Обитель Солнца (СИ) - Московских Наталия

Ренард развернулся, шлейф тонких длинных светлых волос потянулся за ним, падая на лицо и совершенно не стесняя его в движениях. Он был бледен, а белесые глаза придавали ему сходство с неупокоенным духом. Жуткое зрелище, если к этому не привыкнуть. К счастью, Киллиан уже свыкся с обликом слепого жреца.

Всего миг промедления, и меч Киллиана отразил атаку Ренарда, мгновением позже прочертив легкую кровавую полосу на его плече. Ренард тихо зашипел от боли и замер, почувствовав острие клинка у своего горла.

— Хватит! — крикнул Киллиан, тяжело дыша.

Ренард прерывисто вздохнул. Плечо явно болело, но он стоял, вытянувшись во весь рост. Его невидящие глаза буравили Киллиана, пробираясь к нему в самую душу.

— Ты… победил, — прошелестел Ренард.

— Нет, — покачал головой Киллиан. — Будь с тобой все в порядке, мне никогда в жизни бы это не удалось. — Он наконец отвел острие меча от горла Ренарда и невесело усмехнулся. — А ведь ты тот еще лицемер. Пришел, толкнул длинную речь о мотивах Бенедикта, о долге, а сам места себе не находишь.

Губы Ренарда угрожающе искривились.

— Не забывайся, Харт. У меня все еще есть вариант прикончить тебя, пока ты спишь, а потом сказать Бенедикту, что ты превратился в монстра.

Киллиан пропустил эту колкость мимо ушей.

— Мы не должны быть здесь! — с жаром заявил Киллиан, сжав руку на рукояти меча. — Мы должны быть там, с ними! Ты это знаешь это не хуже меня!

— Был приказ.

— К бесам приказ! — На лице Киллиана заиграла нехорошая ухмылка. — Знаешь, что я тебе скажу насчет Бенедикта? Если бы он действительно так ценил в своих людях тотальное подчинение, он ни за что не выбрал бы в ученики такого, как я. Попытайся это оспорить: сам поймешь, как глупо это будет звучать.

Губы Ренарда сложились в тонкую линию. Несколько мгновений он молчал.

— И что ты предлагаешь? — Его голос понизился до шелестящего шепота. — Сбежать?

Киллиан призадумался.

Сбежать? Сбегают пленники. Разве они — пленники Ланкарта?

Казалось, Ренард прочел его мысли.

— Ты же не думаешь, что некромант отпустит нас просто так? — Он все еще говорил шепотом. — Бенедикт увел у него данталли и оставил тебя взамен. Твой гениальный план не так прост, как тебе кажется. Некромант не будет этому рад, он не позволит тебе уйти. — Ренард сдвинул брови. — Да и мне тоже. Моя слепота, будь она неладна, интересует его не меньше твоих новообретенных особенностей. Он горит желанием убить меня и проверить, каков я буду в роли живого трупа.

Киллиан передернул плечами от этой жуткой мысли. Ренард и при жизни-то напоминал творение умелого некроманта. Что будет, если он им станет?

— Если мы сбежим, — продолжил слепой жрец, — Ланкарт попытается нас остановить и после посадит под замок. На побег будет всего одна попытка, и она должна увенчаться успехом, иначе… я сомневаюсь, что мы дождемся возвращения Бенедикта живыми — по крайней мере, в том понимании жизни, которое нам сейчас знакомо.

Киллиан осклабился.

— Значит, придется действовать наверняка. Но знаешь, что меня во всем этом радует?

Ренард усмехнулся.

— Удиви меня.

— Я думал, тебя придется уговаривать дольше.

***

Собраться в путь нужно было как можно незаметнее, а в условиях, где каждый житель деревни мог стать глазами и ушами Ланкарта, это было затруднительно. Тренировку Киллиан и Ренард решили не продолжать. Нужно было обработать раненое плечо слепого жреца, и Киллиан счел это неплохой возможностью разведать обстановку.

В деревне не было лучшего лекаря, чем Ланкарт. Да и то, что жрецы послушно пойдут к нему залечивать раны, может хоть немного усыпить его бдительность. Если Ланкарт вообще был бдителен — Ормонта ведь он каким-то образом отсюда выпустил. Или же побег Ормонта был частью его плана? Могли ли некроманты заглядывать в будущее? Одним бесам известно, какими способностями наделила его потусторонняя магия! Но, если верить тому, как Ланкарт реагировал на результаты собственных экспериментов, будущего он не знал, а это обнадеживало. По крайней мере, Киллиану хотелось так думать.

Обрабатывая рану Ренарда, некромант держался весело и непринужденно. Рассуждал о врожденной слепоте своего пациента, задумывался над тем, можно ли исправить это после смерти. Ренард напоминал ему, что ближайшую возможность умереть, чтобы это проверить, у него отобрали, вынудив сидеть здесь нянькой «недоделанного полухаффруба».

Несмотря на обидное едкое замечание, Киллиан нашел поведение Ренарда исключительно правильным.

Пусть Ланкарт думает, что мы не можем действовать заодно. Пусть верит, что мы враждуем. Тогда наш совместный план побега станет для него неожиданностью.

Буркнув, что няньки ему без надобности, а все свои претензии Ренард может направить Бенедикту Колеру и катиться на все четыре стороны, Киллиан показательно надулся и предпочел покинуть хижину, громко хлопнув дверью. Когда он оставил Ренарда наедине с Ланкартом, на душе заскребли кошки, но иначе вышло бы не так правдоподобно. Киллиан лишь надеялся, что Ренард тоже это понимал.

Через четверть часа слепой жрец вышел из хижины Ланкарта и направился к себе. Киллиан не успел сделать и нескольких шагов, прежде чем Ренард остановился, почуяв его. Он не оборачивался, лишь кивнул в сторону своей хижины и продолжил путь. Направление он определил, как всегда, безошибочно.

После краткого обсуждения деталей плана Киллиан снова сделал вид, что вылетает из дома Ренарда с грохотом двери после очередной ссоры. Оставалось лишь дождаться темноты, прежде чем встретиться на тренировочной поляне и ускользнуть из деревни. Прочь отсюда. Навстречу малагорской операции.

***

Темнота не желала опускаться на материк непозволительно долго, несмотря на укоротившийся в преддверии зимы световой день. Когда сизые сумерки, наконец, сменились непроглядной ночной темнотой, Киллиан выскользнул из хижины с дорожной сумкой наперевес и огляделся. Вокруг никого не было: во тьме он теперь мог определить это не хуже, чем при дневном свете. Жители деревни некроманта, несмотря на свою мерзкую нечеловеческую природу, похоже, пытались вести образ жизни, похожий на людской. Они ложились спать с приходом темноты, хотя Киллиан знал, что они могли менять свой распорядок, как пожелают — сон требовался им куда меньше, чем обычным людям.

Что ж, сейчас мне, можно сказать, повезло, что они так хотят быть похожими на людей, — подумал Киллиан и устремился сквозь темноту.

На поляне он появился первым. Ренард мешкал. Хотя, впрочем, нетрудно было понять, почему: для него куда сложнее отслеживать приход темноты, он ведь всегда живет в темноте.

Надо было, наверное, подать ему какой-нибудь сигнал. Позвать его… пусть он возненавидел бы меня за это, надо было…

Его размышления прервались тихим, едва уловимым шелестом промерзшей травы. Киллиан затаился в своем укрытии, но вскоре увидел на поляне Ренарда с дорожной сумкой наперевес.

— За тобой никто не шел? — почти шепотом спросил он.

Слепой жрец склонил голову.

— Я бы услышал его, даже если бы он постарался вести себя тише, чем ты. Никого не было.

Киллиан усмехнулся.

— Не будем терять времени. Идем.

— Куда? — вдруг донеслось из ночного мрака. Голос был женским и хорошо знакомым Киллиану.

Мелита.

Она выплыла из темноты тихо, словно неупокоенная душа из древних мифов. Похоже, чувствительный слух Ренарда и острое ночное зрение Киллиана не смогли уловить ее походку. Судя по всему, эта хитрая бестия затаилась здесь в ожидании довольно давно — на темных волосах, обрамляющих фарфоровый овал лица, проступили полоски инея. Однако Мелита не дрожала, а дыхание срывалось с ее губ без клубов пара, несмотря на суровый холод.

Холодная, — подумал Киллиан, ощутив волну отвращения, прокатившуюся по его телу, — мертвая…

— А я говорила Ланкарту, что вы что-то задумали, — нежным голосом прощебетала она. — Я наблюдала за вами с момента отъезда Бенедикта. Не слышала, о чем вы шептались на поляне, но предположила, что великий палач Арреды решил оставить моего мужа с носом. Он поручил вам сбежать.