Останки Фоландии в мирах человека-обычного (СИ) - Элеонор Бирке

Кроха-соловей вдруг появился невесть откуда и примостился на голову Харма. Харм ему обрадовался и потрогал рукой птаху.

— Ладно, предположим там твой брат… — начал было Крабов, рассматривая птичку, которая тащила его несколько километров по небу.

— Он точно там! Я знаю, потому что вижу будущее и вижу особенные сны с «хорошими волнениями». Они показывают правду!

— Так ты экстрасенс?

Харм смотрел, не понимая.

— Ты ясновидящий?.. — та же реакция. — Ну, ладно, — махнул Крабов и, глядя в упор на Харма, спросил: — Значит ты видишь будущее?

— Да.

— Ты имеешь в виду оно тебе снится?

— Нет. Это по-другому. Брегантина говорила — невозможно узнать, что будет. Но я точно вижу! Я знаю, что это будет, и еще я точно знаю, что Стив живой, и он ждет меня.

— Если ты видишь будущее, скажи, что будет со мной? Я стану хорошим мечтателем? Чудным, как у вас говорят?

— Я не знаю. Про вас я не думал. Я только хочу, чтобы мы дружили, — Харм был озадачен. — Надо обязательно спасти Стива, дядя Крабов, но я не могу мечтать в тюрьме. Как вытащить Стива оттуда?

Крабов уверено сказал:

— Это невозможно.

Мальчишка стал серьезен и сосредоточен:

— Это надо обязательно. Если вы не поможете мне, я попробуй сам. Я полечу сейчас… Надо скорее лететь за ним!

— Это невозможно, — повторил Крабов, и вдруг мелькнула в нем догадка: — Погоди, Харм. Ты сказал, что Стива состарили и кого-то там обмолодили…

— Стива кто-то сделал старым — это правда.

— Ты знаешь, Харм, мне сказали, что ни ты, ни я не видим обманчивый облик. Если бы Стива заколдовали на другую внешность, я бы не увидел старика, а увидел бы твоего брата, как он есть. Но я точно знаю, твой сосед за стенкой, он старик.

— А что такое обманчивый облик?

— Изменение внешности, некая маска, как я понял.

— Вы не поняли. Мисс Брегантина по-настоящему изменилась, это не обман. Это другое.

— Другое? — переспросил следователь. — Значит ты можешь сделать кого-то моложе? А может даже вылечить? Кхе-кхе-кхе…

— Я не пробовал. Но про возраст, менять его туда-сюда мне кажется легко мечтать.

Откуда в этом ребенке столько сил?

— Я готов лететь за Стивом. Вы со мной? — спросил Харм.

«Спас мальчишку, а теперь еще брата спасать?.. А что потом, избавить город от всех военных? — думал Крабов. — Рамсец!»

— Харм, ничего не выйдет, — ответил он.

— Ладно. Посидите тут, а я слетаю. Я вернусь вместе с ним… Я быстро постараюсь, — он улыбнулся и уже почти взлетел. Крабову требовалось срочно сообразить, как остановить ребенка от самоубийственной затеи!

— Не надо лететь сейчас, — сказал Крабов, протянув к мальчику руку. — Мы придумаем… Я обещаю, — с трудом выдавил он из себя. — Мы придумаем, как помочь твоему брату. Завтра он уже будет свободен! Надо все хорошенько продумать. Поверь, так у нас будет намного больше шансов… А сейчас… поспи, надо выспаться… Отдохни… Тебе нужны силы, чтобы помочь Стиву. Нельзя торопиться… И мне надо отдохнуть и придумать хороший такой план… Оооооой, каааааак же хочется спать, — наигранно зевнул господин следователь. — Сейчас упаду, как я устал…

— Вы поможете? Вы обещаете?

— Обещаю, — нехотя сказал Крабов и зевнул пуще прежнего.

Харм был счастлив:

— Сейчас мы поспим. Я все сделаю!

А следователь задумался, он вспомнил кое-что важное. Он спросил:

— Тебе бы хотелось вернуться в Воллдрим? Потом. Когда там не будет военных?

— Конечно! Там Элфи и моя сестренка, папа, мама и Майкл… Мисс Брегантина! Это мои друзья! Как и вы, дядя Крабов. А еще Кайгы там остался. Вы с ним игрались, когда я прилетел.

— Игрался? Собака что ли?

— Да, Кайгы — это собака Элфи.

— А это еще кто, Элфи?

— Самая чудесная девочка!

После таких слов даже Крабов не смог удержаться, и улыбка (почти фирменная) выставилась на его уставшем лице.

Харм вдруг обнял Крабова и сказал:

— Извините, что помогли мне, и извините, что поможете спасти моего брата! — он посмотрел на друга-дядю и тыкнул пальцем в его щеку, с энтузиазмом заявил: — Хотите я уберу эту царапину?

Крабов провел по волосам мальчишки и покачал головой:

— Так! Вот этого пока не надо!

— Как хотите…

Харм присел и почесал лодыжку, уселся на траву, а дядя прищурился:

— А ты можешь сделать меня другим человеком? на время? изменить внешность? Не маску надеть, а на самом деле изменить лицо и остальное?

Харм убрал волосы с лица:

— Это просто!

— Хорошо! А еще вот что объясни. Вот наколдовал ты себе крылья, но они не исчезли за зоной колдовства, когда ты был в изоляторе. Значит, если ты изменишь внешность себе или мне, мы сможем попробовать попасть в тюрьму с новыми лицами?

— Да, можно попробовать. Вы хорошо придумали! Можно кем-то притвориться, птичками или мышками…

— Хм, нет я немного о другом… — Крабов сложил руки на груди и что-то там прикидывал в голове, перебирал варианты. Он взглянул на мальчишку, радостно припрыгивающего вокруг. Что Крабов вообще тут делает?.. Что за Стив? Брат крылатого мальчишки… Да и с самим Хармом Крабов едва знаком… Сюрреализм, мечтательный кошмар!.. Детский сад и мужик-алкоголик… Не запоздал ли Крабов с героизмом?..

Отвлекшись от анализа тупой ситуации, в которой он вдруг оказался, и невозможности из нее легонько соскочить, Крабов спросил:

— Кстати, а почему сейчас ты не уберешь свои крылья? Ты же можешь избавиться от них. Или я что-то не так понял?

— Могу, но я к ним привык. Они мне нравятся. Теперь еще больше, когда вы сделали их такими красивыми! — ответ Харма поразил Крабова.

Малыш не считал крылья отклонением, скорее чем-то прекрасным, подарком мечты. Дети так не похожи на взрослых. На них не давит общественное клеймо «не похож, значит урод!» и «люди не поймут, потому не стоит». Их разум еще не загадили условности и рамки. А ведь, если подумать, и вправду крылья — это так красиво и чудесно, плюс не надо беспокоиться о транспорте… Но как же хочется курить!..

Следователь задавал вопросы, получал ответы и никогда прежде так просто не выходило узнать все необходимое от мальчика-птицы. Да, сейчас следователь мог бы выслужиться на всю катушку. Это было также легко, как и нелепо в данном раскладе. В свете открытия своих мечтательных способностей многое из прежних радостей и забот потеряло смысл. Впрочем, почему «многое»? Практически все!

Оказалось, что у Харма есть братья и сестра. Как раз старшего из братьев, Стива, Харм и хотел вызволить из тюрьмы. А еще Харму почти каждую ночь снятся, как он сам их называет, «особенные сны с хорошими волнениями», и они на самом деле не простые. Они по большей части правдивы. Харм точно знал, что Стив рядом, что Стив в той же тюрьме, в которой еще вчера держали его самого.

Приятно было наблюдать, как Харм изменялся в лице, когда говорил про девочку Элфи. Она многое значила для него. Харм говорил о ней с особым воодушевлением.

— Ты знаешь где сейчас Элфи? — спросил Крабов.

— Нет, но она близко. Я ее чувствую. Повсюду в Воллдриме пахнет незабудками. Это как вы пахнете сигаретами, так и город пахнет ее цветами. Она туда вернется. Это точно. Скоро. Я опять вижу будущее.

Харм улыбнулся, а потом будто что-то вспомнил:

— О! Хотите черешневых помидоров?

— Откуда?.. — но до Крабова быстро дошло — перед ним мечтатель. — А давай! — с энтузиазмом согласился он.

Помидоры материализовались сразу во рту. Крабов едва не подавился. Прожевал и хотел уже сказать, чтобы Харм так больше не делал, но опять ему пришлось разжевывать, по правде весьма вкусные помидоры. Он махнул рукой мол хватит, но не потому поставка помидоров прекратилась. К счастью истекающего томатным соком следователя, Харма занял соловей. Маленький мечтатель творил некие зернышки, и Сокол с удовольствием хватал их. Они не падали, просто висели, будто их воткнули прямо в воздух. Сам Харм постоянно что-то жевал, наверное, еда появлялась так же, как у Крабова — сразу во рту.