Sindroma unicuma. Finalizi (СИ) - Блэки Хол

     Почему пророческое око показало видение с зеркалами и коридорами вместо того, чтобы предупредить о поступке Радика? Разве известие о его гибели - не значимый момент, достойный того, чтобы запомниться на всю жизнь?

     Наверное, провидческое око промолчало, потому что я до сих пор не осознала, что паренька больше нет, зато сегодня с предельной ясностью поняла: что бы ни случилось и как бы трудно ни было, при любых обстоятельствах нельзя опускать руки и сдаваться как Радик. Никакая неудача и беда не отнимут самое ценное, что у меня есть. Жизнь.

     Цепляться за неё руками, ногами и зубами.

     На следующий день я бодрилась, несмотря на терзавшую слабость. Были выпиты укрепляющие сиропы и капли за все пропущенные дни. Была предпринята попытка навести порядок под голубым страшнючим деревом, но я отложила её на потом из-за головокружения и подташнивания.

     Зато поела, практически насильно впихнув в себя засохший кекс, купленный соседкой незадолго до гибели Радика. Желудок саботировал, разучившись работать, но я усмирила лентяя. И вроде бы даже почувствовала прилив энергии.

     Аффа сдержала слово и не сказала Мэлу о вчерашнем контакте с потусторонним миром, но парень словно чувствовал подвох и обитал поблизости, общаясь с Капой.

     Совсем опустилась! - отругала себя. Ни разу не поинтересовалась у соседа, как поживает его брат Сима и удачно ли сдает сессию.

     Мэл поглядывал подозрительно, и мне стоило больших трудов перемещаться по коридору, не пошатываясь и не привлекая внимание парня. Поэтому я, в основном, проводила время взаперти в комнате.

     Внешность была придирчиво изучена в зеркале, и кроме седых волос, ставших после покраски разве что чуть темнее, столкновение с миром мертвых не отразилось на мне никоим образом.

     Плавало мутным пятном на поверхности, но еще не обозначилось полностью, что вчера мне чудом удалось избежать необратимых последствий из-за собственного легкомыслия и беспечности. Вернее, из-за того, что я не могла примириться с уходом Радика, как не хотела отпускать его.

     Мэла обрадовал проснувшийся аппетит, и он решил накормить меня богатым содержимым холодильника. Между нами опять произошла беспричинная ссора, вернее, это я вспыхнула как прошлогодняя трава. И ведь понимала, что нужно прекратить детский бойкот и перестать вести себя безобразно, но не могла остановиться. Что-то мешало, замутнив рассудок, и толкало говорить ужасные вещи, а Мэл слушал и молчал.

     К вечеру мне полегчало, и неспокойствие опять погнало на свободу, на улицу, требуя начать жизнь с нового листа. Куртке, засунутой в сумку, предстояло остаться на помойке в качестве отсчетного шага, символизирующего обновление. Но букет, подаренный Мэлом, я не посмела тронуть, разрешив розам и дальше засыхать на подоконнике.

     Задора хватило до ангельского строя на аллее, где я присела передохнуть на постамент. Через минуту по соседству присел Мэл - с непокрытой головой, руки в карманах.

     Здание института походило на гигантский ледокол, плывущий по снегу. Из желтых и белых квадратов окон тянуло казёнщиной и людским скопищем, от которого я бежала в эти дни как от огня, ища уединения.

     - Ты забросил подготовку к сессии, - сказала ни с того ни с сего. Действительно, Мэл нянчился со мной как с малым дитём. Думал, что кинусь на шею и отблагодарю за заботу? Не дождется. Его не просили о помощи.

     - И ты забросила, - напомнил парень. - Не сиди. Замерзнешь.

     - Скажи, есть ад и рай? - подняла голову, разглядывая в вышине каменные ангельские фигуры с распростертыми крыльями и тусклые точки звезд на черном небе.

     Мэл пожал плечами:

     - Не знаю. Не задумывался.

     - А что ты знаешь? - начала заводиться.

     Следовало остановиться, успокоиться и поговорить как взрослые люди, но у меня не получалось. В отсутствие прочих виноватых я снова спустила всех собак на Мэла, и от осознания этого факта распалилась еще больше.

     - Вчера я встречался с твоим отцом, - сказал парень. - Он позвонил и удивился, что ты не взяла трубку. Я объяснил, что теперь отвечаю за тебя, и мы договорились о встрече.

     - Я сама за себя отвечаю! - вспылила, не удосужившись вникнуть в суть слов Мэла, и вскочила. - У меня есть ноги и руки! Не нужно кормить меня с ложечки и подносить горшок!

     Ах, если бы он ответил на повышенных тонах! Я сгорала от желания всласть поругаться и устроить скандал.

     Но парень не дал повода прицепиться.

     - Конечно, ты самостоятельная девушка, - признал тоном, каким обычно уговаривают буйно помешанных, и оттого раздраконил меня еще сильнее.

     - С чего ты взял? - ухватилась за его слова, противореча своим же, ранее сказанным. - Я - овца. Куда скажут, туда пойду. Мне никогда не доверяли принимать решения.

     Обвиняющая тирада вот-вот разразилась бы, но её прервало появление запыхавшейся Аффы.

     - Эва... Штусс приехал... Твой начальник в архиве.

     Приехал! Дядя Радика вернулся!

     Схватив сумку, я бросилась к крыльцу без оглядки, и, удаляясь, услышала, как девушка сказала Мэлу:

     - Не препятствуй. Это её разговор.

     __________________________________

     ovumo *, овумо (перевод с новолат.) - яйцо

     defensor * , дефенсор (перевод с новолат.) - защитник

     21. Полнолуние

     Из-за перенесенной слабости свет гигаваттных ламп в подвальном коридоре обжигал сетчатку глаз, ставшую ранимой, и заставлял подслеповато щуриться.

     Швабель Иоганнович действительно приехал. Он занял стул у перегородки, лицом к двери, и, положив ладони на колени, замер в позе человека, присевшего "на удачную дорожку" перед тем, как подняться и уйти.

     Архив пустовал не только из-за отсутствия студентов, но и из-за оголившихся углов помещения при входе. У правой стены выстроился жалкий ряд разномастных горшков с заморенными растениями, похожими на омертвелые кустики мыльнянки, спасенные мной из оранжереи Ромашевичевского. Кстати, где мыльнянка? Куда подевалось флористическое великолепие? Лианы исчезли с потолка, роскошные кусты пропали, кактусы - и те понурились, сморщившись. Нечему цвести, зеленеть, благоухать.

     Теперь в архиве стало просторнее, пустого пространства больше, отчего шаги отражались эхом от стен.

     - Что случилось? - поинтересовалась я, усевшись рядом с мужчиной и оглядываясь по сторонам. Без тропических джунглей помещение, выкрашенное привычной голубой краской, смотрелось неуютно и уныло.

     - Не знаю, - растерянно пожал плечами Штусс. - Такое разорение... Не пойму. Евстигнева Ромельевна взяла под личный контроль поливку и освещение в рабочее время. И раньше растения переживали выходные без ущерба. А тут... на третий день после отъезда начался повальный мор. Василисе Трофимовне досталась канитель с уборкой. Говорит, на глазах гнили и засыхали. Наверное, эпидемия.

     Вскочив, я подошла к уцелевшим беднягам в горшках. Так и есть, выжили те растения, которые в естественных условиях были крайне непритязательны в уходе, но и они сейчас выглядели плачевно.

     - Может, забыли и не поливали? - выдвинула гипотезу.

     - Как можно? - возмутился наветом мужчина, и его усы встопорщились. - Не сомневаюсь в порядочности Евстигневы Ромельевны. Она организовала достойный уход. Но вот как-то... неожиданно получилось... - развел он руками.

     Получилось. Наверное, растения скорбели вместе с хозяином о его утрате. А чему удивляться? Согласно исследованиям ученых представители флоры тоже умеют чувствовать и выражать эмоции.

     - Как вы? - спросила я, снова сев рядом с архивариусом. - Как... Радик? Как его мама?

     - Отвез, - сказал сипло начальник. - Туда, где он появился на свет... Эва Карловна, если пожелаете работать в архиве, могу дать рекомендации администрации института. Вы справитесь с должностью старшего помощника архивариуса.