и фантазии, присущая этой пьесе, могла возбудить любопытство театралов: на их глазах все, кроме Оливье, становились носорогами, повинуясь воле Ионеско, высмеивающего стадное чувство, готовность человека превратиться даже в безобразнейшее животное, лишь бы не терпеть насмешки окружающих за то, что он на них не похож. Но пьеса далеко выходила за рамки хитроумного трюка, и игра Оливье привлекала внимание своей утонченной сдержанностью, а не броскими эффектами. “Обсервер” отнес эту роль к числу самых совершенных у Оливье. “Ее нельзя назвать “триумфом” в обычном смысле слова. Он умышленно играет крайне сдержанно, и тот, кто ожидает явной сенсации, будет разочаровав. Но студентам театральных школ предстоит наблюдать за этим исполнением множество раз, сначала — просто преисполняясь восхищения, а потом — с записными книжками в руках”. Успех Беранже имел для Оливье особое значение, так как он редко получал высшие баллы за роли “маленьких людей”. Этот образ не предоставлял, казалось, благоприятных возможностей мастеру грандиозных визуальных и голосовых эффектов, ослепительного фейерверка и громовых раскатов. Вплоть до второго действия Беранже даже не является центральным действующи лицом. Тем не менее с помощью “целого спектра красок” Оливье смог выглядеть так ярко в столь неброской роли, что критик Бернард Левин (“Дейли Экспресс”) заявил: “Сэр Лоренс по-прежнему остается нашим самым дерзновенным актером. Он может делать такие вещи, которые у кого иного выглядели бы надувательством и шаманством. — он реагирует с опозданием, засыпает на ходу, бесцельно размахивает руками, и у него все это тонко отражает самое существо персонажа”.
«Носорог” встретил еще более восторженный прием, когда пьеса пошла на сцене вместительного ”Стрэнд-тиэтр”. Джоан Плоурайт не приняла участия в этом спектакле (ее заменила Мэгги Смит), оставшись в ”Ройял Корте” ради возобновления ”Корней”; в это время было объявлено, что она и сэр Лоренс собираются пожениться, как только получат развод. Мисс Плоурайт была замужем за актером телевидения Роджером Гейджем, с которым познакомилась в 1952 году на гастролях ”Олд Вика” в Южной Африке. Мисс Ли играла на Бродвее в ”Битве ангелов”. 22 мая, в день рождения Оливье, когда ему исполнялось пятьдесят три года, она объявила, что муж попросил у нее развод и она не будет противиться его пожеланию. Через несколько дней американский комик Джордж Джессел сделал нелепую попытку соединить их вновь, бестактно предложив вместе сняться в главных ролях в фильме под рабочим названием ”Мэри Тодд, красавица из Кентукки”, посвященном непомерно честолюбивой жене Авраама Линкольна. Но время для примирения безвозвратно миновало. Процедура развода шла своим чередом и должна была завершиться к концу года.
Этим летом Оливье по-прежнему отклонял выгодные предложения кинематографистов ради работы в театре. Еще более удивительно, что так же поступил и один знаменитый киноактер, который не появлялся на сцене вот уже десять лет.
В ответ на предложение сыграть вместе с сэром Лоренсом в бродвейской постановке ”Беккета” Жана Ануя Энтони Куин высказался в том же духе, что и Хестон до него: ”Он — величайший! Я могу многому научиться, просто находясь с ним на одной сцене. Я счастлив, что, отказываясь ради этого спектакля от стольких фильмов, я плачу четверть миллиона долларов за один урок актерского мастерства у мистера Оливье. И уж за такие деньги он, черт побери, может мне его дать”.
Сэр Лоренс великодушно согласился играть Беккета, хотя ему, бесспорно, больше подходила эффектная роль Генриха II. Куин совсем не годился на Беккета, да и Генрих был для него странной авантюрой. В этих обстоятельствах он справился со своей ролью довольно неплохо, хотя и ценой невероятных усилий. На первой же неделе репетиций у него стал пропадать голос. Ларинголог посоветовал отказаться от участия в спектакле. Вместо этого он пошел к психиатру, который сказал: ”Вы играете с величайшим актером. Его голос — один из лучших в мире. Подсознательно вы стараетесь состязаться с ним. Поэтому вы и потеряли голос”. Куин вернулся на сцену, играл короля, и постепенно его голос полностью восстановился.
Сегодня киноактер вспоминает этот очищающий театральный опыт со смешанными чувствами. А м-р Куин — очень эмоциональный человек. «При совместной работе с Ларри ужаснее всего — слышать его громкий и чистый голос. Это становится наваждением, ибо на сцене он обладает такой фантастической властью, что если вы пытаетесь каким-то образом состязаться с ним голосом, он способен вас уничтожить. Вы замечаете, что стараетесь добиться звука, который вам недоступен, в первые две недели я отчаянно тянулся за ним и заработал ужасный ларингит. Я пережил адские муки и много раз хотел все бросить. Но Ларри удивительным образом умеет создать впечатление, будто остро нуждается в вашей помощи, хотя на самом деле это не так. Его манера обезоруживает и вызывает доверие. “Вытянешь меня сегодня, старина, я что-то ужасно нервничаю”, — скажет он. Но, конечно же, стоит выйти на сцену, как становится ясно, что вы взвалили себе на плечи непосильную ношу.
Я настолько сжился с чувствами, которые Генрих питал к Беккету, что перенес их на свои отношения с Лоренсом Оливье. Благодаря этому мне не грозила опасность впасть в благоговейный трепет перед своим партнером. Я работал не с великим Оливье. Я работал с Беккетом. Это весьма соответствовало привычному для меня субъективному (в противоположность объективному) подходу к роли. Но он отнюдь не совпадал с методом Оливье. Однажды он блестяще сформулировал разницу между американскими и английскими актерами: “Вы, американцы, напоминаете футболистов. Вы ждете, чтобы истина оказалась у вас в руках, а уже потом начинаете разбег. Мы, английские актеры, пускаемся бегом, как только поднимается занавес, в надежде, что истина нас догонит”».
Из-за явно неудачного распределения ролей "Беккет” Оливье — Куина не мог стать по-настоящему весомым достижением. Тем не менее, если судить по количеству восторженных рецензий, его следует считать триумфом Оливье. Вообще Оливье за неделю добился на Бродвее тройного триумфа — к восхвалениям “Беккета” прибавились бурные восторги по поводу его
