Sindroma unicuma. Finalizi (СИ) - Блэки Хол

     И сейчас меня скрутило от предсказуемости финала - безнадежного, бесконечно тоскливого.

     Затягивало зыбучими песками, засасывало в болотную жижу.

     Закончился воздух в легких, вода добралась до рта.

     Господи, как страшно. Беспредельный, нечеловеческий ужас.

     Мамочка, я жить хочу! Я еще многого не сделала в этой жизни! Не приеду к тебе, как обещала, и не обниму. И Мэл никогда не узнает, что люблю его.

     Вот и все. Тусклое пятнышко солнца сквозь толщу, погружение на дно, апатия. Пузыри изо рта.

     Вдруг пришла боль - тянущая, обжигающая.

     Отрезвляющая.

     Меня хлестали по щекам, не щадя.

     Вдохнув полной грудью, я закашлялась.

     - Очнись, дурында, - шипел кто-то злобно.

     Рассыпавшаяся на кусочки мозаика постепенно складывалась в нечеткое изображение: потолок, догорающие свечи, трюмо, черная ткань, наброшенная на круглое зеркало...

     Я лежала на полу в комнате у Вивы, и девица пыталась привести меня в чувство.

     - Ой! - застонала. Хотела сказать, что больно, и хватит бить по лицу, но язык одеревенел. И остался ли он на месте?

     Но главное - я жива. Жива! И руки-ноги целы, и голова.

     Кое-как Виве удалось перевести меня в сидячее положение, и пока она готовила чай с какими-то травами, отсчитывала капли, смазывала лицо кремом и натирала вонючей мазью на висках и за мочками, - не переставая, обзывала распоследними словами.

     Как хорошо сидеть и слушать сердце, которое бьется, вернее, строчит как пулемет. Как хорошо знать, что дышится, пусть с хрипами, и что смотрится, пусть размыто, и что язык ворочается, пусть и слегка опух.

     - Ты хуже, чем бестолочь, - выдала девица самое безобидное ругательство. - Зачем полезла? Почти утянуло. Хорошо, что я догадалась посмотреть. Думаю, почему стало тихо? Заглянула, а из тебя силы вытекают.

     - Ра-адик не мог, - прохрипела невнятно.

     - Причем здесь он? Равновесие не должно нарушаться. А ты полезла.

     Пусть ругает. Она имеет право. А я жива.

     - Я предупреждала тебя? Ведь предупреждала, да? - хлопотала около меня Вива. - Свалилась на мою голову, тетеря безмозглая. Как посмотришь в зеркало, будь добра, не падай сразу в обморок.

     - А...что там? - пролепетала я, холодея и цепляясь за шкаф и стену, поднялась, ощупывая лицо и голову. Уши на месте, по пять пальцев на каждой руке...Ноги не сгибаются, руки неуклюжи.

     - Тебя предупреждали, - сказала Вива, отходя и давая мне взглянуть в зеркало трюмо.

     Я посмотрела и увидела.

     Мое отражение поседело. Полностью.

     Самое время потерять сознание. Давненько мне не приходилось отключаться. Если честно, никогда.

     - С катушек съехала? - донесся до слуха тихий голос. Это про меня говорят? - Она же и так не в себе, а ты потворствуешь. Хорошо, что Мелёшин не приехал. Нужно возвращаться, пока его нет.

     Говорила Аффа. Меня уложили на кровать, а девчонки переговаривались у трюмо.

     - Да не хотела я поначалу. А потом подумала, вдруг прорвёт, - оправдывалась Вива. - А её намертво держит. Хоть взрывай. Но как?

     - Странно это. Он же никто ей - не брат и не сват. Не понимаю, почему убивается, - пожала плечами соседка.

     - Так бывает, если они родственные души.

     Аффа фыркнула.

     - У нее уже есть родственная душа. Бодаемся с ним каждый день.

     - Родственность бывает по духу и по крови. Как у единомышленников или у брата с сестрой. У близнецов наблюдается сильная связь через века и в разных перерождениях. Так что допустимо. А Мелёшин - не родственник, он - однофамилец. В будущем.

     - Видала колечко, да? - спросила соседка.

     Девчонки тихо захихикали, и Вива смеялась с заметным облегчением. Наверное, тоже перепугалась до чёртиков.

     Я заворочалась и закряхтела.

     - Поднимайся, - стилистка помогла сесть, очутившись рядом. - Голова кружится?

     - Немного.

     - Ну, ты даешь! - воскликнула Аффа, уставившись на меня как на чудище. А ведь неделю назад в этой же комнате восхищалась неземной красавицей, собиравшейся покорить великосветский прием. - Это навсегда? - спросила она у Вивы.

     - Отрастут, - заверила та авторитетно и обратилась ко мне: - Радуйся, что легко отделалась. В качестве дани могли забрать что угодно: голос, зрение, молодость, память.

     - А завтра не заберут? - выдохнула впечатленная Аффа.

     - Что смогли, то взяли, - хмыкнула девица. - Пошли восстанавливать внешность. Учти, покраска волос за дополнительную таксу.

     Я устало махнула рукой, соглашаясь. Жизнь хороша, чтобы размениваться на мелочи.

     Седина смотрелась страшно. Это были не роскошные волосы платиновой блондинки, например, Снегурочки. Из отражения на меня смотрела молодая старуха с обвислыми серыми паклями, тусклыми и безжизненными.

     После того, как к волосам вернулся цвет и блеск, Вива отдала коробочку с остатками краски.

     - Будешь подкрашивать, пока не отрастут заново. А если не отрастут, останешься бабой-ягой, - напугала меня. - А что? Я предупреждала - не суйся. Дойдете вдвоем?

     - Дойдем, - кивнула Аффа.

     Доковыляем, - согласилась я молча.

     - С тебя еще сотня, - заключила стилистка. - Вообще-то работа стоит десятку, остальное - за моральный ущерб.

     Я вяло кивнула. За жизнь не жалко отдать все деньги.

     - Он был как живой! - воскликнула горестно. - Я бы никогда не полезла к зеркалу, но он стоял в двух шагах... Вот как ты, стоял и смотрел!

     - Его спроецировало твое воображение, - пояснила Вива. - Человеческая сущность состоит из физической оболочки, энергетического поля и души. После смерти физическая составляющая обращается в прах, тлен. Энергетическое поле или аура или называй, как хочешь, некоторое время летает в мире живых и рассеивается, а иногда и нет, превращаясь в призрака, особенно если у человека остались незавершенные дела при жизни. Это тот случай, когда в программе наступает сбой. А души уходят в мир мертвых, чтобы потом возродиться, или плутают в лабиринтах, если слабы.

     - Ты попадала... туда? - спросила я перед уходом у Вивы, и она коротко кивнула, нахмурившись. - И... тоже заплатила?

     - Тоже, - ответила девица, и ее настроение испортилось. - Ползи уже. И не свались на лестнице.

     После шокирующего общения с потусторонним миром ноги дрожали и заплетались. Спускаясь о лестнице, я вцепилась в Аффу:

     - Пожалуйста, не говори Мэлу, ладно?

     Мне вдруг вспомнилось невменяемое состояние парня на следующее утро после драки в "Вулкано", когда он решил, что меня нет в живых. Сегодня же беспечность и напускное бесстрашие едва не затянули в мир мертвых. Да Мэл убьет меня за легкомыслие!

     - Не скажу, - согласилась девушка. - Он и так мне плешь проел.

     Добравшись до комнатушки, я рухнула на кровать, и опять Радик не шел из головы, заставляя заново переживать случившееся в комнате стилистки.

     Паренек ткнул в меня пальцем. Что это? Случайность, галлюцинация, или юноша хотел показать, что я знаю ответ? Хоть убей, а в голове пусто, и ни одной гипотезы.

     Почему пророческое око показало видение с зеркалами и коридорами вместо того, чтобы предупредить о поступке Радика? Разве известие о его гибели - не значимый момент, достойный того, чтобы запомниться на всю жизнь?

     Наверное, провидческое око промолчало, потому что я до сих пор не осознала, что паренька больше нет, зато сегодня с предельной ясностью поняла: что бы ни случилось и как бы трудно ни было, при любых обстоятельствах нельзя опускать руки и сдаваться как Радик. Никакая неудача и беда не отнимут самое ценное, что у меня есть. Жизнь.