Останки Фоландии в мирах человека-обычного (СИ) - Элеонор Бирке

Шагая мимо вынесенного скарба изолятора, обходя, замечая и пропуская мимо взгляда впивающиеся в глаза мелочи, Крабов погрузился в себя. Он в десятый раз прогонял диалоги и двусмысленные, трехсмысленные … десятисмысленные фразы, которыми он орудовал, когда выяснял кто нынче ведет «Дело Старика». Ведь помимо трех основных следователей прислали парочку новеньких, с которыми он не успел познакомиться. Он прокручивал в голове, как выуживал по своим каналам информацию, как потревожил добрых десять человек, пока не выяснил все необходимое. К радости Крабова этим везунчиком (в кавычках), который занимался старым психом, все еще был Дорбсон. Дурак Дорбсон! Проблема состояла в том, что сволочного идиота изображать весьма сложно. Впрочем, с ролью «сволочи» он справится, а вот идиотом быть не приходилось. Не ляпнул ли Крабов лишнего пытаясь разузнать все необходимое? Возможно ли что он прокололся?

В целом, удалось даже раздобыть транспорт! Его оставили, как он и приказал, на обочине в пяти километрах от изолятора. На нем Крабов и приехал сюда. Что точно — Дорбсон вляпался по полной, ведь именно на его имя джип и оформили. Ну а что? Добринов помер, а сгнобить за служебные преступления второго конкурента?.. Почему бы и нет?! Выкрасть заключённого то еще преступление. А мага? Тем паче!

На плацу стояли четыре грузовика и парочка военных джипов. Загружали документы, работников изолятора, имущество. Колдовская зона была еще далеко, но Фейи велел перевезти всех уже сейчас. В машинах не было заключенных — только личный состав. Собаки отчаянно лаяли на Крабова, впрочем, они лаяли на всех подряд. Крабову стало жуть как страшно. Собак он… не любил и боялся? И почему он раньше этого не замечал за собой? Проходя мимо, он предпочел с внушительным запасом посторониться слюнявых охранников.

— Доложите! Меня интересует заключенный из ДДТ12. Я веду его дело. Где мне его найти?

Лейтенант, что следил за погрузкой, пробежался глазами по спискам.

— Он отбудет со следующей группой. Медицинский спец. автомобиль уже на подъезде.

— А сейчас где он? — опять лизнул кулак.

— Его еще не оформляли. Он в своей камере, — малец закончил фразу осознанным закрытием глаз и коротким кивков, вроде как соглашаясь с самим собой.

— Понял. Пометьте у себя — я сам его вывезу.

— Хм, сами?.. Так мне отбой давать «спец. меду»? Машина-то почти приехала, — он недоверчиво пялился в лицо Дорбсону.

— Не задавай глупых вопросов! — психанул Дорбсон. — Конечно отменяй, дурак!

— Оформите все у дежурного изолятора, — лейтенант покраснел. Неожиданным оскорблением хорошо было придавить морально. Крабов знал это и раньше, но почему-то сейчас, от стресса ли или от напряжения, но это принесло ему некое удовлетворение. Он плавно выдохнул и шмыгнул носом.

Лейтенант продолжал:

— Дежурный выпишет вам необходимые бумаги, а заверить надо будет у зама изолятора. Генерал сейчас на другом объекте.

— Само собой. Кто из замов? Шуршвилису?

— Так точно!

— Вольно! — махнул Крабов и приложил ладонь, куда полагалось, сыграв в своеобразное «аминь», но в воинском варианте. Лейтенант повторил ту же формальность и продолжил руководить погрузкой.

Игра в другого человека, угроза разоблачения?.. Причин мозгового хаоса было рамсец как предостаточно. Внутри Крабова изменялось восприятие. В нем росла злость, в первую очередь от тупости окружающих. Ведь он так умен. Как же он умен! Но откуда эта… скованность в движении и ужас, что его видят насквозь? А вдруг они догадываются, кто он на самом деле? Вдруг они видят… Нет, не то, что он Крабов, но то, что он слабак?

«Так, сосредоточься», — приказал себе Крабов, поднимаясь в изолятор по наружной лестнице. Стук подошвы о железо заставил его напрячься. Казалось десятки людей внизу, собаки, автоматы, — все смотрят ему в спину. Его вот-вот раскроют, раскусят, пристрелят… Сырость пробирала до костей, впрочем резвилась психосоматика. Крабова потряхивало, и шаг его то и дело терял твердость.

И вот он оказался внутри. К счастью, и к удивлению же, он без особых проблем получил нужные документы у дежурного, а подполковник Ширшвилису, увидав его, расплылся в улыбке и пригласил присесть:

— Принес?

Крабов рухнул на стул, пытаясь сообразить, что ответить. Нежданно для собственной шкуры он заржал. Подполковник прикурил и, ухмыльнувшись, выдал:

— Ну у тебя и память, чертов бездельник!

— Замотали дела… — развел руками Крабов.

— Ну-ка посмотри на меня.

Крабов впялился в подполковника и опять заржал. Ширшвилису слегка напрягся.

— Твою мать, Дорбсон, хорошо, что Фейи нет. Ты пришибленный какой-то… Пил?..

— Нет, просто со вчерашнего еще не отошел… — этот стандартный ответ в миру военном оставался актуальным практически в любой ситуации. Работа в бесконечном стрессе вынуждала… Пили почти все!..

— Нельзя же так… Я вот видишь в порядке и до вечера никакого опохмела… — он дунул в ладонь и быстро нюхнул полученный результат. Удовлетворенный лишь наполовину он продолжил: — Вот! Я конечно понимаю, что мы тут… нервы и все такое, но внешний вид… Приведи себя в порядок. Петрушечью таблетку дать?

Крабов махнул:

— Не. В каком тут будешь порядке? — наигранно возмутился Крабов, застегивая ворот, оттряхивая с плеча перхоть. — Столько со старой сволочью из двенадцатой вожусь. Молчит гад! Может его вывести в лес… с лопатой? иногда помогает. Как считаешь?

— Уже обсуждали… — Шуршвилису откинулся на кожаную спинку кресла и выдул дым в потолок. — Тебе не кажется, что здесь чем-то воняет? Целое утро никак не пойму…

Крабов повел носом, принюхался:

«Рамсец,» — чуть не выдал он свое фирменное, но вовремя спохватился и резюмировал:

— Паленое что-то…

Шуршвилису стряхнул пепел:

— Делай с этим старым психом то, что считаешь нужным. Только не в колдовской зоне, естественно! а так… В общем все в твоих руках! — он в очередной раз стряхнул пепел в мраморную пепельницу, представляющую собой раскрытый рот с зубами и, нюхнув воздух, сморщился.

— Само собой не в зоне. Я же не… Я все продумал…

— Ну будет уже, иди… Тут у меня столько бумажной работы… Но завтра обязательно захвати, то, о чем я просил. Ты кстати не забыл еще, машину-то мою уже перекрасили?

— Врадек, обижаешь…

— Ну-ну… Ладно, держи свои бумаги, — он протянул заверенное разрешение на вывоз старика из 12-той, и Крабов-Дорбсон, схватив сокровенную бумажку, вышел из кабинета.

Какая удача! Дорбсон весьма близко общается с подполковником? Вместе выпивают? «Хороший мужик этот Врадек, — подумал Крабов, шагая на второй этаж, в часть изолятора, где держали подследственных. — Но я круче!»

Следователя ненадолго придушил кашель, и он остановился, стал поправлять форму, плюнул на ладонь и прилизал волосы, но вдруг сообразил, что занят какой-то ерундой и двинулся дальше.

Он шагал по коридорам. Здесь и вправду воняло паленым, а еще мокрой побелкой. Постовых было в три раза меньше, чем должно. Один солдатик отвечал сразу за три проходных. Это немного затягивало продвижение, однако стоило намного меньших нервов и объяснений. Последний, коротко выстриженный солдат, его выбесил, и Крабов, уже приноровившись, брызжал слюной тому в лицо, отчитывая мальца и для надежности знатно обматерив беднягу, в апогее пихнул его в грудки.

Камера ДДТ14, в которой держали Харма была закрыта, но рядом в проволочном органайзере нет папки с данными о заключенном, а значит 14-тая камера сейчас пуста.

«Бедняга Харм, наконец-то ты свободен», — подумал Крабов, почувствовав при этом, будто его обманули.

— Открывай ДДТ12!

— Документы при вас?

— Держи!

«В каком же я дерьме и все из-за какого-то мальчишки. На что я подписался? Что я тут делаю?..» — изумлялся Крабов и вдруг понял, что его мысли и вот эта нервозность… Это так не похоже на него. Он бывал и раньше в гадских ситуациях, но сейчас… Что с ним творится?

Солдат возился с ключами, потом безумно долго искал ручку, медленно же что-то писал в своих бумагах… В табеле, потом еще в двух тетрадках регистрации, опять перебирал ключи, поправил очки…