Останки Фоландии в мирах человека-обычного (СИ) - Элеонор Бирке

Полость дома-червя казалась бесконечной. Дети блуждали в его чреве час или больше того. Малыш устал. Еще не закончив исследование длинного коридора, Стив вместе с новым знакомым вернулись к единственному выходу из здания. Они взобрались на крышу. Солнце висело выше, а канат стал тоньше, будто растянулся. Туча выросла. Малыш набросился на коктейль, напился его, позже долго корчился от боли и мучился, пока наконец не уснул. Стив тоже перекусил. Он прилег рядом, неотрывно смотрел в небо, которое было чужим, как и все в этом мире. Но даже уныние небес Стив счел прекрасным! Ветер ласкал втиснувшуюся в кости кожу, гладил подростка по шершавой коже, цепляясь за ребра, стеная о едва сохранившейся в его теле жизни. Он ворошил волосы Стиву, даровал толику блаженства.

Харм где-то здесь. Надо вернуться и поискать еще…

— Харм, и тебе будет хорошо! — прошептал Стив.

Он закрыл глаза и зевнул.

— Приснись мне… Покажи, где тебя искать… Я найду. Я буду стараться. Харм…

— Харм? Чё за Харм?

Стив открыл глаза. Над ним склонился парнишка в желтом комбинезоне-шортах.

— Вас двое? Сразу двое выбрались?! — парнишка был удивлен. — А этот мелкий пацан живой или нет? — Он толкнул младшего ногой, и тот сквозь сон заскулил. — Живой! Это хорошо!

— Что? Ты кто? — Стив присел и с опаской подогнул под себя ноги.

С довольной улыбкой, нагловато сложив руки на груди, на него пялился некий наглец.

— Меня зовут Марк. Но господин называет меня — «первым галом», потому что я первый из всех выбрался, — ответил мальчишка. — А вы кстати последние из этого корпуса для проверки таланта. Вообще только мы трое смогли проверку осилить, а другие — фу! В нас есть шеба, мы круче всех! А я так вообще — первый гал! — он был рад, то ли встрече, то ли тому, что был одним из особенных. — Я уже давно освободился, но другие уже не придут. Они все сдохли! Они не были шебишами или слабыми были, а тебя и этого мелкого я поздравляю!

Он протянул Стиву руку, но тот нахмурился. Марк рассмеялся и схватил Стива за плечи, потряс его:

— Молодцы мы! Молодцы!.. Чего застыл? Ты хоть понимаешь, что мы самые-самые?!

— Самые?.. — пацан больно сжимал Стива за плечи, но Дриммерн терпел, не смея вырваться из цепких пальцев Марка.

— Господин собирает детей отовсюду, с разных миров… Приносит сюда и садит по одному в каменных камерах. Кто сможет не умереть и выберется, тот избранный. Остальные — слабаки!

— Слабаки?..

— Да! Слабаки!

— Марк, а тут был… знаешь такой… такой мальчик… такой, с веснушками. Он мой брат.

— Куча народу была, — сказал Марк, дыша в лицо Стиву. — Господин проверял нас. Галахан могучий! В день, когда он забирал нас в свою перчатку, господин оставил в горе Мирис убивающий шебрак. Камень смерти — так он сказал. Он спрятал его в пещере и теперь дурацкая Земля уничтожена! А если он не сработает, есть еще подарочки. Господин Галахан умный. Он не прощает!

— О чем ты говоришь? Земля уничтожена? Что это такое?

— Земля — это мир, где мы жили.

— Что? Все люди умерли?..

— Да! И там умерли, и все, кто жил в этой тюрьме тоже, — Марк отпустил плечи Стива и притопнул, несколько раз подпрыгнул, расставив руки в стороны. — Сдохли все!

Он еще что-то кричал и радовался незнамо чему, пританцовывая и топая, но Стив задумался. Не страшно, что умерли все люди на Земле, о масштабах которой он не имел понятия. Стив не знал, что значит гибель целой планеты, миллиардов людей. Не страшно, что погибла его семья… Подумаешь умерли… Для него ничего не изменилось. Он был один и таковым и остался. Впрочем, теперь у него появился еще кто-то. У него был Харм! Брат, близость с которым ему всего-то привиделась, но даже этого стало достаточно, чтобы надеяться — кто-то станет ему чуточку родным…

Марк конечно же не знал, что Земля пока еще существует. Это, как и многое другое, было обманом. Точнее не совсем обманом, скорее задумкой Галахана, которая пока не осуществилась.

Стив взглянул на Марка. Теперь тот сидел рядом и, кусая губу, продолжал болтать. Видимо до встречи с новыми «галами» ему нечасто представлялась возможность выговориться.

— … есть еще много похожих на это зданий. Некоторые пустые, из других пока никто не выходил…

Стива проняло — Харм может быть в одном их них! Он кивнул, приложив кулак ко рту, пряча от Марка мимолетную улыбку.

Марк махнул рукой и вскочил вдруг на ноги.

— Представляешь, мы родились в одном мире с нашим господином! Какая честь! — он сиял гордостью. Резко поменявшись в лице, с пренебрежением он указал на младшего из них: — А теперь давай, буди малого! Надо показать вас нашему господину! — Марк указал рукой в сторону, куда несколько часов назад улетела туча, и вдруг замер завороженный. Его глаза горели восхищением, и он, хватая воздух от нахлынувшего на него волнения, произнес: — Ух ты, господин Галахан сам летит сюда!.. Наш господин новое чудище придумал. Видал какое?!

По небу летело громадное существо с тремя парами костлявых крыльев с неуклюже торчащими то там, то здесь зеркальными перьями; с парой массивных клешней и множеством зубчатых лап. От двух глянцевых глаз в половину размера головы чудища отскакивал свет, а длинное тонкое тело переливалось гаммой черного и синего. Меж первой парой крыльев стоял человек в желтых шортах и пиджаке, он не держался и не падал — спокойно стоял. Господин Галахирии — безумец, изгнанный из мира Земли, летел взглянуть на начало своего скорбного войска. Монстр, которому позволил летать господин, нес своего хозяина на встречу с первым из Дриммернов, которого удалось раздобыть Галахану, на встречу с потомком знаменитой Волгиной, чей дух пронизывал многие миры, о которой Галахан сам узнал буквально год назад. Змееподобный монстр Фокзестер резвился в небесах, красуясь перед своим создателем и его «галами». Он не был новой жизнью, но был гибридом шебрака и бездушного воплощения. Он будет плодиться не здесь — в иных мирах… не Галахирию — он будет убивать другие вселенные…

Глава 29. Цветок в ладони

— Вылечил я наконец-то губу свою.

— Мазал чем-то? Или сама прошла когда усы сбрил?

— Как перевели нас в летнюю часть города, само прошло, в тепле.

— Хм, прикольно.

— А усы сбрил, потому что сержант вечно: «Эй, усатый, иди сюда!» или «Эй, усатый, сортиры помоешь»…

— От отличительной особенности избавился? — хохотнул солдат.

— А то!

— Печальная губа!

— Печальные усы! Хы-хы-хы!..

Постовые рассмеялись, а в это время мимо промчался запоздалый ученик лет десяти, которого они проводили взглядом. Уроки вообще-то давно начались!

К двум солдатикам подошла пожилая дама. Парни хорошо знали ее. Это была мадам Глади.

— Разве там еще осталось, что охранять? — спросила она, глазами указав на дверь за их спинами. Ту самую, ведущую в Уголок Просвещения, в котором на днях случился взрыв.

— Исполняем приказ, — уклончиво ответил парень с залеченной губой.

— Понятное дело. Знаете, я хотела поинтересоваться, Фокен и другие военные директоры уже на месте или сегодня их до сих пор муштруют? Детей никуда не увозили без меня? — не глядя на постовых, спросила она, потом разгладила на бедрах ворсистую ткань своей старинной юбки, провела пальчика обеих рук сразу по обеим же своим бровям, при этом прикрыв глаза и растянув рот в аккуратное «О». Глади играла на публику в беззаботность.

Солдатики мялись, но она бережно подправила челочку уже безусому солдату и, словно заботливая бабуля, ласково так улыбнулась. Малец не выдержал напора доброты и разрыва границ между ним и этой задушевной дамой. Он помотал головой, мол «нет, никого нет, и детей не увозили».

— Вот и хорошо, — с облегчением сказала Глади и похлопала двадцатилетних ребят по плечу: одного по левому, второго, соответственно, по правому. — Служите, мальчики!

Мальчики воссияли, а дама отошла и присела на короткий диванчик, стоящий у выхода из школьного холла, ведущего на круглую площадь. Глади, как обычно, влезла в свои бумаги. После вчерашнего побега мальчика-мага инструкций прибавиться у всех. Фокен наверняка все еще на совещании в штабе: получает новые указания. Хвала небесам, будку чудес сломали и, хотя бы на время, прекратятся унизительные проверки детей.