Изгнанники у Колодца Душ - Джек Чалкер

Пленники замерзли и смертельно устали, но провести ночь в пещере им было не суждено.

Прошло еще несколько часов, прежде чем они достигли цели путешествия. Как раз в тот момент, когда Таэль громко заявила, что еще шаг, и она умрет.

Это была сплошная скальная стена, неясные очертания которой в полутьме выглядели довольно угрожающе. Однако как только процессия приблизилась к ней вплотную, огромный каменный блок, явно под действием мускульной силы, медленно отошел назад, и перед глазами путников засияли яркие огни.

Свет испускал какой-то раскаленный добела минерал, который улавливал свет факелов, стократно его усиливая. В туннеле, по которому их повели, было светло, как днем, Внутри гора напоминала пчелиные соты. Коридоры, словно в лабиринте, тянулись во всех направлениях, и пленники быстро потеряли всякую ориентацию. Откуда-то доносились странные шумы, лязганье и поскрипывание, где-то явно кипела напряженная работа, но где это и что это такое, разглядеть было невозможно.

Наконец они прибыли к месту назначения, которое оказалось большой удобной комнатой. В ней стояло несколько кроватей с мягкими подушками, а на полу лежал большой меховой ковер, прекрасно подошедший Мавре. В комнату вела только одна дверь, охранявшаяся двумя гедемондасами. Стражники прятали глаза и старались держаться как можно скромнее.

Все слишком устали, чтобы разговаривать, двигаться и волноваться по поводу того, что их ожидает. Не прошло и нескольких минут, как они крепко спали.

Проснувшись утром, путешественники почувствовали себя лучше, хотя у них нестерпимо болели мышцы. Гедемондасы принесли еще больше фруктов, пунш и даже огромную охапку сена для Таэли и Домы. В том, откуда взялось сено, тайны не было: в одной из охотничьих хижин диллиане всегда держали приличный запас.

Мавра вытянула все четыре конечности и застонала:

– О Господи! Должно быть, я спала, не меняя положения, одеревенела, как доска. Ренар сочувственно вздохнул:

– Я и сам не очень-то хорош. Наверное, переспал. Но все равно нам гораздо лучше.

Обе латы, привыкшие спать на животе, тихонько изливали друг другу свои жалобы, а Таэль заявила, что у нее окостенела шея. Даже Дома фыркнула и несколько раз развернула свои крылья, едва не ударив диллианку по лицу.

Гедемондасы ушли, забрав пустые блюда; в комнате остался только один, с безразличным видом смотревший на пленников.

Вистару покосилась в его сторону. А может быть, в ее? С этими снеговиками никак не удавалось поговорить.

– Хоть бы сказал что-нибудь или порычал, – пробормотала она, обращаясь не столько к самой себе, сколько к остальным. – Их упорное молчание сводит меня с ума.

– Большинство людей в наше время говорит слишком много о слишком малом, – произнес гедемондас приятным бархатным голосом. – Мы же предпочитаем молчать, если нам нечего сказать по существу.

Все они чуть не подпрыгнули.

– Вы умеете говорить! – выпалила Хосуру, но тут же осеклась. – Мы, так сказать, хотели…

Гедемондас улыбнулся и взглянул на Мавру, по-прежнему лежащую на ковре.

– Значит, вы и есть Мавра Чанг. Меня давно интересовало, как вы выглядите. Женщина удивилась.

– Вы меня знаете? Ну что ж, рада познакомиться. Простите, что не могу подать вам руку.

Он пожал плечами.

– Мы знаем не вас, а о вас. Это большая разница. Мавра поняла. В Мире Колодца существовало множество способов передавать информацию. Таэль больше не могла сдерживаться.

– Почему вы никогда с нами не разговаривали? – спросила она. – Ведь диллиане даже думали, что вы – какие-то животные.

Ее бестактность не возмутила гедемондаса.

– Причина проста. Мы много работали над нашим образом. Это было необходимо. Он уселся на пол лицом к слушателям.

– Лучший способ объяснить это – рассказать вам немного о нашей истории. Знаете ли вы, все вы, о марковианах? – Он употребил совсем другое слово, но благодаря переводному устройству все его поняли.

Самым невежественным оказался Ренар; он знал только о найденных в космосе руинах, имеющих отношение к этой таинственной цивилизации.

– Подобно всем растениям и животным, марковиане эволюционировали от самых примитивных биологических форм к сложному организму. В отличие от большинства рас они с достоинством прошли этот путь и достигли вершин материального благополучия. Они имели все, что хотели. Словно мифические боги, они владели Вселенной. Но им этого оказалось мало. Сидя на своих материальных ценностях, они осознали, что в конце концов их неизбежно ожидает стагнация – неизбежный конечный результат любой материальной утопии.

Ренар подумал, что у него есть некие аргументы против такого утверждения и что он предпочел бы сначала проверить материальную утопию на себе, но промолчал.

– Тогда они создали Мир Колодца, трансформировали себя в новые расы и поселили своих детей в новых мирах, созданных по проектам их лучших специалистов. Колодец – нечто большее, чем компьютер, управляющий этой планетой; он является единственной стабилизирующей силой для всей конечной Вселенной, – продолжал гедемондас. – Почему же марковиане решили, что всей их расе следует совершить самоубийство, снова опустившись к примитивному существованию? Они почувствовали, что обманулись, что где-то что-то упустили. У них на глазах происходила трагедия, но они не знали, в чем дело. Они надеялись, что это обнаружит одна из рас Мира Колодца. Такова была конечная цель проекта, которая все еще не достигнута.

– Мне кажется, ваши марковиане были простаками, – сказала Мавра. – Что, если они ничего не упустили? Что, если так и должно было быть?

Гедемондас пожал плечами.

– В таком случае государства, воюющие внизу, в долине, являют собой вершину достижений любой цивилизации; и когда сильнейшее захватит власть над всей Вселенной, – разумеется, я говорю метафорически, ибо в них, как в зеркале, отражается поведение чуть ли не всех рас Вселенной, – с марковианами будет покончено.

– И с гедемондасами? – спросила Вистару.

– Наш народ избрал иной путь. Пока все остальные рвали жилы, добиваясь материального благополучия, мы решили приспособиться к нетехнологическому гексу и не пытаться, используя свою изобретательность, превратить его, насколько это возможно, в технологический. Мы взяли то, что дала нам природа. Жаркое лето позволяет кое-что выращивать в наших уникальных освещенных пещерах, которые пронизывают весь гекс. У гедемондасов есть пища, тепло, убежище и уединение. Мы направляли свои изыскания не вовне, а внутрь себя, вглубь наших "я", наших душ, если угодно, и использовали то, что находили. Там оказались вещи, о которых другие расы не смеют даже мечтать. Аналогичным образом развиваются несколько северных гексов. Мы чувствуем, что это – как раз то, ради чего нас создали марковиане. Мы ищем то, что они упустили.