Властители Рима - Владимир Викторович Дмитренко

Вновь взять на себя управление Сирией Пизону не удалось. Поставленный после смерти Германика наместником Сирии Гней Сенций отказался впустить его в провинцию, а когда Пизон, попытавшись действовать силой, занял киликийскую крепость Келендерий (ныне порт Келендере в Турции) и стал собирать войска, Сенций разгромил его ополчение, осадил крепость и вынудил Пизона вновь погрузиться на корабли и отбыть для разбирательства в Рим.

Сам факт того, что между двумя римскими вельможами разразилась междоусобная война, ярко показывает необычность ситуации — такого не случалось ни разу с 30 года до нашей эры ни при Октавиане Августе, ни при Тиберии.

Пизон был личным другом Тиберия. Обвинение Пи-зона в отравлении Германика косвенно бросало подозрение и на самого Тиберия. Поскольку Агриппина яростно обвиняла Пизона, получилось, что она как бы возглавила враждебную Тиберию партию. Но император не стал проявлять лишних эмоций. По прибытии Пизона в Рим Тиберий сдержанно и спокойно потребовал у сената рассмотреть вопрос о его виновности или невиновности, напомнив о необходимости вести дело беспристрастно.

Разбирательство в сенате выявило, что Пизон находился в неприязненных отношениях с Германиком и допустил ряд оскорбительных выпадов в его адрес, несмотря на то, что Германик являлся главнокомандующим и формально обладал большей властью. Было доказано и то, что жена Пизона Планцина конфликтовала с женой Германика Агриппиной. Выявились также многие злоупотребления Пизона в управлении провинцией, но сам факт якобы отравления им Германика во время пира вызвал у сенаторов большие сомнения и доказан не был. Римляне же еще до решения суда требовали казни Пизона и хотели сбросить его статуи, однако по приказу Тиберия были удержаны преторианской гвардией. Пизон под эскортом стражи, возглавляемой трибуном одной из преторианских когорт, был доставлен домой, чтобы на следующий день вновь явиться в сенат для дальнейшего разбирательства, но ночью покончил с собой, оставив письмо, где, призывая богов в свидетели, клялся, что невиновен в отравлении, и просил императора в память о бывшей дружбе позаботиться о своих детях. После этого решением сената жена и дети Пизона были избавлены от преследования и им было оставлено их имущество, но старшему сыну Пизона, носившему, как и отец, имя Гней Пизон, было приказано изменить имя, и он стал с тех пор именоваться Луцием Пизоном.

Несмотря на то, что предполагаемый виновник гибели Германика покончил с собой, многие римляне остались недовольны такой мягкостью в отношении жены и детей Пизона. Говорили, что Планцина избежала преследования лишь благодаря заступничеству Ливии, не пожелавшей отомстить за смерть внука. По Риму поползли слухи, что Пизон якобы не покончил с собой, а был убит по приказу Тиберия, так как собирался объявить сенату, что это сам император дал ему приказ об отравлении Германика. Все это вызывало натянутость в отношениях между Тиберием и Агриппиной Старшей.

12. СВАДЬБА ВНУЧКИ ТИБЕРИЯ С СЫНОМ ТИБЕРИЯ И АГРИППИНЫ СТАРШЕЙ. СМЕРТЬ ДРУЗА МЛАДШЕГО. ТИБЕРИЙ И СЕМЕЙСТВО ГЕРМАНИКА — ОТНОШЕНИЯ ПОРТЯТСЯ И ПЕРЕХОДЯТ ВО ВРАЖДУ. ГИБЕЛЬ АГРИППИНЫ СТАРШЕЙ И ЕЕ СТАРШИХ СЫНОВЕЙ. О ТОМ, КАК ГОДЫ МЕНЯЮТ НАШУ ОЦЕНКУ СТЕПЕНИ ВАЖНОСТИ ТЕХ ИЛИ ИНЫХ СОБЫТИЙ

Для того, чтобы отмести слухи о своей причастности к убийству Германика, Тиберий обратился к сенату с просьбой допустить старшего сына Германика, Нерона Цезаря, к квестуре на пять лет ранее установленного законом срока, с чем сенат, конечно же, согласился. Сверх того Нерону Цезарю был присвоен жреческий сан, а в день, когда тот впервые вступил на Форум, народу была проведена бесплатная раздача продуктов. Теперь Тиберия трудно было упрекнуть в том, что он плохо относится к семье своего трагически погибшего приемного сына. Друз Младший также хорошо относился к семье Германика, а Тиберий, подчеркнуто одобряя это, однажды даже выступил в сенате с речью, «в которой восхвалял своего сына за отеческое отношение к племянникам». Чтобы окончательно пресечь нежелательные слухи, Тиберий решил породнить семейства Германика и Друза Младшего. В 20 году внучкаТиберия Юлия (дочь Друза Младшего) вышла замуж за старшего сына Агриппины и Германика — Нерона Друза. Народ Рима воспринял это с ликованием. Раздоров в императорской семье больше не было, во всяком случае, так казалось.

Иерархический порядок теперь представлялся абсолютно ясным — Тиберию должен был наследовать его родной сын Друз Младший, а затем уж шли внуки Тиберия от родного и приемного сына. Постепенно Тиберий стал доверять Друзу Младшему все более и более ответственные дела — все шло к тому, что Друз Младший будет объявлен соправителем отца.

Как пишет Корнелий Тацит, в 23 году Тиберий «вспомнил о своем давнем, но часто высказываемом только для вида намерении объехать провинции. Как на повод император указывал на то, что скопилось множество подлежащих увольнению ветеранов и что по этой причине необходимо пополнить войска посредством наборов». Тиберий сетовал, что «добровольно поступающих на военную службу мало, а если бы таких и оказалось достаточно, они не выдерживают никакого сравнения с воинами, пришедшими по призыву, ни в доблести, ни в дисциплине, потому что по собственному желанию вступают в войска преимущественно бедняки и бродяги». Происшедшие незадолго до этого восстания во Фракии и Галлии (о которых будет подробнее рассказано далее), а также все еще не подавленное восстание Такфарината в Африке делали такую поездку императора вполне оправданной. Инспекция императора могла бы помочь решить многие вопросы и по комплектованию войск, и по управлению провинциями. Но не зависящие от Тиберия обстоятельства помешали его поездке.

Театр в Оранже. 1-я половина I в. Фасад

В 23 году в Риме случилась эпидемия. Что за болезнь косила тогда римлян, неизвестно, людей погибло сравнительно немного, но осенью заболел и 14 сентября 23 года умер Друз Младший, родной сын Тиберия. Болезнь, а тем более смерть единственного сына были тяжелым ударом для императора, которому к тому времени исполнилось уже 65 лет. По словам Корнелия Тацита, «во время болезни сына Тиберий ежедневно являлся в курию, то ли нисколько за него не тревожась, то ли чтобы выказать стойкость духа; явился он туда и в день смерти Друза, когда тот еще не был погребен. Консулам, в знак печали севшим вместе с сенаторами, он напомнил об их достоинстве и предложил занять подобающее им