Искушение фараона - Паулина Гейдж

– Нет! Я не болен!

– Ты ведь, конечно, не веришь всем этим легендам, правда, царевич? – медленно говорил Сисенет. – Приношу свои извинения, но мне кажется, ты излишне взволнован. Свиток Тота не более чем порождение мифа и легенды. Его история всего лишь воплощение несбыточной мечты человека – мечты овладеть тайной жизни и смерти. Но такая власть дана лишь богам. А это, – он презрительно щелкнул длинным ногтем по свитку, – это не более чем игрушка. Некто, движимый собственными резонами – будь то жажда безграничной власти или даже просто муки и страх смерти, – выдумал Свиток Тота. Гибель любимого человека, страх перед высшим судом из-за неправедно прожитой жизни… – Сисенет пожал плечами. – Как знать? Свитка не существует. Он никогда не существовал, и если царевич даст себе труд все взвесить и обдумать, он поймет, что подобного свитка вообще не могло быть.

Хаэмуас изо всех сил старался справиться с волнением. Он по-прежнему крепко сжимал папирус в руке.

– Я – жрец, – сказал он приглушенным голосом, словно не смея вздохнуть от страха, – и мне известны многие заклинания, обладающие огромной силой. Я знаю, что многие чародеи в течение бесчисленных сотен лет занимались поисками этого свитка, и, посвящая свои силы и сами жизни этой цели, они были твердо уверены, что свиток существует в действительности, что он наделен властью подчинять себе как живых, так и мертвых.

– А я продолжаю повторять тебе, царевич, что магия, пусть и способна воздействовать на многое в нашей жизни, ибо магия наделяет человека особой силой – он может склонять богов к выполнения наших желаний, но все же магия не в силах научить нас воскрешать усопших или разговаривать с птицами и зверями, как это умел, если верить легенде, единственный законный владелец Свитка Тота. И не важно, сколь велико наше желание обладать такой властью и способностями. Этот свиток – огромная ценность, но только лишь как достоверный предмет исторической древности, а не как воплощение мифа и легенды. Тебе не кажется, что, обладай этот свиток на самом деле волшебной силой, гробница, где ты его нашел, была бы пуста?

Хаэмуас стиснул зубы. Он чувствовал, что лицо его побледнело как полотно, а все тело охвачено неуемной дрожью. Его не оставляло чувство, что все происходящее сейчас не более чем сон, что сам он лежит в своей постели в горячий полдень и мучается от охватившего его кошмара. По-прежнему звучал ровный и спокойный голос Сисенета, этот доводящий до безумия непонятный акцент. В лице этого человека Хаэмуас читал скептицизм, недоумение и что-то еще, что можно было бы назвать легкой насмешливой улыбкой. Тогда как Хаэмуас не мог думать ни о чем другом, как о той давней ночи, когда он произнес вслух эти странные, незнакомые слова, а потом предпочел не видеть, закрыть глаза перед лицом тех сил, которые – он ощущал это всей душой – собирались вокруг него.

Хаэмуас поднялся.

– Идем, – сказал он и, не дожидаясь ответа, направился к дверям. – Иб! Прикажи подать трое носилок и скажи Гори, что я жду его с задней стороны дома, и не медли!

Ноги у него подкашивались. Заставляя себя двигаться уверенно, он прошел через дом и направился в сад, скорее чувствуя кожей, не слухом, легкие и беззвучные движения Сисенета за своей спиной. Вдвоем они стояли в полной тишине и ждали, пока подадут носилки, соберутся двенадцать носильщиков-слуг, пока из своих покоев к ним выбежит Гори, растрепанный и заспанный. Юноша любезно поздоровался с Сисенетом, но от взгляда Хаэмуаса, несмотря на волнение, не ускользнуло, что красивое лицо сына выдавало следы бурно проведенной ночи – беспробудного пьянства. «Нет, не сейчас», – мрачно решил Хаэмуас. Он быстро уселся в носилки, остальные последовали его примеру.

– Что происходит, отец? – спросил Гори, но Хаэмуас не ответил. Он бросил краткий приказ носильщикам направляться к гробнице, после чего резким движением задернул занавеси на своем окне и откинулся на подушки, тщетно стараясь унять нахлынувший ужас и желание как можно скорее завершить задуманное. Никогда еще путь через город к Саккаре не казался ему столь долгим.

Хаэмуас отдернул занавеси лишь после того, как носилки опустили на землю. Он быстро сошел вниз, и песок обжег его ступни даже через сандалии. Сисенет и Гори уже вышли из носилок и направлялись теперь к нему, прищурив глаза от яростно палящего дневного солнца. Кивнув головой обоим, Хаэмуас поспешил вниз по ступеням, но у самого входа, где несли караул скучающие, борющиеся со сном часовые, при виде господина вытянувшиеся в струнку, он остановился. Хаэмуасу потребовалось немалое мужество и напряжение воли, чтобы заставить себя ступить внутрь, и, совершая этот шаг, он почти физически ощущал сопротивление неких сил.

Как всегда, его обдало приятной прохладой, но удовольствие от этого ощущения оказалось недолгим. Позади Хаэмауса стояли Сисенет и Гори, они ждали, охваченные недоумением. Хаэмуас прошел вперед по короткому коридору и снова остановился. Его била крупная дрожь. Яркие, искусно выписанные настенные картины, две статуи, выстроенные в ряд фигурки ушебти, а главное, сами гробы – все это словно дышало на него аурой злорадства и угрозы. «Ты его украл, – так, казалось Хаэмуасу, беззвучно вопиет все вокруг. – Ты согрешил, ты – жертва собственной гордыни, бездумный разоритель, и ты дорого заплатишь за то, что совершил».

Бессильный гнев гнал вперед Хаэмуаса. Шагнув ближе к гробу, в котором лежал этот таинственный покойник, он склонился к закутанной в пелены фигуре и вдруг со всей силы ударил по хрупким останкам кулаком. Иссохшие кости хрустнули, поднялся столб удушающей пыли, во все стороны разлетелись мельчайшие осколки. Мумия дрогнула. Хаэмуас отнял руку.

– Этот человек – ничтожество, – убежденно произнес он. – Совершеннейшее ничтожество. Возможно, он был из домашней прислуги, или копался в саду, или выносил мусор. Свиток пришили к его руке с одной только целью – чтобы такой глупец, как я, смог, сам не ведая, что творит, прочесть заклинания и тем самым вернуть к жизни тех, других! – Он со всей силы ударил своей запыленной рукой по новой фальшивой стене, только недавно с таким усердием восстановленной и расписанной по указанию Гори. Хаэмуаса покрывал холодный пот. – Вот почему бесценный свиток положили в гроб к простому слуге. Вот почему гробы в потайной комнате стоят открытыми. Вот почему оттуда есть лаз наружу. А сережка, Гори! Вспомни про сережку! Ее хозяйка потеряла свое украшение, когда, ожив под действием заклинаний, выползала по этому проходу наверх! Где сейчас эти люди и что они успели натворить? – Речь его становилась бессвязной, и Гори повернулся к Сисенету.